Алёна Кручко - Жаркая зима

— И почесать за ушком, — Никодес расхохотался со странно нервозным оттенком, и принц едва успел проглотить вопрос, не вспомнил ли тот какую-нибудь конкретную барышню. Разговор стремительно сдвигался в не слишком приличную для дамского общества сторону.

Джегейль, видимо, подумала о том же. Улыбнулась лукаво и задорно:

— Так вот, господа, так удивившие вас зомби — они, конечно, не котики, но, пожалуй, из той же категории, что ваши гномы: обеспечивают налет таинственности, красивую формулировку, если хотите. Ключевые слова в той теме — «мнение общества». — Она умолкла ненадолго и продолжила без малейших признаков веселья: — Мы с королем говорили о том, что ваши купцы крайне плохо относятся к идее помочь своей стране в предстоящей войне. И я высказала идею… возможно, странную, не мне судить, я слишком недавно у вас. Открыто давить на их патриотические чувства — неправильно. Любой нормальный человек плохо отнесется к прямому давлению, это лишь прибавит поводов к недовольству. Люди ценят свободу, в том числе и свободу воли. Но если те же патриотические чувства будут капать на мозги вашим купцам исподволь и не от вас? Разговоры на рынке, соседка сказала что-то жене, дети задали вопрос…

— Я понял вашу мысль, — медленно сказал Ларк. — Они должны сами захотеть помочь. А мы должны не приказывать и мобилизовывать силой, а с благодарностью принять искреннюю помощь. Но как это обеспечить?

— Зомби, гномы и котики, — хмыкнула Джегейль. — Есть темы, на которые клюют барышни, а есть — которые цепляют народ на базаре. Есть слухи, которые пропускаешь мимо ушей, а есть и такие, которыми обязательно захочется поделиться со всеми соседками, как следует их обсудить, повозмущаться или посочувствовать. Вот, к примеру… — она задумалась, нахмурившись. — Гипотетически. Представьте себе, что ваша, я не знаю, кухарка, услышала на рынке две новости. Первая — что наш король собирается мобилизовать на службу всех моряков, потому что Одар сейчас слишком силен на море. Ее реакция? Пожмет плечами, если ее лично, то есть ее родных и близких, это не коснется, или испугается, расстроится, возмутится, если это грозит благополучию ее семьи. Я права?

— В целом да, — ответил граф фор Циррент. Он смотрел на «племянницу» с откровенным интересом, и принц понимал, почему: даже все прежние рассказы о чужом мире не подготовили их к тому, что эта милая, слегка неуклюжая и не слишком в себе уверенная барышня станет вдруг рассуждать о таких вещах и давать такие советы.

— И вторая. Ну, например, так… Одар совсем обнаглел, нанял пиратов, они уже нападают на торговые корабли Андара, грабят, режут, и ладно бы корабли, там, по крайней мере, экипаж — мужчины, привычные к риску, способные дать отпор. Но уже были случаи, когда одарские наемники высаживались на наше побережье и вырезали целые деревни! Описания зверств и грабежей добавить по вкусу, но ни в коем случае не пересаливать… то есть, я хотела сказать, подробности нужны в той степени, которая заставит народ ужаснуться и первыми задать вопрос, почему наш король не принимает меры? Дальше выводим людей на споры: а какие вообще меры может принять король? Все побережье не оцепишь войсками, к каждому торговому кораблю не приставишь фрегат для охраны. Потому что нет и не может быть столько свободных войск и кораблей, так? Значит, что? Собирать корабли в конвои? Мобилизовать моряков на службу и отправлять в опасную зону, охранять морские пути? А может, заодно и жителей побережья собрать в ополчение? Чтобы успели хотя бы вызвать помощь при внезапном нападении и продержаться, пока бабы с детьми не убегут в лес? Ну, тут уж, в общем, вам карты в руки, я навскидку накидала. Суть в чем — те меры, которые нужны вам, вы примете как будто под давлением или хотя бы с одобрения возмущенных вражескими зверствами людей. Никто, знаете ли, не хочет, чтобы те мерзавцы, которые вчера сожгли дом соседа, завтра пришли к тебе.

Довольно долго в библиотеке стояла тишина. Нарушил ее, как ни странно, Никодес:

— Вы страшный человек, виконтесса.

— Я выросла в страшном, по вашим меркам, месте, — пожала та плечами. — Простите, если шокировала.

— Но это может сработать, — задумчиво сказал фор Циррент. — Но рискованно. Вызывать бурление народа…

— Это нужно очень тщательно обдумать. И обсудить с дедом, — Ларк поднялся и тут же сел: — Джегейль, вы и в самом деле страшный человек, вы буквально вынудили меня забыть о приличиях и броситься к деду за советом, даже не попрощавшись.

— Но ведь это важно и срочно, неужели я не понимаю? Идите и обсуждайте. — Джегейль сделала глоток из совсем было позабытой чашки. — Ну вот, чай остыл.

— Мы, пожалуй, и в самом деле пойдем. Граф, вы с нами?

— Само собой, — фор Циррент поднялся и покачал головой: — Это было неожиданно. Наша Джегейль мастерица внезапных тем, верно, ваше высочество?

— О, да, — с чувством согласился принц. — Ваш совет о деньгах мы тоже обсудим, хорошо? В следующий раз.

— Легко. До встречи, и, Ларк, удачи вам. Надеюсь, все получится нормально.

— Я тоже надеюсь, — нервно рассмеялся Ларк.

Воспользоваться приглашением Гелли «заглядывать по-дружески» адмирал фор Гронтеш решился уже на следующий день. Повод к визиту напрашивался: узнать, все ли в порядке с барышней Джегейль; но, кроме повода, была еще и причина.

Адмирал давно отвык чувствовать ту трепетную нежность к женщине, которая охватила его вчера во время разговора с Гелли. Похожие чувства вызывала когда-то его юная невеста, но лишь в самом начале знакомства, до того, как Оннар фор Гронтеш «распробовал» непростой характер той, которую отец предназначил ему в супруги. Позже они с Миллен выстроили отношения скорее дружеские, чем любовные, а после ее смерти адмирал относился к женщинам с сугубым прагматизмом: есть дочь — ее нужно вырастить и воспитать, есть сестра — она поможет в этом сложном для мужчины деле, есть шлюхи в портах — с ними можно снять напряжение; а больше никого и не нужно.

Право, он слишком стар для подобных чувств! Наверняка все дело в теме вчерашнего разговора: он впал в неуместную ностальгию, а Гелли… Эбигейль фор Циррент слишком хорошо умеет слушать.

Оннар фор Гронтеш чувствовал острую потребность встретиться с Эбигейль фор Циррент. Поговорить с нею и убедиться, что все дело в нахлынувших на него вчера воспоминаниях, а не в ее мягком, понимающем, то печальном, то слегка насмешливом взгляде. Он давно уж не мальчишка, да и она не юная барышня.

По чести сказать, адмирал чувствовал себя не то чтобы мальчишкой, а вовсе дурак дураком. Потому, наверное, и не заметил резкого движения сбоку: слишком погрузился в собственные мысли и сомнения. Но хлопок пистолетного выстрела не заметить трудно, особенно, если пулю отклоняет от твоего виска лишь надежный, контрабандой привезенный амулет-щит.