Елена Литвиненко - Волчица советника

Это что же получается… Я сама притащила Йарру в ловушку?!

Мысли заметались в голове, как мальки в луже, по которой шлепнула лапой Уголек. Белые повязки на лбах напавших на коттедж указывают на людей Косты, и тогда это месть. Но они знали о подземном ходе, значит, это предательство. А отравили меня по приказу княгини — «Не бойся ее больше, Лира», — причем свои — иначе Йарра не поминал бы Фьюйза… И Фьюйз же мог рассказать о подземном ходе. А значит… Значит…

— Князь, — озвучил мои подозрения Сэли. — Его Светлость решил избавиться от графа, инсценировав нападение сторонников Косты. Или их руками.

— Замолчи! — подпрыгнула я. — За такие слова на дыбу попасть можно!

— Если задержимся на корабле, нас тоже не выпустят, — безжалостно закончил Сэли. — Мы можем уйти, shialli. Прямо сейчас, пока до берега недалеко.

Взгляд степняка стал тяжелым, темным. Очень мужским. Так смотрел на меня Ришар, так смотрит Раду, такие взгляды я время от времени ловлю на себе с ранней юности.

— Я не граф, но смогу дать тебе не меньше, чем он. Может быть, даже больше, — негромко сказал Сэли.

Джун-Джун, Мабуту, Араас, Оазисы… Вольные города Тэха-Эн и Линнеи, бескрайние равнины Степи и небесный купол, усеянный мириадами звезд — такие никогда не увидишь на террасе освещенного замка. Свист ветра в ушах и безумную, безудержную скачку — пока не выдохнется конь, пока я сама не захлебнусь ледяным туманом вересковых пустошей. Дом и камин. Тепло и уют. И, наверное, любовь — «Он сохнет по тебе, Лира! Ты разве не знала?»

За спиной хрипло выдохнул граф, и наваждение растаяло.

— Я не оставлю Раду, Сэли.

Глаза степняка потухли. Он кивнул и уставился в пол. А мне стало неловко, будто я в чем-то перед ним виновата.

— Если ты хочешь уйти…

Амулеты на косах варвара протестующе щелкнули.

— Тогда останься с графом. А я пойду знакомиться с новым командованием.

— Одну я вас не отпущу.

— Если мы правы, то Йарру тихо убьют, едва он останется один. Юшенг — старик, он не сможет защитить Его Сиятельство. Ты сможешь. Я прошу тебя, Сэли. Не приказываю, прошу, — положила я руку на мужское плечо. — Ты всегда был мне другом, а не слугой. Пожалуйста, останься с Раду.

— Я клялся защищать вас, а не…

— Пожалуйста, Сэли! — Соглашайся! Соглашайся, лярвин дол! Я не хочу давить на тебя флером!

— Хорошо, — прикрыл на секунду глаза степняк. — Я останусь с… вашим графом. Но и вы будьте благоразумны, госпожа.

— Обязательно, — пообещала я, закрепляя саблю.

Главное, чтоб Йарра выжил. Он придумает, как объяснить адмиралам и Совету бунт на отдельно взятом корабле. В конце концов, галеас принадлежит Его Сиятельству, и здесь еще есть верные ему люди.

Грудь Йарры едва заметно поднималась и опадала, дыхание было неровным. Пульс частил, и даже смуглая кожа не скрывала отечной синевы кровоподтеков в местах переломов.

…Достаточно слегка надавить, чтобы ребро проткнуло легкое. Совсем немного. Просто положить руку, тогда у shialli не останется причин воевать. Жить в княжестве. Отказываться…

— Ты полюбишь, но она будет принадлежать другому. И однажды тебе придется выбирать — между честью и женщиной, между любовью и властью, — ветром в разнотравье прошелестел голос тетки.

Сэли оглянулся на дверь и перенес графа в угол каюты, к спящему целителю. Стол он укладывал набок куда осторожнее, чем Йарру. Степняк снарядил арбалет и направил его в сторону входа, готовый встречать визитеров.

За несколько месяцев я научилась чувствовать галеас. Огромный, сильный, своенравный — он водным драконом несся по волнам, расправив слюдяные [51] Подразумевается серый цвет. паруса-крылья. Иногда выходил на охоту, и мелочь пиратов-кракенов разбегалась при появлении высокого гребня мачт. А когда выходил на поединок, стоны и плач побежденного были слышны по ту сторону океана. Победитель же складывал крылья и грелся в теплой бухте, сторожа свои сокровища. Порой он резвился, часто взбрыкивал, но неизменно успокаивался, почуяв руку хозяина на колесе руля.

Сейчас галеас был недоволен. Ему претили чужаки, обосновавшиеся в его трюме: палуба скрипела и прогибалась, будто грозилась обрушиться и задавить оскорбивших Йарру, грозно шелестели паруса, а в том углу, где обосновался «вице-адмирал», вот-вот собиралась открыться течь.

Именно на темнеющие доски я и смотрела, когда лорд Прайс смешивал меня с пахучей субстанцией, столь ценимой вилланами по весне. В просторечии — с дерьмом.

— Ты кто такая, чтобы я перед тобой отчитывался, а? Думаешь, раздвинула ноги перед графом… — медленно, со вкусом выговаривал Прайс, положив одну руку на стол и дирижируя второй. Время от времени он обводит взглядом глумливо улыбающуюся свиту, краснеющих офицеров корабля, вдохновлялся моим молчанием и продолжал: — Не слишком много на себя берешь, шлюха? Нацепила штаны, взяла зубочистку и стала гром-бабой?..

Капли воды на досках за спиной Прайса стали крупнее, тяжелее, поползли вниз. Я смотрела на них и зверела.

— Лорд! — не выдержал Треньйе. — Леди Орейо все-таки женщина!

— Женщина? Девка она казарменная, непонятно от кого прижитая… Впрочем, старый олух Орейо никогда не отличался особой разборчивостью. Как и его сын… — Он не договорил, завопив от боли и неожиданности, когда острая шпилька из моих волос проткнула его руку и глубоко вошла в стол.

Один из людей Прайса схватился за оружие, и кончик сабли уперся ему в шею. Меч-бастард вышел из ножен только на треть. Я быстрая, да.

— Брось. Убью. Не руку сними, а брось! — Я пнула меч под стол и зашипела гадюкой: — А теперь послушайте меня, вы все! Мне кажется, вы забыли, кто такой граф Йарра. И кто такая я. И почему меня назвали Волчицей. — Я впервые сказала это вслух. — Я вам напомню.

Вообще, Его Сиятельство крайне не рекомендовал мне своеобразную «вертушку» — многократные удары ногой в развороте. «Потому что я могу сделать так», — подсекал меня граф, и я кубарем летела на песок. Но незадачливый меченоша — не Йарра. Прихлебатель Прайса отлетел к стене и затих.

— Вы хоть представляете, что я с вами сделать могу? — улыбнулась я. — Прямо сейчас, когда князь далеко, а я рядом? Или вы действительно решили, что Его Сиятельство приблизил меня к себе из-за пары сисек?! Верительные бумаги! Живо!

Документы Прайса были в идеальном порядке, комар носа не подточит, и меня прошибло потом. Это что же получается, я только что пропорола руку новому, свеженазначенному князем офицеру и свернула челюсть его помощнику?! С другой стороны, за все помои, что я выслушала, граф бы его убил, пусть радуется, что еще дышит!

— Я говорил! Что имею право!.. — скрежеща зубами, выдернул шпильку Прайс и швырнул ее в меня. — Я тебя в княжеском суде… — зло пробормотал он, оборачивая ладонь платком.