Мария Сакрытина - Слушаю и повинуюсь

– Ты с ума сошел! Их же растерзают и утащат к Вадду..!

– …в бездну, – довольно закончил Валид. – А точнее, к Иблису. Что? Думаешь, надо было сначала допросить? Но мне показалось, ты с этими ребятами знаком. Ну или хотя бы с их заказчиком.

Амин обернулся и вздрогнул – над городом раздался жуткий и очень-очень недовольный рев.

– О, шакал проснулся, – сообщил Валид. – Это ж его гули. У-у-у, скряга, только что ведь вместе пили… Я сейчас. Не уходи далеко, ага?

И, сиганув с крыши, растаял в густых тенях.

Амин судорожно схватился за джамбию, но раздавшийся снова рев прервался огненной вспышкой, и больше покой спящего города ничто не тревожило.

Юноша устало привалился спиной к куполу, по-прежнему не убирая руку с джамбии, закрыл глаза. И тут же провалился в тяжелый, беспокойный сон.

Амин дрожащей от усталости и напряжения рукой потянулся к расставленным на низеньком столе чашечкам. С трудом подцепил одну, одуряюще пахнущую пряным бедуинским кофе. Обжигаясь, поднес ко рту…

– Дай мне, – ввинтился в уши голос Валида и вожделенный напиток вырвали из мгновенно ослабевшей руки.

Амин страдающе смотрел, как по-хозяйски развалившийся на подушках мальчишка сначала принюхивается, потом делает пробный глоток.

На этом месте юноша наконец-то проснулся.

– Ты с ума сошел! – выдохнул он, пытаясь дотянуться до мальчика. – А если там яд? Забыл, как…

– Вот именно, – хмыкнул мальчишка, ставя чашку на стол и подвигая к Амину. – И, в отличие от тебя, на меня не действует большая часть человеческих ядов.

– Скорпионьи, значит, действуют, – многозначительно промолвил юноша, вспомнив, как тащил маленького паршивца по пустыне.

– Это была досадная случайность, – с достоинством отозвался Валид. И кивнул на чашку: – Пей спокойно, не бойся… А вообще, я удивляюсь: как ты без меня выжил? И как при таком раскладе додумался отправиться в такую даль? Сидел бы в своей лавке, торговал сладостями… Чего тебе неймется?

Амин с наслаждением закрыл глаза. Горячий кофе бодрил, да и сварен он был хоть и не так, как в Иляфе, но все же вполне сносно.

– Чего ты хочешь? – настаивал между тем Валид. – Стать султаном? Так только скажи, я тебе и так трон достану. Какой хочешь?

– Что это ты расщедрился? – усмехнулся Амин, подвигая к себе остатки сладких рулетиков. – Не нужен мне трон. Забудь.

Валид и правда притих, какое-то время молча смотрел из-под слипшейся челки на юношу, но потом, точно не выдержав, спросил:

– А ты знаешь, если ты загадаешь мне желание, оно исполнится?

Амин вскинул брови.

– Помня, как ты относишься к фразе «я хочу»? Я загадаю желание, ты его переиначишь, и вместо исполнения мечты у меня будет что? Хорошо, если жив останусь.

Валид нахмурился и очень серьезно произнес:

– Знаешь… твое я бы исполнил в точности. Честно. Клянусь… Чем хочешь, чтобы поклялся?

Амин удивленно посмотрел на него. Потом потянулся, потрепал мягкие темные кудряшки.

– Желание? – протянул он. – Хм… Ты что, птица-хумай, чтобы их исполнять?

Валид вздрогнул, но Амин, потянувшийся за последним рулетиком, не заметил.

– Не шути с этим, – скрипнул мальчик, и юноша поперхнулся от звука его голоса.

– И не думал, – ответил, откашлявшись. – Скажи лучше, ты узнал, что там с царевичем и его судьбой? Мы можем сделать хоть что-нибудь, чтобы нам дали отсюда уплыть?

– Что-нибудь – можем, – хмыкнул Валид. – Закажи еще эти забавные сладости, у меня в горле пересохло.

Амин со вздохом поднялся и поплелся к хозяину полупустой по случаю раннего утра чайханы.

– В общем, – отправляя в рот сразу горсть рулетиков, сообщил Валид. – Царевичу, когда он родился, предсказали, что он умрет. В десять лет. День рождения у него через две недели, а еще ни один колдун так и не смог сказать, от чего все-таки умрет царевич и как этого избежать. А поскольку сынок он у папочки единственный, а значит, наследник, царь очень-очень не хочет его смерти.

– Ясно, – успев все-таки ухватить один рулетик, пока поднос не опустел, вздохнул Амин. – И как нам узнать, что же убьет царевича?

Валид облизал липкие пальцы – по очереди, сосредоточенно – и только тогда соизволил ответить:

– Я в принципе и сейчас могу предложить парочку вариантов, но царю их, скорее всего, тоже предлагали, так что он не поверит.

– Ты же вещий, – покосился на него Амин. – И не знаешь?

– Ну, вещий, – фыркнул Валид. – Я вещий один, а вас, людей, много. Вы для меня как песчинки, я вас вижу, я про вас знаю, но только если пригляжусь. Мне надо увидеться с царевичем.

– То есть нам надо попасть к наследнику, – протянул Амин, – которого стерегут как зеницу ока… Валид, у тебя есть там знакомый джинн?

– А у тебя есть там знакомый убийца? – огрызнулся мальчишка. – Давай маленького негодника сами прихлопнем и смоемся, тогда они точно порт откроют… через годик. Может быть.

Амин криво усмехнулся.

– Другие идеи?

Валид пожал плечами и как само собой разумеющееся сказал:

– Ты пойдешь к царю и уговоришь его пустить нас к сыну. Скажешь, что ты великий мудрец из какой-нибудь Аиши…

– Я похож на мудреца? – рассмеялся Амин.

Валид скептично оглядел его с головы до ног.

– Побольше, чем большинство «мудрецов», которых я встречал.

Амин вздохнул, поняв, что нечеловеческая логика иногда крепче дубовых ворот.

– А давай ты просто превратишься в старика, и тогда царь нам точно поверит, – предложил он, про себя добавив: «А если ты ему еще что-нибудь наплетешь про: «А при твоем предке…», то его вера станет тверже гранита».

– Превращение, – назидательно подняв грязный палец, ответил Валид, – отнимает уйму сил. Не хочу просто так их тратить… Поэтому мы сейчас достанем тебе накладную бороду и объявим пророком… Например… э-э-э… Вадда! О, точно, пусть его стерва-сестрица похихикает…

Амин, бессильно закрыв глаза, постарался представить, что все это сон, и на самом деле они уже плывут в Гарибу.

Даже не обладая пророческими способностями, он уже давно понял: идеи Валида хорошо не заканчиваются.

По крайней мере для людей.

– А при твоем предке… – радостно бубнил Валид, уткнувшись носом в пол слева от Амина.

И юноше стоило огромного труда его в таком положении удерживать.

– … который был тем еще мерзавцем…

Амин, задыхаясь от лезущей в рот накладной бороды, скрипучим «старческим» голосом желал великому солнцеликому и ясноокому царю всех благ и долгой-долгой жизни. А про себя радовался, что прижатый к полу маленький негодник не орет на весь тронный зал.

– … баловался молодым вином, зернами мака и даже, сволочь, пару раз пытался ухватить меня за хвост со словами: «Ну куда же ты, прелестная птич…»