Хейзел Хантер - Доминик (ЛП)

- Доминик звучит не очень по-итальянски, - услышала она собственный голос, и Доминик пожал плечами.

- Так и есть, но я уже давно не итальянец. Я приехал в Америку, когда был еще совсем ребенком.

- Могу только посочувствовать, - сказала София, поморщившись. - Но слушай, эм... спасибо за спасение, но ты не обязан оставаться. Ты, наверное, направлялся в куда более интересное место, когда вдруг пришлось спасать мою тупую задницу.

- В твоей заднице нет ничего тупого, - сказал Доминик, и если в его голосе и звучали нотки флирта, то все они были погребены под видом невинным, как у новорожденного ягненка. - И ты ошибаешься, если думаешь, что у меня есть масса более интересных занятий, чем общение с прекрасной женщиной. Я приехал в город по работе, и скажем так, дела идут не очень хорошо.

- О, мне очень жаль слышать это... погоди, ты только что назвал меня прекрасной?

- Возможно, - невинно отозвался он. - В конце концов, моя мать учила меня всегда говорить правду.

Смешок Софии оказался легким и неожиданным. Она изумленно прижала ладонь ко рту и покачала головой.

- Ты ходячая проблема, - выдавила она, и Доминик с усмешкой вскинул бровь.

- Иногда, - признался он, - но поверь мне, я никогда не стану чинить проблемы тебе. Я не хочу усложнять тебе жизнь, и клянусь, что не думал ни о чем другом, кроме как доставить тебя домой и осмотреть твою лодыжку. Пусть мне пришлось врезать засранцу, я разговариваю с очаровательной женщиной и наслаждаюсь компанией дружелюбной кошки. Кажется, моя ночь проходит прекрасно, и все остальное может стать лишь приятным бонусом.

- Приятным бонусом, - нарочито задумчиво протянула София. - Что ты думаешь о гамбургерах?

- Обожаю их, - немедленно ответил Доминик. - Лучшее изобретение американской кухни за весь двадцатый век.

- Лучшее?

- Я... может быть, немного преувеличиваю, но правда обожаю их.

- Хорошо. Если все остальное - это бонус, как ты говоришь, то как насчет такого - я даю тебе двадцать долларов, а ты сбегаешь вниз в соседнее здание?

- В... странный магазинчик с разбитой витриной?

- В один из самых тщательно охраняемых секретов этого города, - сказала София с широкой улыбкой. - Закажи два бизон-бургера, лимончелло и что тебе самому захочется попить. Тебе понравится.

Глава 4

Когда Доминик вернулся в квартиру Софии с двумя лимончелло и пакетом, полным вкусных запахов, он был под впечатлением и в то же время слегка насторожился.

- Как ты вообще вошла туда в первый раз? - спросил он, выставляя еду на кофейный столик.

Она расставила тарелки и в данный момент удобно устроилась на одноместной кровати, положив ногу отдыхать на пуфике. Она была невысокой и фигуристой, и в своем кардигане с юбкой выглядела очаровательным сорванцом. Зора понюхала еду и запрыгнула на кресло, очевидно, выражая презрение к человеческой пище, и Доминик сел рядом с Софией.

- О, Роберто доставил тебе беспокойство? - спросила она, и он выгнул бровь.

- Роберто - это тот парень за прилавком, у которого нет одного глаза и повязки тоже нет, или это тот, который подметает и размерами вдвое крупнее меня?

- Ни тот, ни другой. Это тот парень, который управляет закусочной, и иногда делает исключения для... постоянных посетителей, наверное.

- В столовой сбоку свалены сломанные столы. Все это место освещается голыми лампочками, и единственный знак, подсказавший мне, что это ресторан, а не место, где вот-вот случится операция по изъятию наркотиков - это доска с надписью "блюдо дня". И там было написано просто "картошка фри".

- Это само воплощение "дешево и сердито", - согласилась София, разворачивая бургеры. Она положила один на его тарелку, другой - на свою. И как только она достала еду, воздух наполнился вкуснейшим пикантным ароматом, от которого у Доминика потекли слюни.

- Как, черт подери, они держатся на плаву?

- Откуси кусочек. Увидишь.

Доминик пробовал еду по всему миру, начиная от вьетнамских уличных прилавков и заканчивая самыми восхитительными, секретными, подземными ресторанами Парижа. Он откусил кусок, прожевал, проглотил, и затем, с расширившимися глазами откусил следующий.

- Значит, сделка с дьяволом? - спросил он, проглотив.

Бургер был несомненно лучшим, что он когда-либо пробовал. Всего лишь мясо на подсушенной булочке, сдобренной беконом и сыром, но в нем присутствовало сложное богатство вкусов, противоречащее простому виду.

- Я тоже так думала, но потом однажды заговорила с Роберто. Джордж, тот парень с одним глазом - его отец владеет бизоньей фермой к северу отсюда. Они пекут весь хлеб, получают сыр из какого-то секретного места, о котором отказываются мне рассказывать, и собственноручно готовят все приправы.

- Иисусе.

- Знаю.

Какое-то время они ели в приятной тишине, и в этой трапезе Доминик нашел успокоение, которого давно не испытывал. Он чувствовал благодарность за то, что не ушел домой с одной из тех женщин, которых видел у реки. Они, возможно, были прекрасны и одаривали его манящими улыбками, но эта девушка была другой. Даже если из этой встречи он получит лишь один из самых потрясающих бургеров в своей жизни, этого будет достаточно.

Доминик закончил с едой раньше, чем София, и когда она заметила, что он наблюдает за тем, как она ест, она нервно отложила остатки бургера.

- Я... на что ты смотришь? - спросила она.

Доминик покачал головой.

- На тебя. Ты... ты очаровательная, знаешь, да?

Она хихикнула.

- Горячий парень называет мою кошку красавицей, а я всего лишь очаровательна.

- Я также назвал тебя прекрасной, - напомнил он, и София покраснела.

Доминик не мог припомнить, когда в последний раз заставлял женщину покраснеть, и потому инстинктивно подался навстречу ей.

- Я мог бы назвать тебя многими словами, - тихо сказал он. Тон его дразнил, но в то же время ходил по грани совсем не игривого.

- Мог бы?

София подняла на него взгляд, и в этот самый момент Доминик поймал себя на том, что его дыхание учащается. У нее были большие темные глаза, и раньше он назвал бы их просто карими. Однако в такой близости к ней он видел, что они почти черные, но вокруг самого зрачка пролегала едва заметная бледно-голубая каемка, контрастирующая с темнотой.

- "Прекрасная" - это только начало, - пробормотал Доминик и вынужден был прочистить горло, потому что голос звучал хрипло и грубо. - Я мог бы сказать, что у тебя глубокий взгляд, полный секретов, я мог бы сказать, что твое лицо заставило бы творцов Ренессанса рыдать от желания запечатлеть его.

Она издала такой звук, будто не поверила ему.

Он усмехнулся.

- Не веришь мне? Послушай того, кто знает. Если бы ты вышла со своей виллы, донна, они рухнули бы к твоим ногам, или к твоим башмакам, как сказали бы в то время. Они захотели бы вырезать твои бедра из мрамора, выточить изгиб твоего подбородка из дерева. Сам Тициан использовал бы дюжину оттенков коричневого, чтобы истинно передать цвет твоих волос.