Анна Невер - Потерянные (СИ)

— Около четырехсот рублей.

— Уф, — Ганна огорченно покачала головой. — Слишком дорого.

— Да. Но если я срежу корзину в эту Жнухову Горку, то деньги будут. Выигрыш в этом году градоначальник объявил в пятьсот рублей.

Ганна с сомнением уставилась на Тису.

— Ты же еще ни разу не выигрывала. Почему думаешь, что в этот раз получится?

— Я уже гораздо лучше метаю ножи. В последний раз попала в летящую пушинку с пяти метров. Хотя есть и другой способ заполучить камень.

Подруга мгновенно оживилась, ожидая продолжения.

— Его можно найти в Теплых скалах.

Ганна расширила глаза, и стала похожа на сову.

— Тиса, ты серьезно? Собираешься в Теплые, еще скажи одна? Мало, ты по лесу шатаешься. А в скалы! Это не возможно.

— Я уже там была.

Ганна, хлопнула ладонями по перилам.

— Нет, ты все-таки сумасшедшая, — вскрикнула она, тоном строгой учительницы. — На месте твоего отца я давно бы тебя розгами отходила. И дома посадила.

— Видишь, мне повезло, что моему отцу нет до меня никакого дела.

Ганна смерила тон.

— Тебе так кажется, Тиса. Я уверена, капитан любит тебя.

— Ну конечно, — горько сказала Тиса. — Так любит, что даже не интересуется, как я провела день. А заговаривает лишь для того, чтобы указать на мои недостатки.

— Тиса!

— Хватит об этом, — взмолилась Тиса. — Тем или другим способом, но я достану этот камень для Зои, как и обещала.

Девушки вернулись к старушке Амалии в упрямом молчании.

И очень вовремя.

Распахнулась дверь чайной залы, впуская жену градоначальника, немолодую широколицую женщину с пуделем на руках. Желтое платье с большим количеством оборок делало ее похожей на подтаявший свадебный торт. Положив на необъятную грудь ладонь, Тонечка поклонилась гостям. Собравшиеся радостно загалдели. Ведь не смотря на некоторые чудачества хозяев, Лавра и Тонечку все любили за гостеприимность. В конце концов, благодаря Тонечке, Лавр устраивает веселые гуляния в праздники.

— Мои дорогие, всех-всех рада видеть! — приятным мелодичным голосом сказала Тонечка. — Прошу прощения за ожидание. Представляю вам наших долгожданных гостей из Крассбурга! — Тонечка потянула мужа за рукав, добавив шепотом: — Лаврик, ты что встал на проходе? Иди сюда.

— Хорошо, моя уточка.

— Не называй меня уточкой! — шикнула Тонечка на мужа. — Боже, что ты сделал с бантом?!

— Ничего моя уто… Тонечка, — Лавр вернул порядком «подзавядший» бант на положенное место.

Гости затаили дыхание. Послышались шаги, и в дверях чайной появилась маленькая пожилая женщина в расшитом серебром халате и широкополой шляпе с фазановым пером. Тиса сразу признала в ней ту остроносую даму из проезжей кареты. Следом за ней шествовал молодой мужчина в высокой шляпе-цилиндре. Аристократической красоты лицо мгновенно притянуло к себе общее внимание. Тиса отметила необычный ярко небесный цвет глаз незнакомца. Чудной фасон твидового костюма, остроконечные баки на щеках и манера непринужденно держать себя, — весь вид гостя кричал, что он не из здешних мест. В одной руке вэйн держал легкую трость из светлого дерева. Рукоятью трости служил круглый сочно синий лазурит. Другой рукой вэйн прижимал к бедру саквояж из телячьей кожи.

— Наш новый наместный вэйн, Филипп Дронович и его матушка Ордосия Карповна Куликовы, — продолжила Тонечка.

Все захлопали. Вэйн поклонился так низко, что уткнулся цилиндром в Тонечкину грудь.

Тиса усмехнулась.

— Почему он не снимает шляпу? — шепнула благоговейно Ганна, не сводя взгляда со столичного красавца. И это рациональная во всех поступках Ганна? Куда дели подругу?

Тиса пожала плечами:

— Наверно, у него там кролик.

Тиса не удержалась от любопытства и оглянулась — все девушки и даже замужние матроны смотрели на вэйна с таким же восхищением. Вэйн тем временем понял свою оплошность. Он снял цилиндр, открыв взорам синий чуб, блестящий и шелковый, как у ребенка. На миг гости замерли, переваривая модный элемент.

— Прошу любить и жаловать, — обернулась к обществу Тонечка.

Как по команде гости поспешили знакомиться с вэйном и его матерью. Шумная толпа обступила приезжих. Ордосия Карповна держала спину неестественно прямо, словно проглотила дрын, и чинно кивала. Вэйн то и дело кланялся. И выходило это у него естественно и свободно. По-детски наивная широкая улыбка легко раскрывала губы Филиппа, как мотылек крылья.

Марика изнывала от нетерпения. Она прыгала на месте, чтобы разглядеть приезжего. Старушка Амалия поправила на носу очки:

— Когда ж этот вэйн выйдет-та?

— Бабуля, он уже представился! Смотрите, вон, с Флором Игнатьевичем разговаривает, — прокричала Марика.

Старушка прищурилась:

— Какой экстравагантный молодой человек. Надеть длинный халат и шляпу с пером. Ростом, однако, не вышел. Хм.

Марика принялась объяснять Амалии Валериановне, что она ошиблась.

— Не хочешь пойти представиться? — спросила Ганна Тису. По лукавому взгляду подруги Тиса поняла, что та что-то задумала.

Тиса отрицательно покачала головой.

— Пора бы тебе пересмотреть свое отношение к вэйнам, Тиса. Это предрассудки. Мы с бабушкой пойдем с Кошкиными. Может, поможешь бабулю довести?

Пришлось согласиться. Представиться собрались сразу после Горчаков. Но пробиться к вэйну оказалось не так просто. Самуил Горчак минуту тряс руку вэйна со словами «Идет страда, и ясная погода ох как нужна». Тамара Горчак не переставала тараторить, объясняя Ордосии Карповне, где находится их дом. Наконец Флор вернул вэйну его руку и сдвинулся с супругой в сторону. Филипп пошевелил пальцами, словно хотел убедиться, на месте ли. Но недовольства не выказал. Надо отдать должное красавчику, он был безупречно вежлив.

Кошкины подступились к столичным гостям. Следом за ними Тиса, Ганна и бабуля.

Настасья Ефимовна представила себя и мужа.

— Очень приятно, — тряхнул синим чубом в поклоне вэйн. — Настасья. Какое красивое имя.

— Спасибо, — зарделась Настасья Ефимовна. — Мы с мужем растим сад. Так что, если хотите попробовать самых вкусных яблок в Увеге, то милости просим.

— И яблочного сидра, — крякнул Никодим.

Филипп поблагодарил за приглашение, обещал им воспользоваться, как представится случай.

— Он такой обаятельный! Правда, девочки? — шепнула Марика.

Тиса закатила глаза, но даже она не могла придраться к вэйну. Филипп словно действительно искренне радовался каждому новому знакомству. Чего не скажешь о его матушке.

— А это наша дочь, Марика. Вторая наша дочь, Зоя, осталась дома с мужем. Легкое недомогание, — продолжила Настасья Ефимовна.

Вытянувшись, как ребенок на уроке, Марика восторженно рассматривала Филиппа.

— Какое милое дитя, — Ордосия Карповна снисходительно улыбнулась. — Однако я бы запретила своей дочери носить платье с подобным декольте.