Диана Гэблдон - Огненный крест. Книга 2. Зов времени

Я потеряла связь с реальностью, сосредоточившись лишь на своей задаче. Смутно помню тихое «кап… кап… кап…» у ног – то ли мой пот, то ли кровь пациента. Очень пригодилась бы помощь квалифицированной медсестры, однако приходилось рассчитывать лишь на себя. Все же у меня была хорошая хирургическая игла и тонкие нити вываренного шелка. Стежки выходили маленькими и аккуратным; черный зигзаг надежно держал скользкую блестящую плоть. Обычно для внутренних швов я использовала кетгут, который постепенно рассасывается, но сухожилия так медленно заживают, что я боялась рисковать. Шелковые нити навсегда останутся на месте; главное, чтобы это не вызвало дополнительных проблем.

Когда с самой сложной частью было покончено, время пошло снова. Дэвид мужественно выдержал испытание. Он кивнул и попытался слабо улыбнуться, когда я сказала, что дело сделано, хотя все еще стискивал зубы, а его щеки были мокрыми от слез. Только закричал, когда я промыла рану разбавленным спиртом, – они всегда кричат, бедняги, – а потом ссутулился, дрожа, пока я перевязывала рану.

Я наконец обратила внимание на окружающий мир. У меня за спиной двое как раз обсуждали сражение и нахваливали губернатора Триона.

– Ты видел, видел? – нетерпеливо спрашивал один. – Он правда сделал так, как говорят?

– Пусть меня выпотрошат и зажарят на завтрак, если это не так, – напыщенно отвечал другой. – Своими глазами видел! Он проехал в ста ярдах от этих свиней и приказал им сдаться. Они с минуты не могли ответить, просто переглядывались, будто искали того, кто все-таки заговорит с губернатором. Потом кто-то выкрикнул, мол, нет, черт возьми, никогда они не сдадутся. Ну и губернатор, мрачнее тучи, поднял клинок и махнул им вниз с криком «Огонь!».

– И вы открыли огонь?

– Ничего мы не открыли, – вставил третий голос довольно сухим тоном. – Получить сорок шиллингов за вступление в войска – это одно, а хладнокровно стрелять по знакомым – совсем другое. Кого, по-вашему, я увидел на той стороне? Кузена моей жены, который нагло мне ухмылялся! Не что чтобы этого плута любили в семье, но как я вернусь домой и скажу Салли, что понаделал в ее кузене Милларде дыр?

– Лучше так, чем ждать ту же услугу от кузена Милларда, – со смехом отозвался первый голос.

– Верно. Однако мы не стали этого дожидаться. Губернатор весь побагровел, когда его люди замешкались, встал на стременах, замахнулся клинком и заорал: «Стреляйте, черт вас побери! Стреляйте в них или в меня!»

Рассказчик пылко изобразил эту сцену, и слушатели восхищенно забормотали.

– Вот это солдат! – восхитился кто-то, чем вызвал одобрение остальных.

– И тогда мы начали стрелять, – продолжил рассказчик. – Все закончилось довольно быстро. А кузен Миллард, как выяснилось, весьма шустрый, успел удрать, гад.

Вновь раздался смех, и я улыбнулась, поглаживая Дэвида по плечу. Он тоже прислушивался к беседе, с радостью отвлекаясь от боли.

– Верно, сэр, – согласился еще один человек. – Думаю, на этот раз Трион настроен на полную победу. Слышал, он намерен повесить главарей регуляторов прямо на поле.

– Он что?! – мгновенно развернулась я с повязкой в руке.

– Да, мэм, – отозвался мужчина, неловко коснувшись края шляпы. – Мне об этом сказал человек из отряда Лиллингтона.

– Жаль, если повесят квакера, – печально заметил еще один. – Старик Хазбенд – настоящий ужас в печати, но он не злодей. Как и Джеймс Хантер, и Ниниан Гамильтон.

– Может, Трион повесит кузена Милларда, – пошутил третий, пихнув соседа локтем. – Тогда ты от него избавишься, а жена будет винить губернатора!

Вновь раздался смех, но уже не такой веселый.

Война – это всегда плохо, даже если она неизбежна. А хладнокровная месть победителя выходила за все рамки. Однако, с точки зрения Триона, она необходима. Битва прошла, причем и быстро, и малокровно. Под моей опекой находилось всего двадцать раненых. Лишь один погиб. Судя по разговорам, это было бегство, а не резня, солдаты не очень-то горели желанием убивать соотечественников. Значит, большинство регуляторов уцелели. Наверняка губернатор чувствовал, что для закрепления победы необходим решительный жест, чтобы запугать выживших и раз и навсегда затоптать тлеющий огонек опасного восстания.

Раздались звуки возни, затем топот конских копыт. Я подняла взгляд. Бри тоже вскинула голову, и мы увидели Джейми и Мердо Линдси на одной лошади. Они оба спешились и, попросив Мердо позаботиться о Гидеоне, Джейми тут же подошел ко мне.

По его встревоженному виду я поняла, что о Роджере он ничего не узнал. Джейми глянул на мое лицо и прочел в нем ответ на свой вопрос. Его плечи на миг поникли.

– Поищу на поле боя, – тихо сказал он. – Я уже передал другим отрядам. Если его найдут, нам тут же сообщат.

– Я с тобой. – Брианна уже успела стянуть грязный передник.

Джейми внимательно на нее посмотрел и кивнул:

– Хорошо, девочка, конечно. Только погоди немного, я позову маленького Джоша в помощь твоей матушке.

– Тогда я… я приготовлю лошадей.

Брианна выронила бутылку с водой и сумела ее поднять лишь после нескольких неуклюжих попыток.

– С ним все будет хорошо, – произнесла она. – Мы его найдем.

– Да, – подтвердила я, сжав ее руку. – Я знаю, что найдете.

Я наблюдала, как Брианна спешит через поляну, приподняв юбки, и чувствовала, как где-то в животе тяжелым комом оседает страх.

Роджер медленно пришел в себя. Все болело, страшно хотелось пить. Он понятия не имел, ни где находится, ни как сюда попал. Вокруг раздавались голоса; за пределами его понимания что-то говорили, а скорее, кричали, как гарпии. В какой-то момент Роджеру показалось, что голоса звучат в его голове. Он даже видел их в виде маленьких коричневых существ с кожаными крыльями и острыми зубами. Хорошо бы кто-нибудь раскрыл его череп, выпустил голоса, чтобы осталась лишь ослепительно-белая, пустая кость.

Роджер сам не понял, как открыл глаза, и какое-то время оцепенело смотрел вперед, думая, что эта картина – продолжение его видений. Перед ним толпились люди, разношерстное море цветов – синего, красного, желтого с пятнами зеленого и коричневого…

Все виделось фрагментами – вот отдаленное скопление голов, висящих в воздухе, словно волосатые воздушные шары; вот рука с алым знаменем, отделенная от тела. Несколько пар ног, совсем рядом… Он сидит на земле? Да. Мимо уха с жужжанием пролетела муха и села на верхнюю губу. Роджер машинально дернулся и только тогда понял, что он действительно в сознании. И до сих пор связан.

Кисти онемели и утратили чувствительность, зато боль терзала напряженные мышцы рук и плеч. Роджер потряс головой, пытаясь рассеять туман, и тут же об этом пожалел. От ослепительной вспышки боли на глазах выступили слезы.