Разбуди меня (СИ)

— Вот это я и хотел с тобой обсудить.

Тео выдернул метлу Драко из снега и сунул её владельцу.

— После тренировки.

— Не смеши меня, Нотт! С каких это пор квиддичная тренировка стала для тебя важнее умерщвления старого доброго Реддла?

— Всё гораздо проще, Малфой: я начинаю замерзать без движения. Погода в марте весьма коварна. И тебе, — тут он стукнул Драко по руке снизу вверх, так что его пальцы от неожиданности разжались, и снитч выпорхнул, трепеща почти невидимыми крылышками, — тоже не советую попадать в больничное крыло накануне каникул и вашего с Патил эпохального похода в Отдел тайн. Бери пример со старосты школы — помогай до конца, раз уж вызвался.

С этими словами он расстегнул ремни чемодана, освобождая рвущиеся на волю бладжеры, и вслед за ними взмыл в воздух.

— Вот, значит, как, — только и смогла вымолвить Падма в ответ на краткий рассказ Гермионы о том, что произошло между ней и Ноттом после той злополучной встречи в Хогсмиде. Гермиона сама позвала её за гриффиндорский стол, едва завидев в дверях Большого зала, и Падма, слушая её внимательнейшим образом, всё же не могла не заметить, как та пару раз бросила полный горечи взгляд на слизеринский стол. Нотт был там, но сидел к ним спиной; как выяснилось, после разрыва с Гермионой он теперь всегда садился так, полностью исключая возможность встретиться с ней глазами.

— А ещё он перестал посещать зелья и трансфигурацию, чтобы не пересекаться со мной. Представляешь?

— Правда? — Падма была не на шутку удивлена. — Если со Слизнортом, как со своим деканом, он ещё мог договориться, то как он решил вопрос с Макгонагалл?

— Понятия не имею... — вздохнула Гермиона. — У меня несколько раз была возможность спросить об этом саму Макгонагалл, но я не стала. Мне пока трудно говорить о нём.

— Но ты же только что...

— Да, — Гермиона поняла всё с полуслова, — ты второй человек, которому я рассказываю об этом сама, и, надеюсь, последний. Честно говоря, меня поразила сдержанность Дина — прошло восемнадцать дней, а он до сих пор ничего не передал тебе.

— Восемнадцать? Гермиона, ты что, считаешь дни?

Гриффиндорка опустила голову, изо всех сил приказывая себе держаться.

Не время разводить сырость! Он ещё здесь, не смей, никогда больше не смей реветь при нём!

— Они как-то сами считаются... — наконец сказала она севшим голосом.

Падма посмотрела Нотту в спину так, будто хотела просверлить в нём дыру. Но он даже не шелохнулся, замерев как статуя и продолжая читать свежий выпуск «Ежедневного пророка».

— Знаешь, я всегда его недолюбливала, но видя тебя в таком состоянии, даже не знаю, что и думать. С одной стороны, хочется пальнуть в него хорошим Оглушающим за то, что довёл тебя до всего этого. Но, с другой — не могу это не признать — сейчас он поступает более чем порядочно. Не ходить на сдвоенные уроки и избегать тебя повсюду, где ты только можешь появиться... Что ж, весьма великодушно с его стороны. Великодушнее было бы только уехать из школы совсем.

— Вот и Джинни то же самое сказала, — печально улыбнулась Гермиона. — Падма, слушай... Эту невесёлую историю нашего неудавшегося романа знают пять человек. Ты никому больше, пожалуйста...

— О чём речь!

— Вот и славно, — Гермиона глотнула тыквенного сока и решительно поставила на стол бокал: тот от соприкосновения с деревянной поверхностью отозвался мелодичным звоном. — Есть ещё кое-что, о чём я хотела бы поговорить с тобой.

— Да, я тебя слушаю.

— С тобой и, пожалуй, с Дином, потому что он не поймёт, если я не поставлю его в известность.

— Ты меня заинтриговала, — в глазах Падмы блеснул интерес. — Где и когда?

— Лучше не откладывать это в долгий ящик. Я и так последние восемнадцать дней потратила на размышления, взвешивала все «за» и «против». Пришла пора действовать.

— Тогда, может, встретимся все вместе после уроков?

— Да, давайте, — на лице Гермионы впервые за весь разговор появилось то живое нетерпение, которое привыкли видеть её товарищи. — Встретимся у фонтана в шесть часов, идёт?

В ожившем, словно проснувшемся от долгой зимней спячки фонтане приветливо журчала вода. На заднем школьном дворе было удивительно шумно, как будто сегодня был не будний день, а самый настоящий выходной. Ученики как со старших, так и с младших курсов высыпали на улицу, чтобы подышать свежим весенним воздухом, подставить лица мартовскому солнцу и ласковому ветерку, несущему в себе тот пьянящий аромат, какой бывает только весной. Аромат надежды.

Весна всегда ассоциируется с ожиданием чего-то нового.

Гермиона оглянулась на Дина и Падму, идущих чуть позади неё рука об руку. В сердце болезненно кольнуло, и Гермиона поспешила заглушить это неприятное ощущение, которое по прошествии времени становилось уже неотъемлемой частью её внутреннего состояния.

— Не думала, что здесь будет столько народу, — сказала она, глядя на небольшую беседку в углу двора, которая даже на большой перемене не бывала так забита. — Может, прогуляемся до Деревянного моста?

— Как раз собирался тебе это предложить, — сказал Дин. — После того, как Симус его подорвал в ночь битвы, репутация у моста сложилась приблизительно такая же, как у Визжащей хижины, несмотря на все восстановительные работы.

— Да, я слышала, — Гермиона заставила себя улыбнуться. Улыбка вышла фальшивой и вымученной. — Малыши как раз на днях обсуждали в гостиной его ненадёжность. Пугали друг друга, что мост якобы развалится, стоит лишь ступить на него.

— Наши тоже поддерживают эту молву, — со знанием дела заявила Падма. — Забавные! Мало им гигантского кальмара в озере да акромантулов в Запретном лесу.

Все трое рассмеялись. Миновав школьный двор, они пошли по каменному коридору, под сводами которого было гораздо темнее, нежели на улице. У Гермионы перед глазами пронеслось воспоминание: она идёт по этому коридору ночью, одна, как вдруг от стены отделяется чья-то фигура...

Тео. Тогда он впервые обезоружил её. В прямом смысле — то есть отнял палочку. Сейчас же она была обезоружена и абсолютно беспомощна морально.

Вопреки всем слухам, Деревянный мост после взрыва и последовавшей за этим отстройки стал гораздо прочнее, чем был. Новенькие доски не то что не проваливались — они даже не скрипели под ногами, а лёгкий вечерний ветер повсюду разносил приятный запах свежей древесины.

Гермиона, Падма и Дин остановились посреди моста; как они и предполагали, он оказался пуст, и они были здесь одни. Под мостом, далеко внизу, расстилались пологие холмы, перемежаемые оврагами. Они были открыты солнечным лучам, поэтому проталин здесь было больше, чем на территории замка, и кое-где из влажной чёрной земли пробивались первые травинки.