Дарья Кузнецова - Спасителей не выбирают (СИ)

— Белый зверь — это тот, которому меня старый пень в родственники записал? — со смешком уточнил Хаггар.

— Кто записал? А-а, ты про Остролиста! Ну да, — слегка смутившись, подтвердила женщина. Потому что вспомнила в первую очередь не учителя, а разговор с Наперстянкой. Нелестное определение бывшего наставника Руся предпочла пропустить мимо ушей. Конечно, нехорошо так о старшем шамане, но именно сейчас ей и самой хотелось назвать его как-нибудь неласково. — Но ты в самом деле на него похож, — тихо добавила она. — Не внешне, конечно, а внутри.

Хар в ответ неопределённо хмыкнул и уточнил:

— А почему название такое странное — белый зверь?

— Его имя — табу, — пояснила шаманка. — Как и имена детей леса. Называя имя, можно потревожить лес и его обитателей, поэтому мы говорим другие слова.

На этом вопросы у теневика закончились, и оба путешественника замолчали. Хаггар опять сосредоточился на главной своей проблеме, строил теории и вёл расчёты, мысленно ругаясь на отсутствие бумаги. А Брусника ни о чём не думала, даже о Вишне, которую они сейчас ехали спасать. Она искренне радовалась, что говорить больше не нужно, и в полудрёме с удовольствием впитывала тепло и силу мужского тела.

Может, Руся и наивна, но она вполне отдавала себе отчёт, что сейчас она для своей находки — просто удобная компания. Не понимала многих его слов и действий, но главное — отношение — чувствовала: шаманка ведь, причём хорошая и опытная, а для них подобное не составляло труда. Чувствовала, что Хаггару с ней удобно, комфортно, порой весьма приятно и даже интересно, но это совсем не те чувства, которые подталкивают людей к выбору постоянного спутника жизни.

Может, другая женщина, из понятного и привычного Хаггару мира, и обиделась бы на такое отношение, и посчитала зазорным ходить хвостом за объектом интереса. Но Брусника относилась к подобному достаточно спокойно, на её взгляд, в происходящем не было ничего неправильного или даже необычного. Редко случается так, что выбирают оба и сразу, с одного взгляда, поэтому разумно дать второму возможность приглядеться, привыкнуть. Если решительно оттолкнёт сразу — значит, шансов нет. Но Хар-то её не отталкивал!

Значит, можно подождать, показать себя с лучшей стороны, наглядно продемонстрировать, что она самая-самая хорошая и никто ему больше не нужен. Уж что-что, а ждать и не торопить события шаманка умела отлично: каждый плод созревает в своё время, и как ни скачи вокруг него, как ни уговаривай, быстрее, чем установлено Матерью-Природой, ничего не случится. Можно лишь оберегать от палящего солнца, поливать и отгонять вредителей. А люди — тоже создания природы, и торопить их в подобных вопросах не разумней.

Сейчас, когда сородичи отреагировали на её найдёныша неприязненно и явно не пожелали принимать его просто так, утихла и ревность, так что Брусника могла спокойно наслаждаться жизнью и не торопить своего спутника.

Окончательно расслабившись, Руся вскоре задремала. Управлять оленем постоянной нужды не было, хватило указать нужное направление, а на тайных тропах дитя леса ориентировалось получше самой шаманки.

На ночёвку остановились, когда начало смеркаться, на краю неглубокого оврага, по дну которого бежал ручей. Хаггар соскользнул на землю, морщась от неприятных ощущений в затекших от долгой дороги ногах и спине — он сильно отвык от верховой езды, даже такой размеренной и комфортной, — снял со спины зверя отчаянно зевающую заспанную шаманку и сумки, и дитя леса тут же растворилось в сумраке.

Переход с тропы в обычный лес на этот раз оказался настолько резким, что маг окончательно перестал сомневаться в реальности и действенности этих тайных переходов. Здесь их окружил совсем другой лес, это сложно было не заметить даже плохо разбирающемуся в подобных вопросах Хару.

Неподалёку от стойбища лес хоть и оказывал на теневика давящее впечатление, но это было больше проявление его собственной фантазии и впечатлений от первого контакта с Лесом. Если судить непредвзято, тот лес был светлым, полупрозрачным, гостеприимным. Высокие ветви деревьев цедили на землю кружевные солнечные лучи, на многочисленных прогалинах пробивалась густая трава и кустарник, пахло цветами и палыми листьями, перекрикивались многочисленные птицы.

Почти так же выглядел лес на тропах. А здесь… Небо вообще не проглядывало сквозь тесно переплетённые ветви стоящих стеной деревьев. Чахлый, чуть живой подлесок тонул в густом толстом мху, из которого поднимались неохватные тёмные стволы. Мох глубоко проседал и пружинил под ногами, карабкался по этим чёрным колоннам вверх, укрывал толстым слоем гнилые трухлявые пни. Деревья стояли настолько плотно и держали друг друга так крепко, что просто не могли рухнуть, и умирали стоя, падая только тогда, когда древесина окончательно обращалась в труху и осыпалась под собственным весом. На дне оврага клочьями лежал редкий дырявый туман. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь едва слышным шелестом воды. Ни ветра, ни птиц.

— Мрачное место, — задумчиво заметил маг, озираясь. Голос прозвучал глухо, как в маленькой тесной комнате.

— Глушь, — пожав плечами, отозвалась Брусника, освобождая от мха участок земли под будущее кострище. Она выглядела абсолютно спокойной, и Хаггар почувствовал раздражение с ноткой зависти: он в этом месте такой невозмутимостью похвастаться не мог, тяжёлые кроны угнетали и нервировали. — Здесь людям не место, это самая глубина леса. Но нас пустили. Мне кажется, лесу нравится то, что мы хотим сделать, поэтому он помогает.

С этими словами она, оглядевшись, подошла к стоящему неподалёку на вид совершенно сухому дереву, ухватилась за толстую низкую ветку и, упираясь ногой в ствол, попыталась её отломить. Хар не отказал себе в удовольствии пару мгновений понаблюдать за недовольно пыхтящей маленькой шаманкой, потом хмыкнул, подошёл и оттащил ту в сторону, придержав за шкирку.

— Давай, я сделаю, а ты лучше за водой сходи.

— Хорошо, спасибо!

Настаивать она, конечно, не стала. Как раз наоборот, очень рассчитывала, что чужак в самом деле предложит помощь, и теперь послушно удалилась к ручью, украдкой искоса поглядывая на мужчину. У того всё получилось гораздо ловчее, чем у неё, сухой сук поддался безо всякой магии.

«Всё-таки, это хорошо, что на него наткнулась именно я, — удовлетворённо подумала Руся. — Он хороший, что бы там ни говорил Остролист! А что на белого зверя похож, так это, может, и к лучшему. Зато он один такой!»

Спали путники прямо на земле, на толстом моховом ковре, закутавшись в длинный широкий кожаный плащ с глубоким капюшоном, и это оказалось неожиданно удобно. Ночь прошла почти спокойно, если не считать ветра, усилившегося к полуночи. Внизу он не ощущался совершенно, но сверху доносился пронзительный свист, а стволы порой глухо, тяжело стонали, покачиваясь. Бруснику подобные мелочи не тревожили, а вот беспокойство Хара никуда не делось, и мужчина спал урывками, то и дело просыпаясь.