Диана Гэблдон - Огненный крест. Книга 2. Зов времени

В густой тени Роджер дрожал от холода и радовался, что натянул шерстяную охотничью рубашку поверх льняной. Люди молчали, даже когда останавливались перевести дух. Безмятежность окрестностей не располагала к разговорам.

Дикая местность вокруг выглядела мирной и безжизненной. То ли дичь ушла, то ли Маклауд ошибся… Перевалив через хребет, они вышли на открытое пространство, залитое солнцем. Несмотря на холодный и разреженный воздух, Роджер почувствовал, как по телу растекается тепло, и зажмурился от удовольствия. Не сговариваясь, мужчины остановились на поляне, защищенной от пронизывающего ветра, чтобы погреться в ярких лучах.

Джейми подошел к краю уступа. Его медно-рыжие волосы, собранные в хвост, полыхали на солнце. Поворачивая голову из стороны в сторону, он высматривал дичь среди деревьев. Глядя на трепещущие ноздри тестя, Роджер усмехнулся. Если Джейми ее вынюхает, он не удивится. Сам он тоже постарался втянуть воздух, но учуял только запахи гниющих листьев и застарелого пота Кенни Линдси.

Джейми покачал головой, повернулся к Фергусу и что-то тихо сказал. Потом взобрался по уступу и исчез.

– Мы подождем, – лаконично заявил Фергус остальным и сел на землю. Он достал из сумки пару резных каменных шариков и начал перекатывать их в ладони и между проворными пальцами.

Яркие лучи осеннего солнца тянулись сквозь голые ветви к умирающей земле, чтобы теплым касанием принести ей последнее утешение. Мужчины сидели, тихо переговариваясь, и здесь, под солнцем, Роджер явно ощутил вонь свежего пота, перебивавшую запах грязных тел. А что, если животные чуют человеческий запах и потому практически невозможно подобраться к ним незаметно? Однажды он видел, как мохоки натирались травами, чтобы обмануть обоняние дичи во время охоты. Хотя даже мятное масло не справится с вонью Кенни Линдси.

Наверное, он и сам пах не лучше. Роджер нагнулся к вырезу рубашки и втянул воздух. Пот тонкой струйкой тек по шее под волосами. Он вытер его воротником и решил, что не вернется в хижину, пока не вымоется, даже если ручей уже замерз.

Душ и дезодоранты имеют не только эстетическое значение, ведь рано или поздно мы привыкаем к любой вони. В своем времени, практически лишенном природных запахов, он даже не догадывался, какое значение они имеют. Порой Роджер чувствовал себя дикарем, когда примитивные инстинкты вдруг срывались с цепи под действием случайных ароматов.

Он вспомнил о том, что видел на прошлой неделе, и краска залила его лицо.

Он искал в коровнике Клэр, а нашел их обоих – ее и Джейми. Они были одеты и стояли довольно далеко друг от друга, но воздух был наполнен таким мускусным ароматом желания, что у Роджера кровь бросилась в лицо и волосы на теле встали дыбом.

Сначала он решил повернуться и уйти, однако это выглядело бы странно, потому просто сказал, что ему нужно, ощущая на себе добродушный и насмешливый взгляд Джейми.

Роджер выдохнул, чтобы расслабиться, а потом растянулся на листьях, ощущая солнечный свет даже сквозь закрытые веки. Рядом приглушенно застонал Фергус и ринулся в кусты – вновь взбунтовался желудок. Вчера он объелся кислой капусты, о чем мог догадаться любой, кто сидел возле него достаточно долго.

Мысли Роджера вернулись к тому неловкому моменту в коровнике.

Не похоть и не любопытство заставляло его наблюдать за этой парой. Он часто видел из окна своей хижины, как они гуляли вечерами. Джейми склонялся к Клэр, скрестив руки за спиной, а она всегда жестикулировала, словно, пыталась придать форму их будущему или вылепить из воздуха свои мысли.

Роджер осознавал, что он делает, и все равно продолжал следить за ними, откинув всякий стыд. У него была причина так поступать, и то, что он хотел узнать, значило для него больше, чем хорошие манеры.

Он хотел понять, что значит быть семьей.

Роджер вырос в доме холостяка, и хотя дед-священник и пожилая экономка окружили его любовью и заботой, ничего не знал о жестах и словах, связывающих воедино семейную пару. Инстинкт, конечно, помогал, но если можно научиться так любить…

Вдруг что-то коснулось его локтя, и Роджер перевернулся, выставив вперед руку, готовый к защите. Джейми отклонился в сторону, избегая удара, и улыбнулся.

Он кивнул головой в сторону выступа.

– Нашел!

Джейми поднял руку, и Фергус мгновенно оказался рядом. Маленький француз совсем не казался смешным рядом с высоченным шотландцем. Он прикрыл глаза ладонью, глядя в ту сторону, куда указывал Джейми.

Роджер встал за его спиной и тоже посмотрел на склон. Под ними пролетел дятел. Он резко устремился вниз и вновь поднялся, когда из глубины леса донесся зов его пары, похожий на визгливый смех. Больше там ничего примечательного не было, только густые заросли рододендрона, гикори и дуба, такие же, как и на другой стороне хребта. Далеко внизу тонкая линия высоких голых деревьев тянулась вдоль берега реки.

Фрейзер подбородком указал вниз:

– Видишь? Вон там, возле реки.

Сначала Роджер не смог ничего разглядеть, только путь реки прослеживался по зарослям сикоморов и черных ив. Потом он заметил, как на склоне зашевелился куст, – нет так, как колышимые ветром деревья, а словно его объедал кто-то невидимый.

– Господи, что это?

– Не знаю, на оленя не похоже. Может, вапити?

Джейми пристально смотрел в ту сторону, щурясь от ветра.

– Или лось? – Фергус нахмурился, все еще прикрывая глаза ладонью. – Я их ни разу не видел. Они большие?

– Нет. – Роджер покачал головой. – В смысле, большие, но не настолько. И двигаются иначе. Я охотился на лосей вместе с могавками.

Слишком поздно он заметил, как сжались губы Джейми. По молчаливому договору они старались не упоминать о плене Роджера у мохоков. Однако Джейми ничего не сказал, а лишь кивнул на густые заросли внизу.

– Олень или лось, все равно; главное, он там не один. Видишь?

Роджер прищурился, а потом заметил, что делает Фрейзер. Тот переступал с ноги на ногу, позволяя глазам произвольно скользить по местности. Роджер последовал его примеру.

Вместо того чтобы сосредоточиться на одной точке, он увидел весь склон в движении и размытых красках. «Словно на картинах Ван Гога», – подумал Роджер и улыбнулся. А потом мысли о современном искусстве вылетели из головы.

Среди выцветших пятен серого и коричневого и лоскутов вечной зелени он заметил прорехи – узлы на полотне, вышитом природой, и там что-то двигалось. Вон там… и там… Глаза обшаривали местность, и Роджер чувствовал, как в душе нарастает волнение. Господи, да их же почти полдюжины!

– Ну что, я был прав! Я был прав! – ликовал Маклауд. Он поворачивался то к одному, то к другому охотнику, и его круглое лицо сияло. – Я же говорил, что видел зверей, правда?