Дженнифер Арментроут - Забвение

Кэт попыталась высвободиться из моих рук, но я удержал ее.

— Деймон, я — чудовище, я такая же, как Блейк.

— Что-что? Поверь, у тебя с ним нет ничего общего. Как тебе вообще пришла в голову подобная идея?

— Нет, это правда! Блейк убил потому, что пришел в отчаяние. Ну, и в чем же разница? Ее нет!

Не веря своим ушам, я покачал головой.

— Это не одно и то же.

Кэт сделала глубокий вдох.

- И я сделала бы это снова. Клянусь, если кто-то будет угрожать маме или тебе, я опять сделаю то же самое. После того, что случилось с Блейком и Адамом, я это поняла. А это неправильно, люди не должны так поступать.

— Нет ничего неправильного в том, чтобы защитить того, кого любишь, — возразил я. — Ты думаешь, мне нравилось убивать? Нет! Но я не могу вернуться в прошлое и изменить его.

Она вытерла щеки тыльной стороной ладони, ее плечи задрожали. А слезы продолжили подступать.

— Деймон, со мной все по-другому.

— Это еще почему? — Я положил ладони на ее щеки, заставляя ее посмотреть на меня сквозь пропитанные слезами ресницы. — Помнишь, когда я убил на складе тех двух офицеров Минобороны? Я тогда возненавидел себя, но у меня не было выбора. Если бы они подняли тревогу, все было бы кончено, а я не мог допустить, чтобы тебя схватили. — Я вытер слезы с ее лица, поймав ее взгляд, когда она попыталась отвернуться. — Я ненавижу то, что пришлось сделать, Кэти, ненавижу всем сердцем, что пришлось забрать чьи-то жизни, неважно — Аэрумов или людей, но выбора не было. Ты тоже не должна слепо принимать случившееся, не должна радоваться, но понять, почему так поступила.

Она взяла меня за запястья.

— А если… Если я все-таки радуюсь?

— Вовсе ты не радуешься, Кэт. — Разве она не видела, как ей было плохо после произошедшего? — Я знаю.

— Почему ты так думаешь? — прошептала она.

Я слегка улыбнулся.

— Потому что я знаю, в глубине души ты — хорошая. Ты — воплощение тепла и света, которого я недостоин, однако ты почему-то считаешь, что я тебя заслуживаю, несмотря на все мои дурные качества. Знаешь о них, но веришь, несмотря ни на что.

— Я…

— Именно потому, что по своей сути ты добрая, ты всегда такой останешься. — Я обнял ее за плечи. — И никакие твои слова или поступки не могут этого изменить. Горюй, Кэти, плачь, если хочешь, но никогда не упрекай себя за то, что вне твоей власти. В общем, ты — лучше Блейка, и точка. А сейчас выкинь всю эту гадость из головы.

Ее слезы начали высыхать, и глаза, цвета грозового неба, стали мягче и светлее. Все еще дрожа, она подалась вперед и прижалась губами к моим. Мои пальцы сжимали ее плечи. Ее поцелуй — черт, я опасался, что уже никогда не испытаю этого чувства снова. Я мог ощущать соленый вкус ее слез и растущую жажду. Поцелуй углубился, и на этот раз это было по-другому, все отличалось от предыдущих раз.

В поцелуе выражалось множество эмоций — вера в то, что мы преодолеем черную полосу, наша надежда на будущее, готовность принимать друг друга такими, какие мы есть, сдерживаемая тоска по несбывшемуся. Я хотел, чтобы чувства, что мы испытывали, поглотили нас.

Кэт отстранилась. Наши глаза встретились. Я погладил ее щеку и произнес три коротких слова на своем родном языке, слова, что были могучими, все равно не могли в полной мере выразить то, что я испытывал к ней.

— Что ты сказал? — спросила она.

Улыбнувшись, я поцеловал ее снова. В момент, когда она отпустила одеяло, позволив ему сползти до ее обнаженных бедер, я затаил дыхание.

Я осторожно положил ее на спину, и она обвила меня руками. Время текло одновременно быстро и медленно, в то время как мы целовались. В этой комнате не осталось ни чего и ни кого кроме нас. Одеяло было отброшено в сторону, и наши ноги сплелись. Мы двигались, переплетаясь друг напротив друга. Мои руки дрожали на ее разгоряченной коже, когда она выгнула спину. Я изучал ее тело, уделяя особое внимание небольшому шраму, находящемуся недалеко от сердца, я провел по нему кончиками пальцев, затем губами и, наконец, языком.

Подняв голову, я прижался щекой к ее. Мой голос был хриплым и грубым, когда я заговорил.

— Только скажи, и я сразу же остановлюсь.

Вместо того чтобы меня остановить, она обвила руками мою шею, и притянула меня к себе для следующего обжигающего поцелуя. Я навис над ней, почти не касаясь. Между нами заискрились электрические разряды. Она притянула меня ближе, проведя большим пальцем по моей нижней губе, а затем она скользнула рукой вниз к моей груди. Дрожь прошла через мое тело, и я закрыл глаза.

Малейшее прикосновение Кэт делало это со мной.

И тогда ее руки задвигались снова, над мышцами моего нижнего пресса и кнопкой на моих джинсах. Я открыл глаза. Тепло прокатилось по мне, когда я сел и привлек ее на свои колени. Наши сердца стучали в унисон, когда мои руки гладили ее бедра, прижимая ее так близко, насколько это было возможно. Ее мягкие стоны были для меня симфонией, молитвой, и я хотел, чтобы это продолжалось. Это должно было продолжаться. Я положил ее обратно на спину, восхищаясь ее красотой, и тем, что она выбирает меня — выбрала меня.

Я не хотел торопиться.

Даже когда она прижалась ко мне, обняв меня ногами за талию, и когда ее ногти впились в мою кожу, я хотел смаковать каждую чертову секунду. Я целовал ее кожу, держа путь вниз вдоль ее шеи, а затем ниже… и еще ниже. Я не ускорялся, даже когда начал терять свой человеческий облик. Мой свет мерцал, плавно вспыхивая и погасая.

Когда я проложил дорожку из поцелуев обратно к ее рту, она зашептала напротив моих губ, и легонько потянула меня за волосы. Сообщение было получено, четко и ясно.

Черт, Кэт.

Поднявшись, я стащил свои штаны, и схватил защиту. Затем наши тела оказались на одном уровне, твердое напротив мягкого. Наши руки были везде. Не осталось и дюйма кожи, к которому она не прикоснулась. Не осталось и квадратного миллиметра, с которым я не ознакомился. Я замедлился, целуя и нежно лаская ее до тех пор, пока мы оба уже не могли больше ждать.

Я ненавидел тот момент, когда от боли напряглось все ее тело, и я сделал все, что мог, чтобы забрать эту боль. Я смыл ее, будто ее никогда и не было, но это было ничто по сравнению с тем, что она делала со мной. Она скручивала меня в узлы, так сильно, что мне казалось, я могу разлететься на кусочки.

У меня захватило дыхание. Наши бешеные сердца и пульс стали замедлять свой ритм. Я был потрясен, расщеплен на части и склеен обратно. Что мы делали, чем мы делились… я никогда раньше не испытывал ничего подобного. Это звучало чертовски неплохо, но это было правдой.

Положив руку на ее щеку, я нежно поцеловал ее.

— Ну, как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно.

Кэт зевнула прямо напротив моего лица.

Я рассмеялся. Кэт положила щеку на подушку, пытаясь зарыться в нее лицом, но я не позволил ей сделать это. Я последовал за ней, снова поцеловав ее. Перекатившись на бок, я потянул ее с собой, уложив ее так, чтоб мы лежали лицом к лицу.