Руби Диксон - Варвары ледяной планеты (ЛП)

Я киваю, потому что знаю, что это правда. Но мысль о ее приезде сюда от... звезд... странная и невероятная. Непостижимая. Но есть нечто, на что у меня нет ответов. Ее странный язык. Ее одежда. Отсутствие у нее кхай.

– Ты... хочешь вернуться обратно к звездам?

Выражение ее лица преобразуется во что-то печальное. В бледных глазах моей пары на мгновение появляется блеск, влажность от непролитых слез.

– Не знаю. Думаю, что больше всего на свете мне ненавистно, что я не имею свободы выбора.

Значит, это не меня она ненавидит. Мой кхай снова начинает напевать у меня в груди. Я прижимаю к нему ладонь.

– Тогда я отправлюсь с тобой.

Ее слезы высыхают, и она издает тихий смешок. Тогда Джорджи приближается и своей здоровой рукой сжимает мою ладонь. Она прижимается к ней щекой и вздыхает.

– Я бы очень хотела, чтобы ты мог.

Я провожу пальцами вниз по ее мягкой щеке. Разве она не понимает? Куда бы она не отправилась, я с радостью последую за ней. Она - мое сердце, мой резонанс, моя душа. Моя пара. Меня глубоко печалит, что она так несчастна здесь, со мной.

– Даже если бы я захотела остаться, – говорит она тихо. – Я не могу принять это решение за остальных. Если есть шанс, что мы сможем вернуться домой, я должна позволить им самим решать за себя.

Моя пара благородна. Я издаю рык, поскольку понимаю, хотя животные инстинкты во мне хотят утащить ее обратно в охотничью пещеру и удерживать ее там голую и распростертую, чтобы всаживаться в нее своим членом, пока все мысли об уходе от меня не исчезнут из ее головы.

Но тогда моя Джорджи может умереть, потому что у нее нет кхай. И другие девушки, безусловно, умрут, потому что никто не спасет их. И все мои соплеменники, у которых нет пары — Дагеш, Рбхош и Хэйден и многие другие — никогда не познают это наслаждение, подобное Джорджи, а я не могу быть столь жестоким.

– Мы должны пойти и спасти твоих людей, – говорю я ей. – Если мы будем двигаться быстро, то доберемся до пещер племени сегодня вечером. Мы можем забрать лучших охотников и утром выдвинуться обратно за женщинами.

– Тогда давай так и сделаем, – говорит она, и решимость ожесточает ее голос. – Каждая проходящая минута - это еще одна минута, когда я чувствую себя виноватой.

– Виноватой? – уточняю я, обхватив ее маленькое лицо ладонями так, чтобы она смотрела мне прямо в глаза. – Почему виноватой?

Почему моя пара несет такое бремя?

Ее щеки снова розовеют.

– Потому что я здесь, с тобой, мне тепло, я счастлива и сыта, а они всего этого лишены.

Ааа. Мой большой палец поглаживает ее полные губы.

– И потому, что мой член заставляет тебя кричать от острого наслаждения?

Розовый цвет на ее щеках все больше усиливается, и она склоняет голову.

– Oйз, – говорит она на своем языке. А затем на моем. – Давай такие разговоры сохраним между нами.

Я удивлен. Моя пара застенчива? Так вот что означают ее розовые щеки? Женщина ша-кхай, когда она смущена, краснеет у основания рогов, но у Джорджи нет рогов.

– Это всего лишь разговор между парой, мой резонанс.

Она наклоняет голову.

– Резонанс? А это еще что?

Я беру ее маленькую ручку — ту, которая здоровая — и прижимаю ее к своей груди. Мой кхай отвечает, довольным ритмом напевая внутри моей груди.

– Вот это. Лишь к одной тебе он взывает. Лишь ты одна заставляешь кхай в моей груди напевать от счастья. Это знак того, что спутник жизни признан.

Ее губы приоткрываются, и она в изумлении смотрит вверх на меня.

– Мне казалось, это ты так мурлычешь.

– Мурр-лы-чешь? – я не знаком с этим словом.

– Как кошка.

– Кошка? Снежная кошка? – я представляю себе уродливых существ с бакенбардами и мехом, растущим пучками по всему их телу. Я не припоминаю, чтобы они когда-нибудь мурлыкали. Однако они очень вкусные.

Джорджи хихикает.

– Знаешь что? Не бери в голову. Нам уже пора идти.

Она встает на ноги и поправляет свою одежду. Мы поели, поэтому можно уже отправляться в путь, если не считать того, что я ловлю себя на том, что странным образом не хочу продолжать идти. Если я это сделаю, то допускаю, что, возможно, я не смогу удержать мою Джорджи.

При этой мысли меня буквально скручивает от душевных страданий. Я прижимаюсь лицом к ее животу и удерживаю напротив себя, чтобы хоть немного успокоить свое сердце. Подумать только, я могу потерять свой сладкий резонанс так быстро после того, как нашел ее. Я не могу этого вынести.

– О, Вэктал, – говорит она нежно. Ее руки ласково поглаживают мои рога. – Хотела бы я, чтобы это касалось только меня, тогда я должна была бы думать только за себя. Так было бы проще.

– Все просто, – говорю я ей, прижимаясь лицом к ее телу. Даже через ее облачение я могу чувствовать ее замечательный аромат. Я так мечтаю снова испробовать ее на вкус. – Прими кхай. Прими меня.

Она молчит, но ее руки продолжают прикасаться ко мне и гладить мою кожу, ласкать мои рога, эти ощущения подобны любящим объятиям. Она должна иметь хоть какое-то желание ко мне. Она должна. Но она говорит только, – Нечто настолько особенное должно быть по моему выбору, моим решением, – говорит она тихо. – Столько всего у меня украли. Я должна отстоять для себя хоть что-то. Пока что. Не отказывай мне в этом.

Я смотрю на ее печальное лицо.

– Ты же знаешь, что я ни в чем не могу тебе отказать.

Она очаровательно, но грустно улыбается.

– Знаю.

ДЖОРДЖИ

Я весь день обдумываю свои возможности в то время, как Вэктал неутомимо пробирается сквозь снежные заносы, неся меня на своей спине.

Несмотря на то, что я делаю все, что в моих силах, пытаясь это отрицать, вполне возможно, что мы никогда не сможем вернуться домой. Если предки Вэктала застряли здесь, то мы, вероятно, тоже никогда не сможем добраться до дома, как бы не старались. Ну, есть еще один выбор - дождаться возвращения маленьких зеленых человечков и захватить их корабль, чтобы вынудить отвезти нас домой.

Либо мы можем покинуть Ледяную планету, когда они вернутся, но при этом испытывать судьбу, восемь дней не так уж и много.

Ну, либо мы можем принять паразит — простите, симбионт — и извлекать лучшее из этой ситуации здесь, с Вэкталом и его народом.

У меня такое ощущение, будто я делаю сугубо индивидуальный выбор, что, скорей всего, и было бы самым легким выбором. Хотя мысль о том, чтобы распрощаться с Землей, друзьями и семьей, причиняет мне боль, жизнь с Вэкталом может оказаться сладкой и насыщенной удовольствием. Я уже стала с нетерпением ждать его улыбки, ощущать соприкосновения его кожи с моей собственной. Я просто обожаю рокот его смеха.

Как мне сейчас хорошо от того, что я понимаю, о чем он говорит.

Если бы дело касалось только меня? Я бы определенно вступила бы в «Команду Вэктала» и осталась с ним.