Дана Арнаутова - Избранная морского принца (СИ)

— Что? — выдохнул Алестар. — Что… вы…

Он выдернул руку из ладони Джиад, зашарил, ища оружие, на поясе — пустом, разумеется. Всем телом подался из кресла навстречу словам Руаля, с лицом, искаженным болью то ли от раны, то ли от услышанного, то ли от всего вместе.

— Я только не знаю, как Кариалл узнал об этом, — размеренно ронял каждое слово умирающий старик. — Но это и неважно. Все вы — проклятая кровь. Я ошибся. Не нужно было позволять моей девочке принимать эту кровь в себя. Я думал, если избавиться от тебя, Кариалл все равно долго не протянет. А я… я бы воспитал малыша истинным правителем Акаланте. Как бы не так. Проклятье убило их. Мою Кассию и моего внука…

— Зачем же сваливать на проклятие собственное преступление? — хрустально прозвенел вдруг от стены голосок Санлии, про которую все позабыли, завороженно слушая Руаля. — Это ведь не проклятие подкупило чистильщика, чтоб тот намазал ремни салту зельем. Иногда боги справедливы, признайте это, каи-на.

— Молчи! Молчи… тварь… — обернулся к ней Руаль, тяжело дыша. — Так вот кто… Ох, что же ты не сдохла…

— Кассия была беременна?!

Крик Алестара оборвал и слова Руаля, и гомон, нарастающий в зале.

— Вы убили мою Кассию? Собственную дочь? Будьте вы прокляты, Руаль! Будьте вы прокляты и Тремя, и Глубинными!

— Он уже проклят, — тихо сказала Джиад, изнывая от бессильного сострадания.

Лицо Алестара на глазах превращалось в маску боли.

Где же это проклятое запечатление, когда оно нужно? Видит Малкавис, она Алестару не друг и не возлюбленная, но не должен кто угодно оставаться наедине с таким горем. Придвинувшись и снова чуть ли не силой взяв руку юного короля, она почувствовала, как дрожат его пальцы.

— Я и так проклят, — эхом к ее словам сказал Руаль, выпрямляясь еще сильнее. — Что ты добавишь к моему наказанию? Ты, возомнивший себя королем и наследником правителей Акаланте. Пустая ракушка. Гнилая водоросль. Мурена на троне. Думаешь, тебя хоть кто-то любил, кроме моей малышки Кас? Эта суаланская дрянь, которая теперь рада меня утопить, поила тебя гарнатой. Спала с тобой, а сама мечтала, чтоб ты сдох. Спроси ее об этом. А заодно о ее сестричке, что дурачила весь дворец, прикидываясь служанкой. Суаланские мурены, зубастые и ядовитые. Что, Герувейн, ваша дочь выжила? Держите ее подальше от нашего короля — ему привычно прикрываться от смерти влюбленными девочками. Даже двуногую — и ту для этого приспособил. Везучий твареныш.

— Замолчите, — прошептал белый и полупрозрачный Алестар. — Замолчите, Руаль…

— Иначе — что? Убьешь меня? Старика, что уже и так мертв? Дурак, ты даже не понял, что я умираю не из-за тебя. И не из-за Кариалла. Я лишил Акаланте наследника, собственного внука. И других уже не будет — а ты и не узнаешь, почему. Это тебе мой последний подарок на память о Кассии. Ты сдохнешь, не оставив потомства, и ваша проклятая кровь перестанет отравлять море. Будьте вы прокляты оба, мальки Ираэли. Сожрите друг друга!

— Остановите его! — крикнул Эргиан.

«И снова кариандец понял раньше всех», — отрешенно подумала Джиад, видя, как Руаль поднимает руку к лицу и будто проводит ею по губам. Легкий быстрый жест — и почти сразу взгляд советника остекленел, погас. Люди, потеряв сознание, падают на землю. Иреназе держит вода, милосердная к ним даже в такой малости. Руаль просто обмяк в кресле безжизненной — в этом не было никаких сомнений — грудой.

— Невис! — крикнул Алестар, шевельнув хвостом и вскрикнув от боли. — Ираталь! Спасите его!

— Некого спасать, — со вздохом сообщил кариандец. — От формеи противоядия нет. Как же я раньше не понял, чем тянет в воде…

* * *

Название одного из страшнейших ядов — мгновенного и в самом деле безнадежного — прозвучало приговором. Но Алестар вместо страха или жалости почувствовал только разочарование. Руаль должен был ответить на вопросы! А еще он должен был расплатиться! Хотя… как? Что можно было сделать с советником страшнее того, что он уже сотворил с собой? Кассия…

У Алестара перехватило дыхание от тяжелой мучительной горечи, поднявшейся откуда-то изнутри и заполнившей его целиком. Кассия, его Кассия… Его любовь… Почему она не сказала ему?! Разве дал бы он ей сесть на салту и отправиться на Арену?! Да он бы капле грязной воды не позволил коснуться… Почему? Как она могла скрыть такое? Зачем?!

Боль души была столь сильна, что он забыл даже про рану, и только шевельнувшись, снова закусил губу. Голоса и прочие звуки доносились словно издалека или через преграду, он слушал — и не слышал их. Во всем мире осталось только одна связь с жизнью — крепкие пальцы, сжимающие его запястье. Джиад… Она здесь, рядом. Ему нужно быть сильным ради нее, а потом он вспомнит и остальные причины.

С огромным усилием, глубоко вдохнув, Алестар отогнал видение кровавой мути над песком Арены. Не сейчас! Он не может позволить себе сдаться на последнем повороте!

— Невис! — сказал он вслух, с трудом узнавая собственный голос. — Дайте мне что-нибудь… хотя — нет. Принесите тинкалы. Обычной горячей тинкалы. Мне и всем остальным. Совет продолжается.

— Ваше величество! — ахнул кто-то рядом.

— Совет! Продолжается!

Он откинулся в кресле, подтянув руку, которую держала Джиад, и накрыв ее другой ладонью. Нашел взгляд Ираталя, начальник охраны торопливо подплыл.

— Пошлите кого-нибудь за тинкалой, — велел Алестар сквозь шумящий в ушах прибой. — Остальных не выпускать. Кари… Где он? И Санлия…

— Оба под надежной охраной, ваше величество.

Ираталь склонился особенно низко, и Алестар про себя усмехнулся. То ли делает вид для остальных членов Совета, то ли и вправду счастлив, что новый король отдает прямые и четкие приказы. Верный советник, надежный подданный, если хоть кому-то еще можно верить в этом королевстве. Но вот с должности начальника охраны Ираталя надо убирать. А кем заменить? Некем… Вот ведь проклятье!

Он снова обвел зал взглядом, не позволяя себе морщиться слишком явно, хотя жгучая боль поднималась от плавника все выше. Советники сбились в две кучи, как салту вокруг вожака. Двух вожаков, точнее. Центром одной группы стал Герувейн, второй — Тиаран. Вот и замечательно, теперь особенно хорошо все видно. Впрочем… отец Ми примкнул к Герувейну, так что и здесь все не так просто — Лорассу Алестар не верил по-прежнему ни на ломаную ракушку.

Жрец Герлас, мрачный и будто потемневший лицом, сидел в кресле, уставившись куда-то в стену. Про себя Алестар сделал заметку — непременно поговорить с ним. Сейчас Герлас растерян и должен чувствовать вину за то, что едва не помог осудить невиновную. Да, двуногих он не любит, но ведь речь идет о судьбе Акаланте! Не может глубинник совсем ничего не знать о заговоре.