Аня Сокол - Первый ученик (СИ)

— Оперировал, — не смутился Грант, убирая стетоскоп. — Но чуть выше. Помимо сотрясения и отравления газом у вас проникающее ранение правого подреберья. На сантиметр в сторону и попрощались бы с печёночной веной. И с жизнью.

Макс вспомнил, как у него в очередной раз подкосились колени, как он пытался совладать со слабостью и выпрямиться, вырваться из хватки Кирилова. И видимо ему это удалось, всего на сантиметр за миг до удара. Наверное, на его лице что-то отразилось, потому что врач, нахмурившись, спросил:

— Больно? Сейчас, — он указал парню на маленький терминал в изголовье кровати и нажал кнопку вызова.

— Нет — Макс мотнул головой.

Дверь открылась и в комнату вошла полная женщина с накрытым белой салфеткой лотком.

— Больно, но это терпит. Где остальные? Где Лёха?

Получив от врача молчаливый приказ, она ловко перетянула жгутом его вторую руку.

— Где Шрам? Как я здесь оказал…?

На этот раз укол вышел почти безболезненным. Он заснул, не успев договорить вопроса.

Кажется, он открывал глаза еще несколько раз, но воспоминания об этом остались смазанными. Ответы Макс получил в третье осознанное пробуждение. Верхний свет погасили, оставив лампу в изголовье. На стуле частично попадая в круг света, сидела Лиса. Отек лица почти спал, внимательные карие глаза следили за каждым движением.

— Давно я здесь? — он приподнялся, затёкшие мышцы кололо иголками.

— Пять дней. — Настя тут же встала и поправила подушку, жест полный заботы.

— Игрок?

— Тоже здесь. И Калес, если ты собирался о нем спросить, — она закусила губу, — Мы думали, что не донесем тебя. Думали, что не успеем. Или в стационаре не окажется хирурга, а на дежурство выйдет какой-нибудь ухо-горло-нос.

— Императорский бункер. Почему-то я не удивлен, — он увидел стоящий на столике графин с водой и сглотнул.

— Да. Это был твой единственный шанс. Я так боялась, что нас не пустят, — девушка налила воды и терпеливо ждала, пока он напьётся, громко клацая зубами о стакан.

— Уверен, у вас был план.

— Был. И он сработал, — тихо звякнула цепочка, и Настя положила на край стола муляж кад-арта. Макс узнал камень Соболева.

— И что вы сказали?

— Правду.

— Неужели? Не верю.

— Ну и пожалуйста, — она дернула плечиком, — Мы студенты — псионники. Семнадцатый маршрут, обвал. Когда группа пропала, брат бросился в горы на поиски. Вы тоже, — она заметила, как он скривился и с вызовом добавила, — Вас мой жених уговорил. И где здесь ложь?

— Ложь будет дальше. Или ты рассказала об оружии твоего брата, о угрозах и о том, как привязала призрака к сокурснику?

Она замолчала, на минуту опустив голову, а когда подняла, в карих глазах не было и следа беспокойства, только вызов. И упрямство.

— Брось. Ничего подобного не было.

— Неужели? — Максим почувствовал, как в боку постепенно зарождается болезненная пульсация.

— Точно. Да, нам угрожали и заставили перерубить веревку, бросить друзей.

— И кто же?

— Твой дружок. Тилиф, — она склонилась к его лицу, — Контрабандист, если не ошибаюсь, а может и ещё что похуже. Вы вроде из одного города, и факт знакомства наверняка легко подтвердить.

Грошев не сводил взгляда с лица, которое было так близко, и впервые видел в её глазах что-то новое. Может быть правду, а может что-то очень похожее на нее.

— Все просто, Макс. Бандиты, угрожая оружием, заставили нас перерубить веревку, увели к шахте, вынудили искать призрака. Незнакомые боевики. Ни тебе ни мне, не так ли? Что мы могли против оружия? Ничего. Мы искали призрака по шахтам, от усталости мало что соображая, и ошиблись привязав мертвого к Лехе. Слава богам быстро исправились. Потом обвал, тебя ранило. Преступники погибли под завалом. Справедливость восстановлена.

— Ты кто? — неожиданно для них обоих спросил Грош, — И где Настя Лисицина?

— Я здесь. И я единственная Настя Лисицына, — сказала девушка, — Я просто устала от всего. От брата и его идей. Больше я в этом не участвую. Не играю, — он покачал головой, и она торопливо добавила, — Не веришь? Что ж, я заслужила. Все чего я хочу это выпутаться и забыть.

— А как же остальные? Они тоже забудут? Самарский? Чуфаровский? Першина?

— Ты же не знаешь, — он отстранилась и стала медленно обходить кровать, скользя рукой по металлической спинке, — Связь уже восстановили. Их спасли, Макс, тем же вечером. Даже Ярцева, он плох, но врачи будут бороться. Вы с Игроком передали сообщение, и стали героями.

— А Лёха?

— Лёха молчит, ждет твоего пробуждения. Или смерти. Не очень по геройски, не находишь?

— Ты действительно думаешь, что это сработает? А если Шрам жив? Если Маст даст показания? Если…

— Маст не дурак признавать соучастие в контрабанде. Жить хотят все. А твой Шрам, — пальцы девушки скользнули по подушке и задели волосы, — Мертв.

— Не выдавай желаемое за действительное.

— Так ты мне поможешь?

— Нет. И ты знаешь об этом.

— Упрямый осел! Ты не представляешь….

— Представляю. Лисицына чего тебе надо? Я что похож на святого?

Дверь открылась, и в палату вошел врач. Настя закрыла лицо руками, плечи задрожали, и она не глядя ни на кого бросилась вон.

— Обидел девчонку, — попенял Грант.

— Вы ничего не знаете.

— Куда уж мне, — он включил верхний свет, — Чего тут знать, когда она ночей не спала, под дверью дежурила, ждала пока очнёшься.

— Охотно верю, — Макс пошевелился, — Говорят, связь восстановили?

— Точно, — мужчина снял несколько датчиков с груди парня.

— Я должен поговорить с кем-нибудь из корпуса. Это возможно?

— Мы в Императорском бункере. Тут можно почти все, и осаду выдержать и армией командовать. Зачем тебе?

— Контрабанда камней, Тилиф Раимов, Лисицыны….

— Да-да. В детали я не вдавался, но ваши друзья рассказали.

— Я должен сообщить, — Грошев попытался приподняться, врач мягко толкнул его обратно, — Раимов жив. Так же как и Антониан Кирилов, — врач отвел глаза, — Они оба живы.

— Успокойтесь, Грошев, иначе у вас разойдутся швы, и вся моя работа насмарку. Следите за пальцем, — он приблизил указательный палец к носу, а потом обратно, — Голова не кружится?

— Нет. Вы не слушаете, это важно.

— Я слушаю, — врач присел на стул, где недавно сидела Настя, и, выдвинув верхний ящик, достал и вскрыл упаковку со шприцом, — Когда вас принесли вы бредили. И когда выходили из наркоза тоже. Вы разговаривали с неким Шрамом и с отцом, — мужчина внимательно посмотрел на Грошева, — Ваш отец мертв?

— Меня пырнули в бок ножом, — Макс почувствовал, как при воспоминании об этом внутри начинает подниматься ярость, — И это сделал не призрак.

— Вы упали со склона и напоролись на что-то. Мозг сыграл с вами злую шутку Грошев. Потребуется время, чтобы отделить ложные воспоминания от настоящих, — мужчина набрал в шприц прозрачную жидкость, — Я бы рекомендовал обратиться к невропатологу и даже психиатру, — парень смотрел, как игла входит в вену, поршень сперва чуть отходит, препарат смешивается с кровью, а потом, подчиняясь движению чужих пальцев вливается в вену, — Кстати, девушка, готова вызвать сюда любого специалиста.