Мария Сакрытина - Слушаю и повинуюсь

Амин вырвался, перекатился к костру, выхватывая горящую ветку. Красавицы тут же отпрянули.

– Кто вы такие?

– Какая разница? – кривя полные губки, вздохнула одна.

– Тебе же было хорошо? – вторила вторая.

– И еще будет, – подмигнув, пообещала третья.

Амин сжал кулаки.

– А потом?

– Потом? – удивленно вскинула брови одна из красавиц. – А что потом? Есть только «сейчас»! Есть эта ночь – не сомневайся, ты получишь неземное наслаждение. Кого волнует, что будет потом… Ми-и-и-лый?

– Меня волнует, – огрызнулся Амин, – джиньи.

– Кажется, этот чужеземец нас обижает? – надула губки одна из красавиц.

– Не хочет нас?

– Брезгует?!

Амин отступил к спящему Насиму, но схватить его и скрыться в тени не успел – красавицы, наконец, определились:

– Ты посмел оскорбить нас отказом, несчастный! – хором объявили они, моментально превращаясь из ластящихся кошечек в разъяренных тигриц (но не становясь от этого менее притягательными). – Да падет на тебя кара триединой богини!

Амин, уже держа мальчика, мысленно переспросил: «Кого?», когда вокруг потемнело, тело отяжелело… а очнулся Амин привязанным к вертикальному плоскому монолиту посреди чего-то, сильно смахивающего на чей-то храм.

– Я был прав, хозяин, – раздался рядом грустный голос.

Амин повернул голову, столкнулся взглядом со связанным, болезненно-бледным Насимом и философски пожал плечами.

– Ну… сад так сад… Какие, говоришь, плоды тут еще растут?

– Они убьют вас, хозяин, – тоскливо протянул мальчик, потупив взгляд.

Амин подергал цепи.

– Не думаю.

– Это джиньи, хозяин. Они получат то, что им нужно, и убьют вас. Они ненавидят людей, – горестно, явно уже приготовившись Амина оплакивать, выдохнул Насим.

Амин устроился поудобнее и поднял голову, глядя на широкую, идеально-круглую дыру в потолке.

– Не думаю…

Насим глянул на него как на сумасшедшего.

– Это же джинньи, хозяин…

– О да, – перебил его, ухмыляясь, Амин. – Джинньи. Знаешь, Насим, не то чтобы меня впервые приковывают к жертвеннику, так что… не вижу повода волноваться. Лучше постарайся уснуть, пока здесь тихо.

Мальчик, ошеломленно посмотрев на него, покачал головой.

Амин зевнул и закрыл глаза. Лично он еще не выспался.

Вадд уже направлял колесницу к горизонту, когда сонный покой древнего храма разбил гонг, и пол у ног юноши мягко засветился.

– Зря ты не был сговорчивее… раньше, – протянула одна из красавиц, грудью прильнув к скованному юноше. – Нам было бы… хорошо… вместе, – томно шептала она, проводя когтистым пальчиком по шее, подбородку, губам Амина.

Амин подавил стойкое желание укусить ее за палец.

– И что же со мной будет? – вместо этого поинтересовался он.

– Нам нужен человеческий ребенок, – сообщила вторая красавица, появляясь с другой стороны. – Хотя бы один, но лучше три. А потом, как правильно сказал твой раб, мы тебя убьем, смертный.

Амин скептично поднял бровь и фыркнул.

– Он не боится, – надула губки третья красавица, появляясь перед юношей. – Совсем. Почему?

– Может, он глуп? – предположила вторая.

– Или ему просто нра-а-а-авится? – подмигнула первая.

– Или у меня просто есть другое предположение, – усмехнулся юноша, и тут же подавился воздухом: одна из красавиц приникла к его губам, жадно целуя, точно выпивая дыхание.

– Какая разница, сестры? – махнула рукой третья джиннья, скидывая тунику. – Мы все равно возьмем свое, – и, навострив коготки, потянулась к бедрам юноши.

Небо загорелось и вспыхнуло, обрушивая звезды и швыряя колесницу брата Аллат в разные стороны.

– Он мой!!! – скрипела свалившаяся с неба огненная красавица.

Амин возвел взгляд к облакам и молча, но очень красноречиво высказал тем, что он обо всем этом думает.

Облака молча же посочувствовали.

А огненная крылатая дева тем временем с остервенением гоняла по храму трех джинний, выкрикивая что-то на незнакомом и наверняка очень древнем языке (или языках?). Джинньи пищали в ответ нечто извиняющееся и взвизгивали, когда огненные капли попадали на их кожу.

Амин повернулся к остолбеневшему Насиму и подмигнул.

– Вот примерно об этом я и думал.

– Это… – ошеломленно выдохнул мальчишка. – Вы же не могли знать… Она никогда не возвращается…

– Она, – глянув на огненную красавицу и торопливо отведя взгляд, хмыкнул Амин, – возвращается всегда. Очевидно, некоторые из ваших прилипчивы, как…

– Наших? – перебил Насим, забыв про вечное «хозяин».

– Ну, ты же тоже джинн, – улыбнулся Амин.

Ответом ему стал недоуменный взгляд.

– Нет, хозяин.

– Нет? – не обращая внимания на раздавшийся рядом визг, удивился Амин. – А кто же тогда?

– Скажи уж честно, что тебе понравилось, – протянул разлегшийся на софе Валид. – Конечно, такие красавицы…

Амин в который раз изучил потолок – точнее, переплетение ветвей. Как джиннам, гулям или шайтан знает кому удалось запихнуть деревья на небольшой с виду кораблик и заставить его плыть, причем без моряков, у юноши в голове не укладывалось.

– Вы, смертные, – Валид потянулся к чаше с щербетом, – так падки на красоту… Ты вот не можешь на меня смотреть, когда я меняю обличье.

– Но если однажды тебе придет в голову приковать меня к жертвеннику и попытаться изнасиловать… лучше сразу, – Амин красноречиво кивнул на поручни, – ныряй.

Валид обиженно глянул на него.

– Я не умею плавать.

– Вот-вот.

Мальчик поковырял щербет и разочарованно отставил чашу.

– Ты не мог знать, что я за тобой вернусь.

Амин глянул на него и усмехнулся.

– Правда?

– Правда. Ты не вещий, – отозвался мальчик, гоняя по блюду виноградины.

– Для некоторых вещей не нужно быть вещим, – улыбнулся юноша. – Лучше скажи, где тебя так долго носило?

Валид тоскливо вздохнул.

– Ну, мне было плохо, я упал в воду, захлебнулся, умер, опустился на дно, там меня нашли здоровенные рыбины, одна вцепилась мне в…

– Все-все, я понял.

Настала очередь мальчишки усмехаться.

– Чем задавать глупые вопросы, ничтожный смертный, не хочешь ли поговорить о своем рабе? – и обиженно добавил: – Его ты спас.

– Если бы ты попался мне на глаза, я бы и тебя спас, – отозвался Амин. И быстро добавил: – Но я буду очень благодарен, если ты объяснишь, почему он сейчас лежит полумертвый в каюте и, судя по молитве, прощается с жизнью.

– Ему плохо от волшебства джиннов, – пожав плечами, ответил Валид. – Точнее, ему плохо от любого волшебства, которое творится рядом с ним. Это его проклятие.

– Как я сразу не догадался? – скептично хмыкнул Амин. И, забрав у мальчишки блюдо, сел напротив. – Что еще ты знаешь про Насима и что следовало бы знать мне?