Александра Салиева - Прокляты и забыты

Не знаю, что меня ужаснуло больше: изувеченные мужские тела и капающая с разбитых лиц кровь — или то, что это определенно сделал Артур. В одиночку. Конечно, жертвы не отличались комплекцией атлетов — но ведь их шестеро! И когда все это произошло? Пока я была на террасе? Прошло от силы полчаса. Это же так мало. Что здесь вообще происходит?!

Еле сдерживая крик, я попятилась к коридору. Но Джеймс плотнее сжал мою руку, напоминая укоризненным взглядом о моем обещании.

«К чему столько жестокости? Да в чем они виноваты?» — думала я, с немым ужасом рассматривая замученных.

Они еще дышали, тяжело и прерывисто. Тот самый официант, который подавал мне бокал, повернул лицо в мою сторону. Его взгляд источал ненависть и презрение. И все это предназначалось мне. Только мне. Не Артуру, который в этот момент взял в руки длинную тонкую железную иглу, а именно мне. Новый поворот событий заставил меня впасть в предобморочное состояние. Голова закружилась. Мир потихоньку начал пропадать за темными пятнами. Ища поддержки у телохранителя, я прижалась к его руке.

— Александр ведь не умер своей смертью? — только и прошептала я.

— Не умер, — глухо отозвался Артур.

Блондин не посчитал нужным вдаваться в подробности. Он вогнал пару игл под ногти тому самому официанту, который все еще смотрел на меня.

— Ты тоже сдохнешь, упырь, — отплевываясь кровью, прохрипел мужчина.

Меня поразило то, что он даже не закричал от боли. А ведь ему точно должно быть больно.

— Мы все когда-нибудь сдохнем, мразь, — совершенно спокойно ответил Артур. — Но ты будешь первым.

И сломал ему пальцы.

— Это бесполезно, — так же хладнокровно заметил Джеймс.

Я едва дышала, но мой телохранитель совершенно равнодушно наблюдал за пытками.

— Это потому, что я только начал, — меланхолично ответил Артур.

Взглядом маньяка он придирчиво осмотрел лежащий на полу набор слесарных инструментов. К моему большому облегчению, в следующую секунду меня развернули в сторону выхода.

— Нам ни к чему наблюдать за всем процессом. Позвони, если будет что рассказать, — сказал напоследок Джеймс.

На деревянных, не желающих ничего чувствовать ногах я поднялась по лестнице в кухню особняка. Джеймс закрыл за нами дверь, сенсорная панель справа сменила зеленый цвет на красный. Раздался щелчок внутреннего замка.

— А что было в бокале? — спросила я просто так, чтобы сказать хоть что-то.

Сейчас я хотела говорить о чем угодно: в моих глазах стояли полные лютой ненависти глаза того, кто сейчас, видимо, уже прощался с жизнью.

— Я не хотел, чтобы вы видели, но лучше вам сразу все понять, чем умереть еще до рассвета, Камелия, — сказал, проигнорировав мой вопрос, Джеймс.

Через заднюю дверь особняка мы вышли на улицу. Телохранитель все еще держал меня за руку и вел к парковке, где осталась наша машина.

— А украшения? — спросила я снова.

Джеймс ответил не сразу — сначала заботливо усадил меня на пассажирское сиденье.

— Тоже были отравлены. Этим я займусь лично, — наконец сказал он.

Телохранитель повернул ключ зажигания, переключил передачу на основное положение и жестко надавил на педаль газа. Следом за нашей машиной с места тронулось три черных внедорожника.

Заметив мой встревоженный взгляд в зеркало заднего вида, Джеймс выровнял машину на шоссе и сказал:

— Ребята проследят за территорией. Артур так распорядился.

Позже, глядя из окна холла, как двухметрового роста мужчины в черной форме и бронежилетах собирают оружие с выверенной армейской сноровкой, я уже не видела смысла спрашивать, кто пытается меня убить и зачем. Я поняла: если бы они знали, то давно бы уже справились с этой проблемой.

Я поднялась в свою спальню, с горечью сознавая, до чего мне одиноко в этом огромном пустом доме. Избавилась от эксклюзивного платья. Приняла горячую ванну, чтобы хоть как-то унять дрожь. Переоделась в шёлковую зеленую пижаму. Чтобы чем-то занять себя, стала копаться в письменном столе: несмотря на то что было уже за полночь, спать совершенно не хотелось. Ничего интересного я не нашла, а потому открыла ноутбук. Фотографии, бесконечная череда финансовых отчетов, электронные книги, музыка. Ничего особенного. Я открыла подвернувшийся текстовый файл.

«Грани — место, куда попадает любая душа, находясь на пороге смерти.

Для каждого оно индивидуально и скроено по образу воспоминаний и восприятия мира. Можно встретить другие души, если есть большая потребность и сила. Главное — твердо знать, что это не реальность…»

Мое чтение прервал резкий звук бьющегося стекла и шум ломающейся мебели, донесшийся снизу. В окне мелькнула чья-то тень. Большая тень. Но здесь нет балкона, второй этаж…

Не знаю, о чем я думала, но добежала до лестницы менее чем за минуту — и замерла, глядя на царивший вокруг хаос. Все витражи были разбиты, на лестнице, на полу и даже на стенах — кровь. Мебель в холле разломана, словно по ней каток проехался. Входная дверь отсутствует.

Ничего себе — она же такая тяжеленная. Кто же смог ее выбить? Грузовик если только.

На улице были слышны звуки стрельбы, кто-то кричал.

Наверное, мне не стоило сюда выходить. И где Джеймс?

В следующий миг размышления прервала та самая дверь, летящая в мою сторону. Повинуясь всем законам физики, я полетела вместе с дверью с лестничного пролета второго этажа сквозь уже разбитое окно, упала на лужайку и только теперь почувствовала резкую, разрывающую боль в груди.

Стрельба и крики затихли. Мир вокруг словно замер. Дверь лежала поодаль от меня, а я не могла пошевелиться. Кажется, изо рта медленно текла кровь.

Говорят, в такие моменты вся жизнь проносится перед глазами, — но не в моем случае. Видимо, я так и не успею до конца вспомнить свою жизнь.

— Александр, — прошептала я.

Веки отяжелели и начали закрываться. На душе внезапно стало так спокойно. Больше не было боли, нет печали и тревог. Я не чувствовала их. Я вообще ничего не чувствовала. Теперь — так легко. Темнота поглотила сознание.

— Ну же, глотай, — умоляюще уговаривал кто-то. — Пожалуйста.

Я поддалась и принялась судорожно глотать жидкость, которую вливали в меня силой. Открыв глаза, я обнаружила, что лежу в своей постели, а надо мной навис Джеймс. В ладони он сжимал колбу с прозрачной жидкостью.

— Какого?.. — завопила я.

Я поднялась, отчаянно вжимаясь в подушки. Изорванную одежду телохранителя покрывали пятна крови. Из бедра правой ноги торчала сломанная кость. Но меня испугало даже не это. Глаза Джеймса были ярко-желтыми и совсем не походили на человеческие. Волчьи. Это были волчьи глаза.

— Камелия, все хорошо. Я же говорил, мне можно доверять, — миролюбиво произнес он.