Юлия Цыпленкова - Космическая одиссея Инессы Журавлевой

– Подарок для любимой, – громогласно объявила она.

По залу полилась мелодия пятой прелюдии Шостаковича, немного грустная, нежная и романтичная, и из полумрака, как и на той лесной поляне, созданной Симой, вышли мои мужчины. Они склонились в церемониальных поклонах своей родины, после встали на одно колено и подали мне руки. Я вложила в их ладони свои пальцы и поднялась с кресла. И как тогда, Рома отступил в тень. Дима повел меня по залу. Я смотрела ему в глаза, в которых плескались безграничные любовь и счастье. Счастье от нашего единения, от того, что впереди у нас целая вечность. Он вновь опустился на одно колено, обвел меня вокруг себя и передал Роме. Заботливые и такие надежные руки обняли меня, вознося на волнах мелодии в самый центр Вселенной. Я таяла под его взглядом, превращалась в звездную пыль, искрящуюся от невероятного счастья.

– Спасибо, – прошептала я, глядя на него.

– За что? – улыбнулся Рома.

– За то, что украл меня, – ответила я.

– И украл бы еще тысячу раз, – сказал Рома.

– А я бы столько же раз попытался отнять. – Дима подошел к нам и принял меня у Ромы, тут же вновь возвращая ему.

В этот момент я подумала, что задохнусь, если они вдруг исчезнут. Просто нечем и не для кого будет дышать дальше.

– Вместе, – сказал Рома.

– Навсегда, – подхватил Дима.

– И никак иначе, – срывающимся от волнения голосом произнесла я.

Они обняли меня, словно укрывая от невзгод и чужих взглядов. Защищая и оберегая. Черт возьми, я нашла свою любовь. И может, на одну хрупкую землянку слишком много этого невероятного инопланетного счастья, но оно все мое, и я не откажусь ни от одного из моих мужчин, потому что иначе я потеряю часть своей души, в которой они так быстро и так прочно поселились. Мы счастливы, и пусть весь мир катится в бездну!

– Инулечик, ну как вы там? Мальчики не обижают? – Мама подперла щеку кулачком, глядя в камеру ноутбука.

– Ее обидишь. – Папа нагнулся и помахал мне.

– У нас все отлично, – улыбнулась я. – Как вы? Как бабушка? Как братик?

Рассказываю подробней. Перед тем как мы с мужьями отбыли на Хейду, мои мальчики решили сделать подарки и моей родне. Под предлогом загородной прогулки мы отвезли маму, папу и бабушек к нашей яхте. Моя родня выпала в осадок. Инопланетяне для них оказались пределом. Мальчики перепуганных родственников обездвижили, иначе они готовы были разгромить корабль, и отправили в регенератор. После подтерли память, но не начисто, а так, чтобы остались смутные догадки и подозрения, как с экстрасенсом Аделаидой, и отвезли домой. Мы сердечно распрощались, а у них начались перемены.

Во-первых, моя любимая бабуля, состояние организма которой было восстановлено примерно на сорокалетний возраст, начала бегать по утрам. Внешне она, конечно, не превратилась в девушку, но выглядеть стала значительно лучше. И во время своих пробежек она подцепила пятидесятилетнего дядю Васю Иванова, за которого вышла замуж и умчалась в свадебное путешествие на Гавайи. Дядя Вася не из бедных дядей оказался, и возраст супруги по паспорту его совсем не смутил, потому что визуально бабуля на семьдесят лет не выглядит. Баба Лида также нашла себе дедушку и теперь вместе с ним выращивает на его даче морковку.

Во-вторых, мама и папа. Как понимаете, их омоложение пошло еще дальше. У них началась вторая молодость. Папа даже пить бросил, печень обновленную жалко. Они прокатились на отечественные юга, вспоминая свой медовый месяц, и вернулись оттуда с моим братом в мамином животике. Об этом мы узнали, когда через год прилетели на Землю, перед тем как мальчики сняли стерилизационную блокаду. Просто я к тому времени была уже готова к продолжению рода… родов.

Мама встретила нас, смущенно потупившись, а папа гордо рассказал, что на старости лет они решили слепить еще одну снегурочку. Мы с мальчиками переглянулись, поулыбались и поздравили моих родителей. Потом подарили приемник, способный принимать сигнал с Хейды, стилизованный под земной ноутбук. В общем-то, это и был ноутбук, только прокачанный Симой. Благодаря ему я и узнала, что снегурочка оказалась мальчиком и назвали его Егором.

В один из таких разговоров нам снова пришлось признаться, кто мои мужья на самом деле и где я живу. А все дело в том, что в дом ворвался взбешенный Ардэн, шипевший ядовитым гадом. Его глаза сверкали расплавленным золотом, зрачки вытянулись в вертикальные черточки, и на лице начала проступать чешуя. Списать на дефект связи и карнавальный костюм не вышло. И связь отличная, и чешуя проступила прямо у мамы на глазах. Правда, в этот раз родители выслушали нас более благожелательно и спокойно.

– А я о чем-то таком догадывалась, – сказала мама.

– Я тоже подозревал, – кивнул папа.

Ну еще бы. Мы очень старались, чтобы они до конца не забыли посещение «Инессы». Так что с тех пор родители свято хранят нашу тайну, зато можно спокойно рассказывать о новостях, не загоняя мозг, обрабатывая события на земной лад.

– У нас все хорошо, доча, – улыбнулась мама. – Егорка в садике роль на новогоднем празднике получил. Вчера учили с ним его слова. Такой смышленый, как ты.

– А бабуля? – напомнила я вторую часть вопроса.

– Бабушка с папой Васей на лыжах умотали кататься. Они много путешествуют. Бабушка у нас активная, сама знаешь, – усмехнулась мама. – А почему ты одна? Где они?

Я расплылась в счастливой улыбке.

– Дети, – позвала я. – Идите с бабушкой поздоровайтесь.

Ответом мне была тишина. Я насторожилась.

– Сима, что происходит? – с подозрением спросила я.

Сима явилась пред мои ясные очи, широко улыбнулась моей маме, они уже давно были знакомы и даже подружились.

– Все, Инусик, – сказала Серафима. – Все, – и рубанула рукой.

– Что – все? – тихо спросила я.

– Все. Нету.

– Чего нету? – потребовала я уточнений, хватаясь за сердце.

– Детской нету. Они ее Масе с Васей скормили. Подчистую, – дала более развернутый ответ Сима. – Это уже третья детская. Ридары скоро лопнут.

– Гони сюда паразитов, – выдохнула я, закатывая рукава.

– Чада не виноватые, матушка, – завыла Серафима. – Я не доглядела, меня за чуб таскай.

– Инночка?! – в ужасе воскликнула мама. – Ты бьешь малышей?

– Было бы неплохо, – проворчала я. – Только отцы все равно в зад зацелуют и весь воспитательный процесс насмарку. Сейчас вернусь.

Я оставила маму и Симу болтать, а сама отправилась обозревать руины детской комнаты. Первое, что я увидела, это Масю с Васей, круглых, как глобусы, и до безобразия счастливых. Затем закрыла лицо ладонями и захныкала, фальшиво и громко:

– Никто меня не любит, никому я не нужна.

Вот сколько их так ни разводи, а верят каждый раз, радости мои.

– Мы любим, мамулечка! – из своего укрытия вскочил синеглазый Игореша.