Лорен Донер - Номера

Четыре дня назад

Кенди смирно сидела в кресле, сжимая пальчиками подлокотники. Всегда, когда Пенни приглашала на разговор, дело оборачивалось плохо.

«Кто-то заметил, что я вновь притворилась, будто выпила таблетки?»

Она усвоила, что нужно молчать и не выдавать эмоций. Терпение у всех было на нуле с самой ее последней попытки сбежать. Дверь открылась, вошла женщина и села за стол, на котором не было ни ручек, ни сувениров, даже ни единой скрепки. В комнате вообще не было ничего, что пациент мог украсть. Солнечный свет проникал через чистые окна офиса, на которых стояли решетки, но Кенди не обращала на это внимание. Ведь если она одурманена, а она хотела, чтобы они в это верили, то не стала бы обращать внимание на солнце.

— Посмотри на меня.

Подняв взгляд, Кенди посмотрела в, как посчитали бы многие, добрые глаза янтарного цвета, скрытые за толстыми стеклами очков. Но Кенди не проведешь. У Пенни не было ни сердца, ни моральных принципов. Их обеих много чего связывало. Кенди думала, что правда поможет ей освободиться, но закончилось все тем, что ей начали давать более сильные лекарства и поместили в карцер.

— У меня печальные новости. Несколько дней назад твой отец скончался от легочной эмболии. Мне только что сообщили. — Кристофер мертв. Как долго Кенди мечтала об этом услышать, но вопреки ожиданиям, легче не стало. По-наивности она верила, что весь этот ужас заключения закончится со смертью Кристофера. Но теперь она повзрослела, поумнела и лучше во всем разбирается. Они ее никогда не отпустят, даже после тех новостей, что Кенди видела по телевизору, так же как Пенни. Ничего не изменится. Краем глаза Кенди уловила движение у двери, но не обернулась. Правда, смогла разглядеть две большие фигуры. Появились санитары. Вот же гадство. Но Кенди не выдала эмоций, зная, что директор пристально за ней наблюдает.

Пенни повернулась.

— Дайте нам пару минут.

Дверь закрылась, и фигуры санитаров исчезли, их шаги мягким эхом отдавались в коридоре. Кенди сидела смирно, лишь несколько раз моргнула.

— Ты меня слышишь, Кендис? Твой отец умер.

Она медленно кивнула, считая про себя, сколько прошло времени с момента, когда ей дали пилюли. Двадцать минут, плюс-минус пару минут. Она должна быть под наркотическим опьянением, но не полностью.

— Как ты себя чувствуешь?

— Спать хочу, — она специально говорила невнятно.

— Я знаю правду, — призналась женщина тихим голосом. — Я подрабатывала в «Мерсил Индастриз». Слишком хорошо они платили, чтобы отказаться. Проводила консультации с сотрудниками, у которых возникли вопросы по своим важным проектам.

Кенди это взбесило. Она заподозрила что-то неладное, когда увидела новости с Джастисом Нортом, а ее никто не освободил. Сначала Кенди думала, что Пенни боится признаться, что скрывала ее, но с течением времени поняла, что у той просто не хватило духу поступить правильно. Теперь же она знала, что никогда не было шанса на освобождение. Она сильнее стиснула подлокотник, но быстро отпустила, прежде чем это заметили. Слишком усердно она трудилась, чтобы сейчас поддаться порыву гнева.

— Мы с Кристофером были близки. — Пенни поправила очки. — Мы были любовниками. Все закончилось несколько лет назад, когда ему пришлось покинуть страну после обысков на объектах. Но меня никто не мог связать с этим бардаком. Он хорошо платил мне, чтобы я скрывала тебя здесь. Я уже несколько раз об этом пожалела. Знаешь, ведь я приглядывала за тобой. Убедилась, чтобы никто из санитаров или работников не лез к тебе. — Зевнув, Кенди несколько раз моргнула. — Ты красивая девочка, — продолжила директор. — Но тебя никогда не били и не насиловали. А здесь такое часто случается, но не с тобой. Я приставляла к тебе лишь проверенных людей и убеждалась, что каждому из них известно о влиятельности и богатстве твоего отца, и что он с ними сделает, если они хоть пальцем тебя тронут. — Пенни помолчала пару секунд. — Это не правда. Я имею в виду, деньги то у него были, но он практически пропал после смерти твоей матери в том пожаре. У него началась паранойя, что его арестуют. Но теперь он мертв, и никто не станет платить за твое содержание. — «А вот и он», — предположила Кенди, — «мой смертный приговор». Ей стоит отдать женщине должное за то, что хотя бы сказала, наконец-то, правду, даже если и по личным причинам, в какой-то жалкой попытке снять с себя груз вины. — Я не могу увести тебя отсюда. Ты ведь им все расскажешь. Я никогда не записывала то, что ты мне рассказывала о своем детстве на сеансах терапии, только то, что могло вызвать подозрения. И не давала никому другому работать с тобой, ведь если бы с тобой поговорили, началось бы детальное исследование твоей медицинской карты. А я бы отправилась в тюрьму. — «Что было бы справедливо, так как меня ты в такой держала». Кенди так хотелось сказать это вслух. — Но и платить за твой уход я не могу себе позволить. Все это ставит меня в затруднительное положение. Понимаешь? — «Ага, понимаю, что ты хладнокровная стерва, которая пойдет на всё, лишь бы спасти свою жалкую задницу». Кенди вновь зевнула и потерла глаза. Признаки усталости подделать не сложно, ведь она уже устала слушать этот бред. — Мы с тобой немного прокатимся. Съездим в лес. — Пенни помолчала. — Я сказала персоналу, что твой отец хочет тебя перевести в другое место. Из-за пары судебных исков мы просто обязаны передать твое тело службе коронеров, чтобы они провели вскрытие, иначе я бы покончила со всем здесь. Я не могу рисковать, ведь тогда понесу ответственность, если у тебя случится передозировка или несчастный случай. Начнется расследование, и мне придется слишком многое объяснять. Я известила персонал, что твой отец выходит на пенсию и хочет сблизиться с тобой. — Встав, Пенни обошла стол и встала рядом с креслом.

Кенди исключительно силой воли не уклонилась, когда женщина положила ей на плечо руку и поцеловала в макушку. Пенни не убьет ее сейчас, но скоро. Тщательно разработанные планы Кенди, как сбежать, рухнули. Ей нужно придумать что-то другое и побыстрее.

— Спи. Проснешься ты в гораздо лучшем месте. Мне жаль, дорогая. Закрывай глазки.

Внутри Кенди кипела от злости, но закрыла глаза и заставила себя расслабиться. Опустив подбородок, Кенди сосредоточилась на замедлении пульса. Она в этом часто практиковалась. Время шло, всего несколько минут, но для Кенди казалось — вечность, прежде чем Пенни приблизилась к двери и открыла ее.

— Йорг. Марко. Идите сюда. Она отключилась. Можете отнести ее в мою машину?

Кенди знала, что именно Марко взял ее под руки и поднял с кресла. Он пользовался приятным одеколоном, напоминающем о запахе летнего дня. Хотя Кенди смутно помнила этот запах. Марко был один из тех, кого она не ненавидела, он не лапал ее и не говорил непристойностей.