Ирина Котова - Королевская кровь 5

Полина, Полиночка! Сестричка!

Гомон и писк стоял невозможный, и я, прижимаясь щекой к теплому, пахнущему животным меху, подумала, что на месте Поли точно бы нас покусала.

В конце концов она, виляя задом и прижимая голову к земле, с утробным ворчанием уползла назад и в несколько прыжков скрылась в лесу.

- Ну, она выглядит довольно бодро, - произнесла я сдавленно и оптимистично и сама почувствовала, как фальшиво это прозвучало. Сестры посмотрели на меня укоризненно. Мы, встрепанные, с покрасневшими глазами, приходили в себя. И понуро отправились обратно вслед за медведем-Демьяном. Он довел нас до телепорта, так и не обернувшись. Коротко рыкнул на прощание и, не дожидаясь, пока мы уйдем в переход, ушел из зала.

Я его не осуждала. Хотя, конечно, это было не только против всех норм этикета, но и против простой вежливости.

Трудно быть вежливым, когда хочется кого-нибудь убить. И когда чувствуешь такую вину.

Пока придворный маг Бермонта настраивал телепорт, Василина о чем-то напряженно раздумывала. И уже когда мы вышли во дворце Рудлог, решительно сказала:

- Девочки. Я хочу, чтобы вы все умели защитить себя. Чтобы ни с кем больше не произошло то, что случилось с Полей. Поэтому в выходные будем заниматься. Ангелина, ты поддержишь меня? Ты говорила, что Владыка Нории помогал тебе освоить родовой дар. Считаю, - добавила она, твердо глядя в холодные глаза старшей сестры, - что мы обязаны научить девочек всему, что умеем и что они способны освоить. Алина уже может тренироваться, а Кариша пусть пока просто посмотрит.

Мы, как всегда в последнее время, настороженно замолчали, наблюдая за продолжающимся и нервирующим всех нас противостоянием старших. Отец глядел на Васю с Ани и хмурился. Но Ангелина не стала спорить. Кивнула и отвернулась.

Чуть позже, когда мы перед ужином расходились по своим комнатам, я увидела, как Вася догоняет входящую в дверь своих покоев Ангелину.

- … не считаешь, что нам наконец-то нужно поговорить? - долетел до меня ее голос.

Жаль, что у меня не хватило наглости остановиться и подслушать дальше. Впрочем, звуков из покоев Ани было достаточно, чтобы составить себе картину происходящего.

Василина

Королева Рудлога вошла в покои старшей сестры и остановилась у двери. Хозяйка гостиной прошла дальше, повернулась. В глазах не прочитать ничего. Та самая хваленая выдержка, которой самой молодой правительнице так не хватало.

- Ани, – сказала Василина твердо, хотя внутри вся трепетала — никогда она не умела противостоять старшей, да никогда и не вставала против нее. - Нам всем тяжело. Нам всем плохо. И я сполна чувствую и вину, и боль за то, что не смогла уберечь Пол. Но я отказываюсь извиняться за свое решение. Если бы сейчас меня снова поставили перед выбором, я бы поступила так же.

- Я это понимаю. И разве требую извинений? - сухо переспросила старшая Рудлог.

- Ты уже вторую неделю демонстрируешь, как я неприятна тебе, - резко ответила королева. - Мне надоело, Ани. Мы выясним все здесь и сейчас, и я хочу, чтобы когда мы договорим, больше недопонимания между нами не было. Мне плохо от этого. И семья все видит.

- А мне плохо от того, что ты не поддержала меня, - ледяным тоном парировала Ангелина. - Мне плохо, что Поли с нами нет. Твое слово могло переломить ее убеждение.

- Оно бы переломило ее жизнь! - Василина в отчаянии топнула ногой — спокойствие слетело мгновенно, как и не было его. - Боги, Ани, да включи ты мозги, наконец! Сейчас мы имеем живого Демьяна и надежду для Поли. Если бы мы ее отговорили, Демьян был бы мертв. И Полина бы не справилась с этим!

- С нашей помощью бы справилась, - отрезала Ангелина, не повышая голос. В гостиной ощутимо похолодало. - Все можно пережить. Пережили же мы смерть мамы. Любовь — не то чувство, которое нельзя заглушить.

- Откуда тебе знать? - горько спросила Василина. - Ты думаешь, я слепая? Думаешь, отшвырнула своего дракона и рано или поздно в душу придет мир? Не придет, Ани. Не придет. И ты поймешь это. Поймешь, что нельзя так жить. И я бы не смогла без Мариана, если бы знала, что могла спасти его и не сделала этого. И Полина бы не смогла.

Ангелина не опускала взгляд, но лицо ее постепенно бледнело и глаза светлели, превращаясь в куски льда. Василина не видела себя со стороны — но в гостиной уже щелкал занавесками ветерок, и под ногами сестер ковер схватывался узорчатым инеем.

- Я, - очень четко произнесла Ани, - не желаю обсуждать свои отношения с Нории ни с кем. И я не хочу больше слышать этого, Вася.

- А придется! - зло крикнула королева. - Потому что кроме меня вас видели и слышали и Гюнтер, и Луциус. И половина двора Бермонта. И я хочу понимать, чего ждать дальше. Я хочу знать, что произошло в Песках, черт побери! Потому что я беспокоюсь за тебя! У меня стойкое ощущение, что ты загоняешь себя в пропасть, Ани! Если ты любишь его…

- Не люблю, - отчеканила Ангелина. По стенам с треском побежала изморозь, с жалким звоном взорвалась и осыпалась люстра.

- Не ври мне! – крикнула Василина.

С сухим треском начали лопаться окна, и занавески больше не трепетали — стучали по стенам, покрывшись льдом.

- Почему ты врешь? - в бешенстве кричала королева на замораживающуюся прямо на глазах, прямую, как статуя, Ани — по ее одежде, по волосам бежали вверх полосы инея и дышало от нее таким холодом, что ковер стал скручиваться, поднимаясь. - Неужели ты думаешь, что я перестану уважать тебя или восхищаться тобой за это? Или кто-то из нас? Ани, да мы счастливы будем, если ты хоть раз проявишь слабость! Поля в шкуре медведицы живее тебя! Нельзя хоронить себя заживо! Боги! Да крикни ты! Поплачь!

- Не смей разговаривать со мной в таком тоне, - каким-то утробным голосом процедила Ангелина. - Уйди, Василина, немедленно!

- Нет, - жестко и яростно рявкнула королева. Застонали от мороза стены, и гостиная не выдержала — полетели друг навстречу другу осколки стекол, лепнины и сворачиваемые в щепу столики и стулья, клочьями под вой ветра начал рваться ковер, и одежда сестер тоже потянулась друг к другу — они же обе чуть отклонились назад, глядя друг другу в глаза, тяжело дыша и стараясь успокоиться. Предметы до них не долетали — осыпались золой и каплями расплавленного стекла у ног. Грохот стоял страшный, будто гигантский механизм со скрежетом быстро перемалывал огромные камни.

И закончилось все почти одновременно — стуком щепы и осколков, осыпавшихся на пол, когда улегся локальный ураган. Вася покачнулась, оперлась о щиплющую пальцы сухим холодом стену, Ани стояла прямо и прерывисто, с сипами дышала. И долго старшие дочери дома Рудлог молчали, приходя в себя под похрустывание откладывающегося льда и шелест ветра в разбитых окнах, ожидая, кто из них заговорит первой. Так долго, что от стен и пола потянулись вверх языки тумана.