Мэг Кэбот - Девятый ключ (ЛП)

Я прожевала хлопья. Я давно привыкла к таким вопросам.

– Я сказала «капец». Молоко в холодильнике. По-моему, оно испортилось.

Мама явно почувствовала облегчение. Дело в том, что она ловила меня за разговорами с отцом так часто, что я уже сбилась со счета. Она, наверное, считала, что у меня поехала крыша. В Нью-Йорке она частенько отправляла меня к своему психологу, который заявил, что с головой у меня все в порядке, просто я подросток. Черт, я навешала немало лапши на уши старого дока Мендельсона, уж поверьте.

Но в некотором роде мне было жаль маму. В том смысле, что она хорошая женщина и не заслуживала дочери-медиатора. Я знала, что никогда не оправдывала ее надежд. Когда мне исполнилось четырнадцать, мама провела для меня отдельную телефонную линию, полагая, что куча мальчишек будет обрывать наш телефон, и мамины друзья просто не смогут к ней дозвониться. Можете себе вообразить, каким разочарованием для нее стало то, что я не общалась по своей личной линии ни с кем, кроме Джины, да и то все наши разговоры обычно сводились к рассказам подруги о ее свиданиях. Меня же соседские ребята никогда особенно не стремились куда-нибудь пригласить.

– Ну что ж, – бодро сказала мама. – Если молоко скисло, полагаю, у тебя нет другого выбора. Придется попробовать кесадильи Энди.

– Круто, – простонала я. – Мам, ты понимаешь, что здесь купальный сезон круглый год? Мы просто не можем объедаться зимой так же, как привыкли делать это дома.

Мама вздохнула с легкой грустью.

– Дорогая, ты правда так сильно все это ненавидишь?

В ответ я взглянула на нее так, словно на этот раз ради разнообразия крыша поехала у нее.

– То есть? Что заставляет тебя думать, будто я ненавижу это место?

– Ты. Ты сама только что назвала домом Бруклин.

– Ну да, – смущенно согласилась я. – Но это не означает, что мне здесь не нравится. Просто это пока не дом.

– А что нужно, чтобы ты могла почувствовать себя здесь как дома? – Мама откинула прядь волос, упавшую мне на глаза. – Что я могу сделать, чтобы это место стало для тебя домом?

– Господи, мам! – воскликнула я, уворачиваясь от ее руки. – Ничего, ладно? Я привыкну. Просто дай мне время.

Мама на это не купилась.

– Ты скучаешь по Джине, так ведь? Я заметила, что ты не обзавелась здесь по-настоящему близкими друзьями. Такими, как Джина. Хочешь, чтобы она приехала тебя навестить?

Я не могла представить Джину с ее кожаными штанами, пирсингом в языке и африканскими косичками в Кармеле, штат Калифорния, где все носили хаки, а трикотажные двойки были практически предписаны законом.

Тем не менее я ответила:

– Думаю, это было бы здорово.

Хотя это казалось маловероятным. У родителей Джины было не так уж много денег, поэтому вряд ли они могли вот так запросто отправить ее в Калифорнию. Хотя прикольно было бы посмотреть на общение Джины и Келли Прескотт. Я была почти уверена, что пух и перья летели бы во все стороны.

Позже, после того как я поужинала, потренировалась и сделала домашнее задание (кесадилья в конце концов встала-таки комом у меня в желудке), я решила еще раз перед сном попытать счастья в надежде добраться до Рыжего, несмотря на предупреждение отца. Номер домашнего телефона Тэда Бомонта, которого, разумеется, не было в справочнике, я раздобыла крайне изощренным способом: выудила его из мобильного Келли Прескотт, который одолжила на заседании ученического совета под предлогом необходимости позвонить по поводу восстановления статуи отца Серра. В свое время я отметила, что в телефоне Келли есть функция адресной книги, и теперь стянула оттуда номер Тэда, прежде чем вернуть аппарат хозяйке.

Ну да, грязная работка, но кто-то же должен был это сделать.

Разумеется, я забыла принять во внимание тот факт, что к телефону может подойти Тэд, а не его отец. Что парень и сделал после второго гудка.

– Алло? – сказал он.

Я сразу узнала голос. Это был тот самый бархатистый голос, который ласкал мою щеку на вечеринке у бассейна.

Ладно, признаю. Я запаниковала и сделала то же, что и любая обычная американская девчонка в подобных обстоятельствах.

Я повесила трубку.

Конечно, мне и в голову не пришло, что у него может оказаться определитель номера. Так что когда несколькими секундами позже зазвонил телефон, я предположила, что это Ки-Ки, которая обещала сказать ответы к задачам по геометрии – я слегка отстала от одноклассников с этим своим медиаторством, хотя, само собой, и объяснила Ки-Ки свою просьбу совсем по-другому – поэтому подняла трубку.

– Алло? – сказал мне в ухо тот же самый мягкий голос. – Вы только что мне звонили?

Я быстро выругалась про себя, а вслух сказала только:

– Э-э-э… Возможно. Я ошиблась. Простите.

– Подождите. – Не знаю, как он догадался, что я собираюсь повесить трубку. – Ваш голос звучит знакомо. Я вас знаю? Меня зовут Тэд. Тэд Бомонт.

– Не-а, – ответила я. – Ни о чем не говорит. Простите, мне надо бежать.

Я повесила трубку и повторила все ругательства, только уже вслух. Почему, услышав голос Тэда по телефону, я не попросила его позвать отца? Ну почему я такая неудачница? Отец Дом прав. Медиатор из меня никакой. Никакущий. Я могу изгнать злого духа, нет проблем. Но когда дело касается живых людей, я самая большая в мире недотепа.

Я окончательно убедилась в этом примерно четыре часа спустя, когда меня вновь разбудил леденящий кровь визг.

Мгновенно проснувшись, я села в кровати.

Она вернулась.

Женщина выглядела еще более расстроенной, чем прошлой ночью. Мне пришлось довольно долго ждать, пока она успокоится настолько, чтобы поговорить со мной.

– Почему ? – потребовала ответа посетительница, перестав визжать. – Почему вы ему не сказали ?

– Слушайте, – начала я, стараясь говорить спокойно, как просил отец Дом. – Я пыталась, ладно? К этому парню не так-то просто подобраться. Я свяжусь с ним завтра, обещаю.

Женщина чуть ли не бухнулась на колени .

– Он винит себя, – простонала она. – Он винит себя в моей смерти. Но это неправильно. Вы должны сказать ему. Пожалуйста .

Ее голос сильно дрогнул на слове «пожалуйста». Она была в отчаянии. В смысле, я, конечно, видала в свое время призраков, находившихся на грани нервного срыва, но эта, позвольте мне сказать, переплюнула всех. Клянусь, у меня было ощущение, словно Мэрил Стрип вживую сыграла ту тяжелую сцену истерики из «Выбора Софи» [13] прямо в моей спальне.

– Послушайте, леди, – снова начала я. Спокойнее, напомнила я себе. Спокойнее.

Хотя ничего успокаивающего в том, чтобы называть кого-либо «леди» на самом деле нет. Так что, вспомнив, как Джесс вроде как разозлился на меня прошлой ночью за то, что я не спросила ее имя, я продолжила: