Лана Ежова - Цена принцессы

Я не стала хвататься за предоставленную возможность увильнуть – все равно не выйдет, ведь целительский артефакт справится почти с любой хворью. И не стоило забывать, что некоторые амулеты определяют беременность уже через пару дней после зачатия. А значит, мне надо торопиться, чтобы Тенебриш не усомнился в отцовстве.

– Нет, не заболела. Волнуюсь.

– Понимаю, – как-то слишком мягко сказал он, и я напряглась: не готовит ли он мне ловушку?

Страх, усталость и отчаяние… Решимость поступить так, как надо, и понимание, что это неизбежно. Такова моя судьба – стать женой нелюбимого.

Разум все понимал, а сердце противилось моему решению. В какой-то миг отчаянно захотелось закричать, расплакаться, оттолкнуть мужчину, который крепко держал меня за руку.

И страшно, как же было страшно!

В спальне чародея темень такая, что кажется, будто я ослепла. Но это и к лучшему – можно представить, что рядом… Нет, не буду представлять. Я не хочу порочить светлые воспоминания о любимом.

Я сама виновата, что оказалась здесь. Что испугалась за сестру, что наплевала на решение Кайрона отпустить меня… Нет, что вернулась ради Кая, я не жалею. Он жив, и я знаю, как прекрасна любовь желанного мужчины. Пусть он все еще во власти Тенебриша, но может, проклятие удастся снять? И тогда мой герой меня спасет.

Если пожелает.

Во всех сказках женщина побежденного злодея никому не нужна. Ее тоже считают злом, забывая, что негодяям отдаются не всегда по доброй воле.

– Рина, ты боишься меня, хотя завтра я стану твоим мужем, – с укором произнес Тенебриш. – Мне это не нравится.

А как мне не нравится, что он завтра станет моим мужем… Об этом не подумал?

– Свет! – скомандовал чародей.

В спальне вспыхнули магические светильники. И я не удержалась от восхищенного восклицания. В черно-белой комнате повсюду красные цветы.

– Розы!

– Их привезли из Кронии. Для тебя, – без хвастовства, просто констатируя факт, сообщил чародей.

Он отпустил мою руку, и я прошла чуть вперед, чтобы лучше видеть торжество алого на черном и белом.

Я ни разу в жизни не видела столько срезанных роз! Мачеха дрожала над своими чахлыми кустиками, лишь изредка балуя себя тремя веточками в будуаре. Здесь же были сотни роз! Или тысячи? И не только в вазах – дорожка из кроваво-красных лепестков вела к кровати.

Тяжелые ладони опустились на мои обнаженные плечи, заставив вздрогнуть. Властно развернув к себе лицом, Тенебриш тихо спросил:

– Рина, я тебе хотя бы нравлюсь?

Я вспомнила свои сны. Его помощь в поисках пропавшей девушки по моей просьбе. Шутку со стражницей-барсом и браслет. Чародей по-своему обо мне заботился, старался обольстить. И я подумала о будущем, о защите для моего ребенка.

– Нравитесь… когда никого не убиваете.

Он криво, с неприкрытым недовольством улыбнулся.

– Спасибо за честность, моя принцесса.

Губы темного грубо смяли мои. Руки скользнули по плечам, бесцеремонно сдвигая бретели платья ниже.

Соблазнительно неиспорченной и наивной до глупости – такой предстала перед ним истинная Кьярин. А еще слабой и нежной. Испуганной и трепетной. Пытающейся быть честной. Разрывающейся между своими желаниями и необходимостью поступать правильно во имя блага других людей.

Тем и влекла она его. Недоступностью при других обстоятельствах. Как манящая звезда на небе, которой можно только любоваться. Но сейчас она была в его руках – податливая и покорная. И даже будь у него понятие чести, он не сумел бы от нее отказаться.

К счастью, чести у него не было. И он мог не сдерживать свои желания.

И тягу к провокациям.

– Рина, я тебе хотя бы нравлюсь?

Если соврет, что любит, развяжет ему руки. Щадить ее и нежить, якобы влюбленную, он не будет. Зачем, если от любимого женщина готова принять все?

На лице девушки отобразилась тень паники.

– Нравитесь… когда никого не убиваете.

Не угодила в ловушку лжи. И тем самым не упала в его глазах. Восхищение и радость вызвали улыбку.

– Спасибо за честность, моя принцесса.

Он нежным поцелуем накрыл мягкие губы. Обхватил ладонями мрамор лилейных плеч, избавляя от ткани платья.

Девушка дрожала, жаль, не от страсти. Но он собирался это быстро исправить.

Медленно раздевая, чародей гладил крутые изгибы девичьего тела, с упоением целовал упругие холмики груди, пробовал на вкус нежно-розовые вершинки. Наслаждался первыми стонами своей любовницы и робкой реакцией ее тела на откровенные ласки.

Полностью обнажив прекрасное тело, с удовольствием исследовал его губами и языком. Когда Кьярин едва стояла на ногах, отнес ее на кровать, не в силах больше ждать.

Неискушенность принцессы-недотроги пьянила.

Его ждало приятное открытие: она не любила его, но ответила на страсть. Таяла, плавилась от жара его ласк. Кьярин могла стать его не только физически, а всецело, будь у них больше времени.

– Ты – наваждение мое, Рина, – вырвалось против воли честное признание. – Ничего не могу с собой поделать. Знала бы ты, от чего я отказался ради тебя.

Но ответить и вынырнуть из дурмана удовольствия темный не позволил. И вскоре услышал стоны, утверждающие его власть над ней.

Подведя к пику и столкнув в пропасть блаженства, он потребовал:

– Назови мое имя, Рина!

Задыхаясь от страсти, она беспомощно всхлипнула:

– Децем…

Темный осыпал быстрыми поцелуями раскрасневшееся лицо пораженной до глубины души принцессы, ожидая, пока схлынут последние волны удовольствия. Гладил шелковые волосы, рассыпанные по подушкам. И улыбался неожиданной гостье – нежности, переполнявшей его.

– Спасибо тебе, – хрипло произнесла Кьярин, – за ласку. Я зря боялась.

– Я же тебе обещал, что со мной будет хорошо? – Чародей самодовольно улыбнулся и искушающим тоном поинтересовался: – Отдохнула, радость моя? Продолжим?

Определенно он собирался долго доказывать на практике, что и чудовища могут дарить наслаждение своим женщинам.

Тенебриш не ответил на вызов. Чем он был занят, учитывая, что забрал Кьярин, несложно догадаться.

Холгер в бешенстве сжал ручку магзеркала – и крепкий артефакт поддался, разваливаясь на части.

Задолго до рассвета, прежде чем покинуть постоялый двор, он посетил местный храм богини, точнее, часовню. И пробыл там, невзирая на спешку, четверть часа.

Легионеры одобрительно смотрели на главнокомандующего – перед страшной битвой заручиться поддержкой Милосердной не мешает даже непобедимому рейксу.

Я подавила очередной зевок и недовольно посмотрела на седовласого жреца Милосердной Матери. Он потел, краснел и бледнел попеременно, но при этом торжественно и медленно читал свое наставление.