Ким Харрисон - Безвременье (др. перевод) (ЛП)

— Он узнает, что мы были вместе и говорили.

О Боже, я не хотела, чтобы Трент узнал о том, что Квен сомневается в нем. Он смотрел на него, как на отца, несмотря на ежемесячную зарплату.

Квен пожал плечами.

— Он все равно узнает об этом.

Во рту неожиданно пересохло, я ответила на вызов и приложила телефон к уху.

— Трент?

Тишина сказала о многом, но он быстро пришел в себя.

— Рэйчел? — спросил Трент, явно удивленный. — Прости. Должно быть, я нажал не ту кнопку. Я пытался дозвониться Квену.

Я стиснула телефон, мой пульс бешено колотился. Его голос был прекрасен, и я порадовалась, что отказала Квену.

— Эм, — сказала я, поднимая взгляд на мужающегося Квена. — Ты нажал правильный номер.

Трент снова помедлил.

— Ла-а-адно?

— Мы ужинали, — пояснила я, ничего не объясняя, и лицо Квена стало еще более равнодушным. — Квен и я. Ты видел новости? Знаешь, кто это сделал?

Мое беспокойство возвращалось, вытесняя короткую вспышку удовольствия от того, что застала Трента врасплох. Это случалось так редко. Управляющий рестораном все еще ждал, но когда Квен покачал головой, он заискивающе улыбнулся и ушел, с громким шлепком бросая меню на барную стойку.

— Нет, но я собираюсь туда прямо сейчас. — Тон Трента был напряженным, и моя идея, что он лечит детей с Роузвудом, умерла. — Раз уж ты с Квеном, может, вы вдвоем встретите меня там?

Мои губы разошлись, хотя я и слышала в его голосе обвинение. Он хочет, чтобы я была там? С ним?

— Рэйчел, ты там? — спросил Трент, и я вспыхнула, бросив взгляд на Квена прежде, чем сильнее прижать телефон к уху.

— Да. Больница, не так ли?

Где были все новостные фургоны? Круто.

Я не могла не задаться вопросом: приглашал ли он меня потому, что хотел узнать мое профессиональное мнение или потому, что просто хотел выяснить, что мы с Квеном делали.

— Крыло Роузвуда, — сказал он, его тон был мрачным. — Сомневаюсь, что там будут улики, указывающие на того, кто украл ребенка, но я не хочу, чтобы доказательства были похоронены, если ОВ не понравится то, что они найдут. Если один из нас будет там, мы по крайней мере найдем правду, приятную или нет.

Я кивнула, Квен обменялся парой слов с барменом и сунул ему купюру. Перед Поворотом ОВ было ответвлением прежнего ВБР и местной полиции, отвечающее за сокрытие преступлений Внутриземцев от людей, которые могли обнаружить доказательства существования ведьм, оборотней, и вампиров. Сокрытие неудобного и невыгодного было в их крови.

— Рэйчел, могу я поговорить с Квеном? — спросил Трент, отрывая меня от моих мыслей.

— Эм, конечно. Увидимся там, — мой желудок завязался узлом, и я протянула телефон Квену. — Он хочет с тобой поговорить.

Квен посмотрел на телефон, его поза не изменилась, когда он нехотя протянул руку. Повернувшись ко мне вполоборота, он выпрямился.

— Са'ан? — он помедлил. — Ужинали.

Потом снова пауза.

— Конечно Кери знает. Это была ее идея.

Кери тоже в этом замешана? Нахмурившись, я заставила руки выпрямиться. Трент будет вне себя. Я, по крайней мере злилась, когда мои мать и отец на несколько месяцев наняли мне личного телохранителя.

— Нет, — твердо сказал Квен, и потом снова. — Нет. Увидимся там.

Я слышала, как Трент выражает свое недовольство, когда Квен закрыл телефон, отключая его на середине фразы. Это не приведет ни к чему хорошему, решила я, и когда Квен жестом указал мне идти перед ним, я покорно направилась вперед, мои мысли вернулись к больнице.

За нашими спинами смеялись и стучали бокалами люди. Внизу Цинциннати двигался с его людьми, безразличный и не восприимчивый. Теперь я чувствовала себя неправильно. Кто-то крал детей с Роузвудом. Вопрос «почему» был отвратителен.

Квен молчал на всем пути к лифту. Он избегал моего взгляда, когда я протянула ему бирку, которую надо было отдать гардеробщице. Я могла бы отдать ее сама, но в высшем обществе свои странные правила, и это не мое дело.

— Ты скажешь ему? — спросила я, надеясь, что он воспользуется временем, необходимым на то, чтобы добраться до больницы для сочинения другой истории, а не расскажет ту, где Квен хочет нанять меня нянчиться с Трентом.

Квен с задумчивым взглядом раскрыл мою шаль и я повернулась, опустив голову.

— Возможно, ты была права, — сказал он, и я вздрогнула, когда шелк опустился на мою голую кожу. — Может, я действовал не обдуманно.

Это был честный ответ, но возможно Квен тоже был прав. Тренту не нужна нянька, но любому нужен кто-то, кто присмотрит за его спиной.

В машине Квена было тепло, сидения подогревались и дефлекторы с моей стороны были направлены на меня, заставляя выпавшие из косы пряди щекотать шею, пока мы медленно катились по извилистой территории больницы. Чувствуя дурноту, я облокотилась на приборную панель и посмотрела сквозь искривленное стекло, одновременно желая попасть туда и не зная, что скажу Тренту. Туман усиливался, и все вокруг приобретало сюрреалистичное свечение. Высокое главное здание в дымке тумана смотрелось предвестником беды, огни сверкали на его гладких стенах. Но мы направлялись не туда. В больнице людям становится лучше… в большинстве случаев. Там, куда мы направлялись — лечение не всегда было спасением.

Шины зашипели на влажном асфальте, мы резко повернули, заезжая в тупик. Перед нами открылись три скромных здания, отличающихся только по цвету; машины ОВ и черные «Краун Виктории» были припаркованы на подъездной аллее и бордюрах. Мои губы изогнулись от отвращения при виде новостных фургонов — яркие огни, льющиеся наружу, и толстые провода были похожи на гротескную пуповину, бегущую в одно из зданий. Наверное им понадобится вся ночь, чтобы поднять местную историю на национальный уровень.

Три двухэтажных дома смотрелись бы не к месту, не относись они к учреждению больницы. Они были относительно новыми, кустарники вокруг были еще маленькими и слабыми. Это было крыло Роузвуда в Цинциннати, куда привозили детей с этим синдромом, которые даже иногда рождались здесь, но всегда здесь же и умирали, никогда не выживая. Многие родители предпочитали забирать детей домой в их последние дни, но не все, и домашняя атмосфера была приятной. Консультантов здесь были больше, чем медицинского персонала. Когда я родилась, такого места еще не было, и пока Квен парковал свою двухместную машину на парковку, слишком маленькую для машин официалов, меня охватила рассеянность и меланхолия.

Квен припарковал машину, не вылезая наружу. Я тоже откинулась на мягкое сидение, почти испуганная. Громко выдохнув, Квен повернулся ко мне.

— Я собираюсь сказать ему, что мы ужинали и говорили о его безопасности, — наконец произнес он, в его глазах был намек на мольбу. — Я также скажу ему, что спрашивал твоего мнения о том, в состоянии ли он сам позаботиться о себе, и что ты сказала да, но если ситуация изменится, ты…