Дж. Уорд - Король

— Бэт, что происходит?

Открыв рот, она собралась дать волю чувствам, но была одна проблема: она должна говорить именно с Рофом. Все остальные — лишь буфер.

— Ты все еще тащишься по монстрам?

Повисла пауза. А потом Брат засмеялся своим фирменным баритоном.

— Хочешь сказать, что грядет очередной марафон Годзиллы?

Бэт была рада, что рядом никого нет. Возникло ощущение, что ее улыбка печальней любых слез.

Она просто хотела вернуться в те времена, когда все было намного проще. Легче. Роднее.

— Просто вспоминаю старые-добрые времена, — выпалила она.

Внезапно голос Тора напрягся.

— Да. Тогда было… хорошо.

Ой, блин. Хотя он был влюблен и связан с Ноу-Уан, было больно вспоминать его первую жену… и ребенка, которого она носила.

— Прости, я…

Он оправился быстрее нее.

— Не переживай. Прошлое — есть прошлое… хорошее оно или плохое, его не изменишь. И в этом должно быть утешение.

Слезы защипали глаза.

— Что ты имеешь в виду?

Повисла длинная пауза.

— Хорошие воспоминания становятся ярче, потому что ты можешь доверять им. А плохое не может стать трагичней по той же причине. Прошлое безопасно, потому что его невозможно изменить.

Внезапно она опять вспомнила их с Рофом первое свидание, наверху. Хотя ретроспективный взгляд окрашивал все в розовые тона, на самом деле, все было несколько иначе.

Только подумать, ведь он был зол, когда она пришла в ту ночь. Настолько, что попробовав половину из четырех блюд в меню, она собиралась уйти.

Не та идеальная картинка, которую рисовала ее ностальгия.

— Тор, ты прав.

— Ну да. — Он прокашлялся. — Знаешь, еще не поздно. Ты успеешь вернуться, если выедешь прямо сейчас.

— Солнце меня не заботит, ты же знаешь.

Она практически ощутила через телефон, как он содрогнулся.

— Мне нечего сказать на это, правда.

Жалея его, она сменила тему, пообещав позаботиться о себе и вернуться домой к заходу солнца.

Повесив трубку, Бэт вытянулась на кровати своего отца. Смотря на потолок, она представляла, как Дариус делал то же самое в течение дней… иногда Роф был в комнате напротив.

До встречи с ней Роф был настоящим затворником. Сражался в одиночку, спал один, и, определенно, никак не был связан с заморочками вокруг престола: до встречи с ней он отказывался править.

Не счесть количество раз, когда люди благодарили ее за то, что она переубедила его… словно ее любовь подействовала как колдовское зелье, превратившее чудовище в… ну, не полностью цивилизованного парня, но, по крайней мере, в мужчину, который взял на себя свои обязанности.

Он что, серьезно, отправился на боковую?

С другой стороны, когда в последний раз ему удавалось выспаться в дневное время? После покушения — ни разу.

Перед тем, как закрыть глаза, Бэт села и повернулась к панели сигнализации, вмонтированной над головой. Вбив нужный код, она обезопасила место и потом снова приняла горизонтальное положение.

Восемь цифр? День, месяц и год ее рождения.

Еще одно доказательство того, что отец думал о ней еще до ее прихода в вампирский мир: Ви устанавливал это высокотехнологичное оборудование и обновления к нему, но именно Дариус выбрал код много лет назад.

Протянув руку и выключив свет, она устроилась на покрывалах.

Мгновения спустя Бэт снова потянулась к лампе, включая ее.

Когда ты оказываешься без мужа, то «полная безопасность» становится понятием относительным.

Сола никогда так сильно не замерзала.

Лежа на заднем сидении Рейнж Ровера, завернутая в спальный мешок и обдуваемая потоками тепла, она не могла унять дрожь..

С другой стороны, у нее было около полдюжины причин пребывать в шоке, таком, что начинался в голове и замораживал все тело.

Она передвинулась, и бедро взорвалось болью… напоминая о действии физического императива. Сколько крови она потеряла?

— Мы почти на месте.

Она повернула голову на звук голоса с акцентом. Хотя во внедорожнике почти не было света, она могла представить лицо Эссейла будто в свете софитов: глубоко посаженные глаза цвета лунного света, резкие линии темных бровей, полные губы, жесткий подбородок. Вдовий пик и иссиня-черные волосы.

Какое-то мгновение она видела половину его лица, покрытую кровью… и очень острые зубы.

Или это был ночной кошмар? Она не могла отличить реальность от вымысла.

Сола открыла рот, силясь заговорить. Но ничего не получилось.

— Моя голова… плохо работает.

— Все в порядке. — Повинуясь импульсу, он потянулся к ней, но потом опустил руку, будто не знал, что делать.

Сола попыталась проглотить ком, но в горле пересохло.

— Воды?

— Пожалуйста.

Он двигался так быстро, будто ждал шанса сделать для нее хоть что-нибудь. И, когда он открыл еще одну бутылку Поланд Спринг, она собралась отодвинуть мешок, чтобы освободить руки, но оказалась в плену. Нейлон, казалось, весил как асфальт.

— Не шевелись, — сказал он мягко. — Позволь напоить тебя.

— Мои руки не двигаются.

— Я знаю. — Он поднес открытое горлышко к ее губам. — Пей.

Легче сказать, чем сделать. Ее зубы начали стучать.

— Прости, — пробормотала она, разливая воду.

— Эрик, сколько осталось? — спросил он резко.

Рейнж Ровер резко затормозил.

— Уверен, мы на месте… где только…

Она нахмурилась, посмотрев через плечо водителя перед ней. Шаткий забор, освещенный фарами, казалось, можно встретить на ферме… причем заброшенной. Частично ограда покосилась, доски старые, и ржавая проволока сильно запутана.

— Куда мы едем? — спросила она хрипло. — Я думала… что домой.

— Сначала мы должны оказать тебе помощь. — Эссейл опять протянул руку, но отпрянул прежде, чем прикоснуться к ней. — Тебе нужно… ты ранена, и мы не можем отвезти тебя к бабушке в таком виде.

— О, точно. — Господи, она забыла, что была полуголой, раненой и нуждалась в хорошем и долгом душе.

— Спасибо.

— Это не может быть оно.

Эссейл перевел взгляд на лобовое стекло… и посмотрел так, будто ожидал увидеть совсем не это.

— Подъезжай к тому ящику.

Когда они остановились у, вроде как, деревянного скворечника на шаткой палке, водитель опустил стекло и…

Из штуки раздался хриплый голос:

— Я впущу вас. Проезжайте через ворота.

Словно по волшебству, разбитые ворота открылись посередине, бесшумно и плавно.

Дорога по ту сторону была занесенной снегом, но ухоженной. И спустя какое-то время они подъехали к следующей преграде. В этот раз ворота были менее шаткими, повыше, сделаны из ржавых звеньев и все же, казалось, прочно крепились к столбам. И им не пришлось останавливаться… ограждение распахнулось, пуская их.

И они двинулись дальше.

И пока они ехали, череда заборов становилась все новее и внушительней, пока Рейнж Ровер не оказался у чего-то, напоминавшего правительственную постройку: бетонные пилоны, большие, как на мостах Кодвелла, держали прочные металлические панели размером с рекламные щиты. В обе стороны от столбов тянулась стена в двадцать футов высотой, с колючей проволокой наверху и предупреждениями для правонарушителей через каждые десять футов.