Хейзел Хантер - Доминик (ЛП)

- Некоторые мужчины замечают лишь грудь, - сказала она, и Доминик различил в ее голосе дрожь - старые раны, возможно, или нечто темнее и глубже.

- Грудь замечательная, не думай, что я не заметил, - ободряюще подхватил он, - но и остальное в тебе, ну... Я всегда был из тех мужчин, которые предпочитают, чтобы все было на месте. И донна, у тебя все на месте.

Ее вздох был тихим как летним бриз. Он медленно поднес руку к ее лицу. Когда она не отшатнулась, он провел костяшками пальцев по ее щеке. Ее глаза расширились, она задрожала от его прикосновения.

- Такая прекрасная, - сказал Доминик. - И такая храбрая. Ты не собиралась ничего уступать тому грабителю, не так ли?

София слегка подпрыгнула, и он обругал себя за то, что припомнил тот пугающий инцидент.

- Все закончилось, теперь ты дома и в полной безопасности, - пробормотал он.

София подалась ближе, прислоняясь к нему. Доминик ощущал ее запах, нечто сладкое и пряное, а под этим ее естественный женственный аромат, более темный и чувственный. София вздохнула, прижимаясь своим мягким весом к его боку, и он обнял ее одной рукой. Он наполовину затвердел от ее близости, но в том, как она к нему прислонялась, было нечто нежное, и он не хотел это спугнуть. Тлеющий жар в его теле вылился в нечто лучшее, нечто более сладкое, и он потерся щекой о ее голову, заставив ее рассмеяться.

- Зора так делает, - пробормотала София, и Доминик кивнул.

- Твоя кошка тебя очень любит.

Они провели так несколько долгих секунд, позволив этому длиться. Момент был чувственным, но в то же время добрым, и наконец Доминик осознал, что должен это нарушить. София протестующе пробормотала что-то, когда он отстранился, и несмотря на ее удивление, заставившее его крайне сожалеть о своих словах, Доминик отодвинулся.

- Извини, - сказал он с кривой улыбкой. - Ты только что прошла через... нелегкое испытание, и я вовсе не помогаю. Ты пострадала и, возможно, не в себе. Боюсь, я бы с удовольствием этим воспользовался, так что...

- Так что?

- Так что, возможно, будет лучше, если я уйду? Или, если ты не хочешь спать в одиночестве, я могу... - он осмотрел ее небольшую квартирку, где все жилое пространство сводилось к узкой кровати, столу и креслу, и нескладно закончил: - устроиться на полу?

Она уставилась на него, и Доминик моргнул, потому что в ее взгляде читался открытый вызов.

- Что если я скажу, что хочу другого? - спросила она.

В ее голосе определенно звучала смелая резкая нотка, которой раньше не было. И это заставило его отозваться. Его сердце забилось чуточку быстрее, и ему пришлось сглотнуть, прежде чем ответить.

- Тогда, поскольку ты здесь определенно главная, я соглашусь с твоим решением.

- Я главная?

- Да. Абсолютно.

Она села неподвижно, как одна из тех статуй, с которыми он ее сравнивал, и воздух между ними наэлектризовался.

- Наверное, я устала быть начеку, - сказала она, обращаясь как будто к самой себе. - Я устала прятаться и устала подавлять себя.

- Тебе не стоит этого делать, - прошептал Доминик, и хоть он мог говорить о ее красоте, он с мягким уколом боли осознал, что речь не только об этом. Был в ней огонь, который никогда не стоило прятать, что бы ни случилось.

Она встала, и складки ее юбки расправились, очерчивая изгиб ее бедер и давая ему слишком четкое понимание, что под этой тканью ее ноги были голыми.

- Твоя лодыжка, - пробормотал он, а она лишь рассмеялась слегка дрогнувшим смехом.

- Едва ее чувствую, - заверила его София, и сделав один шаткий шаг, прижалась к его телу, оказавшись в его объятиях и наклоняя лицо для поцелуя.

- Я здесь главная, и я хочу тебя, - пробормотала она, и Доминик оказался потерян.

Глава 5

София едва могла поверить в то, что она делает, что чувствует, и все же это было правдой. Ей вдруг до боли захотелось ощутить его тело на своем, и она гадала, не чувствовала ли это с момента их первой встречи. Она гадала, не этого ли ждала годами, сама того не ведая. И когда она рухнула в его объятия, в этом было что-то правильное, настолько правильное, что ее мозг попытался ее остановить.

Ты знаешь его всего несколько часов , пытался сказать ее разум. Он может оказаться кем угодно. Он может сотворить с тобой что угодно!

И я хочу, чтобы он это сделал , яростно подумала она и знала, что это правда.

Она обвила руками его шею, опуская его голову для отчаянного поцелуя. Первое прикосновение их губ было электризующим, и это не просто красивая метафора.

- Ой!

София отстранилась, быстро заморгав. Проскочившее между ними статическое электричество буквально ошеломило ее, но Доминик успокаивающе привлек ее к своему телу.

- Всего лишь заряд статического электричества в воздухе, - сказал он.

На мгновение София опустила взгляд на его ботинки и простой деревянный пол. Внезапно его рот поддразнил нежный изгиб ее ушка, и это заставило ее съежиться. Электричество, казалось, разрядилось, и его рот нес с собой лишь мягкость, жар и страсть. Она стояла неподвижно, прикрыв дрожащие веки, пока его умелый рот ласкал мочку ее уха, а потом прикусил. Доминик хихикнул, услышав ее тихое восклицание, и когда она уже собиралась что-то сказать, он прижался губами к ее шее, заставляя ее растаять.

София тихо ахнула от удивления, когда Доминик внезапно сел на кровать и усадил ее себе на колени. В такой позе она отчетливо ощущала под собой его сильные мускулистые бедра. Она поерзала для пробы, и теперь пришла его очередь ахать.

- Так приятно чувствовать тебя, - произнес Доминик, глядя на нее снизу вверх, и неприкрытое восхищение в его глазах заставило Софию осмелеть - оно сделало ее смелой как никогда.

- Готова поспорить, что знаю, как будет еще приятнее...

Прежде чем Доминик успел ответить, она развернулась и оседлала его колени, позволяя юбке задраться на бедрах. София проследила за его взглядом и улыбнулась, потому что знала, что он видит. Ее бедра были длинными, бледными и мускулистыми. Когда он протянул руки и обхватил их, она замурлыкала от удовольствия. Она знала, что он чувствует там мышцы, и судя по возбуждению меж его ног, ему это нравилось.

София запустила пальцы в его светлые волосы, наслаждаясь их густотой и косматостью. Они были чуточку длиннее, чем требовала мода, и София подозревала, что по утрам он просто проходится по ним расческой и отправляется по делам. Доминик издал удовлетворенный гортанный звук, когда она провела пальцами по волосам, расчесывая их. А когда она бережно дернула, этот звук превратился в рычание.

Его руки крепче стиснули ее бедра, и в ответ она нетерпеливо потерлась об него. Чувствительной кожей на внутренней стороне бедер она чувствовала грубый деним, и от этого ее дыхание участилось, и София уткнулась лицом в изгиб его шеи.