Дж. Уорд - Поцелуй Крови

С другой стороны, ему хотелось найти щиток и обесточить ту часть особняка.

Потом спалить ДВД. И экран.

И утащить свою шеллан в кровать, чтобы показать ей пару трюков, которые и не снились какому-то актеру… о, Боже, в стрингах?

— Все нормально, — услышал он себя, жестом попросив доджена наполнить стакан. — В смысле, во-первых, они любят нас… и, во-вторых, рейтинг ведь не 18+.

— Они там имитируют секс, — заметил Лэсситер с широкой улыбкой, словно пытаясь помочь. — В движении. Ну, знаете, есть член и возвратно-поступательные…

Вишес достал кинжал откуда-то и направил ангелу в голову.

— Продолжишь, и я обкромсаю тебе волосы. С закрытыми глазами.

Лэсситер рассмеялся.

— Да ладно тебе, здоровяк. Я думал, в тебе достаточно сексапила, чтобы не париться из-за такого пустяка. Терзает неуверенность?

— Неуверенности хочешь? Так я тебе устрою…

— Ладно, хватит, — встрял Бутч. — Ви, оставь его. Все нормально, все хорошо… они просто весело проводят время. Что в этом плохого? Они же не спят там с этим парнем.

— Ты так уверен в этом? — Лэсситер улыбнулся. — Думаешь, они не фантазируют о…

Братство издало настолько громкий коллективный рык, что зазвенел хрусталь на люстре, висевшей над столом. И падший ангел, конечно, был идиотом, но далеко не тупым.

Двигаясь медленно, словно на него наставили кучу пушек, он покорно поднял руки.

— Простите. Да пофиг. Я заткнусь прежде, чем меня убьет ваш беспонтовый дискомфорт.

— Мудрое решение, — сухо ответил Бутч. — Хотя я бы с радостью тебе треснул. Так, для профилактики.

Лэсситер вернулся к трапезе, запихивая еду в свою хлеборезку.

Но Братья не так быстро остывали, их прищуренные глаза и оскалившиеся клыки все еще были направлены на болтливого ангела.

— Парни, да ладно вам, все нормально. — Бутч отрезал кусок ягненка и закинул в рот. — М-м, божественно.

На самом деле мясо напоминало картон, но он смаковал на публику. Недолго.

Две минуты спустя он отодвинул полную тарелку в сторону и вылакал вторую порцию вискаря.

— Серьезно. Им нужно немного независимости. Они не обязаны ходить за нами по пятам, и, слушайте, жизнь в особняке крутится вокруг нас. Самое время для них заняться чем-то своим. Действительно. Это чудесно.

Рядом с ним Ви прикурил толстенную самокрутку.

— Да ладно? Тебе нравится мысль, что Марисса смотрит на причандалы какого-то мужика?

— Фильм не 18+… — Когда его голос перешел на скрип, он прокашлялся. — В смысле, не может же быть… нет, не…

— Я уже проверил, — пробормотал Фьюри. — У них ДВД… наверное, они смотрят расширенную версию без цензуры.

— Значит, стриптизеров не обрезали? — Лэсситер вскинул руки прежде, чем послышалось очередное рычание. — Господи, парни, вы такие чувствительные.

Покачав головой, Бутч решил, что не будет защищать ангела.

— Так вот, да, ну подрыгаются немного… грудь покажут. Нечего беситься. Фритц, ты можешь подлить еще?

Дворецкий поспешно взял пустой стакан.

— Кто-нибудь желает десерт? У нас домашнее мороженое и пети гато [51] Пети Гато — десерт, состоящий из маленьких шоколадных капкейков с хрустящей корочкой и жидким центром, десерт подается с ванильным мороженым на тарелке. .

Бутч перевел взгляд на Голливуда:

— Что скажешь, старина?

Когда Рейдж просто опрокинул стакан с имбирным элем, Бутч с проклятьем обратился к Фритцу.

— Этот слопает, даже если все откажутся.

— Принеси мне десерт, — сказал Рейдж.

Фритц поклонился со стаканом Бутча в руке.

— Хорошо, мой господин. Я заменю вашу тарелку…

— Нет. Я хочу целую порцию. Весь пирог и все мороженое.

Иииииииии в итоге угрюмая аудитория из скольких-то там свидетелей созерцала, как Голливуд уничтожает пятнадцать маленьких шоколадных пирожных и два галлона ванильного мороженого.

Словно наблюдаешь, как сохнет краска, но не было слышно запаха химии, и расцветка комнаты не изменилась.

Хорошие новости — алкоголь сделал свое дело, затуманив мозги Бутча, делая его тело онемевшим и одновременно возбужденным.

— Можно еще? — попросил он доджена, который убирал последнюю тарелку, измазанную шоколадом. — Большое спасибо.

Когда стакан вернулся на место, Бутч отодвинул стул от стола.

— С меня хватит. У меня осталась работа.

Не в обиду остальным, но тусоваться в такой компании — значит загонять себя в еще большую депрессию. Еще немного, и он полезет в петлю.

Выйдя из столовой, Бутч помедлил в фойе. Посмотрел на лестницу. Попытался представить, как Мариса пялится на какого-то актера в исподнем…

— Ну, правда. Все нормально. Это ей на пользу.

Он достал телефон и открыл их переписку. Помедлив, он подумывал просто отправить ей сообщение, ну, напомнить…

Вау.

В свою человеческую бытность, ему всегда было плевать на подобные вещи. Марисса была не просто единственной любовью в его жизни, она была достойной женщиной, которая никогда не изменит ему. И, алло, она же не побежала в паршивый мотель с парнем, ради всего святого. Она тусила со своими подругами, как он порой зависал с парнями.

Это смехотворно.

Он был не из ревнивых…

Услышав топот, он посмотрел через плечо. Это был Рейдж, и в руке брата пенился стакан с Алказельцером.

Голливуд посмотрел на лестницу. И, сто процентов, он думал о том же, что и Бутч.

— Я наверх, — заявил парень.

— Так, стой, стой, тпру! — Бутч схватил огромную лапу и с силой сжал. — Ты не можешь туда вломиться.

— Это еще почему?

— Это девчачьи посиделки.

— Ну так я платье надену.

— Гребаный ад, Рейдж. Ты серьезно?

В фойе вышли Ви, Джон Мэтью и Тор. И все остальные, включая Рофа… даже Мэнни — стопроцентный человек — был среди несчастных ублюдков.

— Мы туда не пойдем, — объявил Бутч. — Сейчас мы поиграем в бильярд, напьемся, поболтаем о говнюках, которых прикончили в Браунсвике. Мы чертовски клево проведем ночь… день или что там, плевать. А сейчас поднимайте яйца с пола, вспомним, как ведут себя настоящие мужики.

***

— Опытный парень. Это я так, к слову.

Услышав слова Дока Джейн, завороженная аудитория, не сводившая глаз с большого экрана, выразила безмолвное и коллективное согласие.

Пэйн издала еще один, ставший уже ее фирменным, восхищенный свист.

Хэкс выругалась и закинула в рот порцию «Милк Дадс», воскликнув:

— Черт, сынок, а ты крут! Нереально!

Марисса снова рассмеялась. Она не могла определиться, что было чудесней — фильм или компания… наверное, компания. Хотя, она была вынуждена признаться, на людей было не так уж противно смотреть.

А потом раздалось очередное улюлюканье и свист.

Боже, она не могла вспомнить, когда в последний раз так смеялась. Было что-то особенное в женской компании, шутки казались и плохими и хорошими одновременно, смех — громче, а глупость — еще более невообразимой.