Татьяна Богатырева - Загробная жизнь дона Антонио

Когда Торвальд замолк, Марина поймала себя на том, что заслушалась, совсем как в детстве заслушивалась историями Неда. И на том, что она — снова она, а не мерзавец Морган. Даже мелькнула мысль, а вдруг Кассандра имела в виду вовсе не испанского дона с фениксом на руке и гербе, а обыкновенного красного петуха?.. Но… нет, она ясно сказала — феникс. Любовь. Супруга. Красный петух тут совсем ни при чем, и его пение не прогонит ее собственный корабль мертвецов.

Даже не поможет выиграть проклятое пари, в которое ввязался Генри Морган. А ведь она понятия не имеет, как выиграть. Показаться на глаза королеве Изабелле — верная смерть. Почему Морган был так уверен, что выпутается? Почему он всегда выпутывается, проходит по трупам, убивает направо и налево, но выбирается из любой ловушки?

Нет. Она все равно избавится от Моргана. Как — неважно, она найдет способ.

Словно в насмешку, где-то рядом закукарекал петух, перепутавший день с ночью. Торвальд вскинулся: где он? А Марина увидела, как над островерхой крышей полыхнул и взлетел снопом искр огненный феникс.

— Оглянись, Марина! Оглянись! — совершенно явственно послышался голос Кассандры, пахнуло шотландским вереском и валлийским дубом. — Ты прошла мимо, оглянись!

Марина резко повернулась, и снова — но ведьмы нигде не было. Только ее же собственная команда: Нед, Смолли, Поросенок, Клистир и Щегол…

Она встряхнула головой, отгоняя наваждение. Нет здесь никакой Кассандры, и феникса нет — то был всего лишь начищенный флюгер, отразивший огонь факела. И обыкновенный петух, наверняка даже не красный.

Наваждения, как в ночь Самайна, хоть нынче и середина лета. До Ламмаса месяц, и снова она будет отмечать родной праздник где-то под пальмами, а то и посреди океана…

Марина внутренне замерла, прислушиваясь к внезапно выстроившейся логической цепочке.

Испания.

Удача.

Феникс.

Ламмас.

Конечно же, Ламмас! В этот день в Малаге празднуют Изабеллу Счастливую Судьбу. Санта Исабель де ла Буэна Фортуна. Ту самую, что считается святой покровительницей королевы Изабеллы. На этот праздник королева Изабелла непременно явится в Малагу, мало того — там непременно будет Тоньо, ведь Малага это ленное владение герцога Альба. Дон Антонио Гарсия Альварес, черти б драли этого испанского индюка!..

День святой Исабель де ла буэна фортуна — единственный, когда никто не посмеет ни убить, ни задержать гостя, будь он сам сэр Генри Морган. Если же кто-то в день празднования Счастливой Судьбы поднимет руку на ближнего своего, не только Малаге, но и всей Испании предстоит год неудач похлеще, чем у Халдора Огненного.

Глупость? Суеверие? А ничего подобного. Раз в эту глупость верит вся Испания, значит это — шанс. Не только выиграть пари, но и избавиться, наконец, от проклятия.

— Думаю, мы завтра же найдем красного петуха, капитан Торвальд. Нам не стоит задерживаться, королева Изабелла и так ждет своего подарка слишком долго. В самый раз будет поздравить ее с именинами и преподнести ожерелье. — Марина беззаботно улыбнулась норвежцу. — Говорят, она каждый год бывает на празднике святой Исабель в Малаге. Мы как раз успеем.

Остаток дороги до порта, то есть целых две минуты, норвежский капитан переваривал услышанное. Или представлял, как вся королевская конница и вся королевская рать радостно ловят пирата Моргана, явившегося преподнести в подарок Изабелле Кастильской ее же ожерелье. Если не знать некоторые национальные особенности празднования дня святой Исабель, задача выглядит невыполнимой. Если знать — то шанс есть. Но кто ж ему скажет!

Лишь когда подошли к «Розе Кардиффа», Товальд отмер. Восхищенно заржал, хлопнул себя по ляжке.

— Ты — бешеный берсерк, Морган. Если ты сделаешь это, скальды будут петь о тебе десять сотен лет. Я пойду с тобой, только чтобы увидеть легенду!

— Они и так споют, — усмехнулась Марина, первой ступая на сходни, сброшенные с «Розы Кардиффа».

Торвальд одобрительно буркнул и велел своим матросам торжественно похоронить свинью Свена под причалами. Море — оно везде море. А сам поднялся на борт вслед за Мариной, дав знак нескольким бойцам из команды следовать за собой.

Они въехали в Кардифф за два часа до заката и направились прямиком в порт, искать подходящий корабль.

Правда, в животах уже бурчало от голода — в последний раз они ели около полудня, и не в таверне, а усевшись на поваленное дерево близ дороги. Благо, из сгоревшего дома предусмотрительный Нед взял не только деньги, оружие и коней, но и изрядный запас лепешек, жареного мяса и сыра. Их как раз хватило на те двое суток, что заняла дорога до Кардиффа.

То есть бегство.

От сэра Валентина, от городской стражи, но прежде всего — от воспоминаний…

…падает на пол тело графа Арвеля, только потянувшегося поцеловать новобрачную наедине — и получившего удар ножом в горло;

Они вместе обшаривают труп сэра Уриенна в поисках ключей от входной двери;

Нед пихает в сумку надкусанный окорок со стола, за которым сидят три мертвеца;

Старуха, прижимая к груди кошель с серебром, тщетно зовет за порог черного кота;

Разгорается солома в пустой конюшне, огонь рвется вверх, лижет стены дома — и из чердачного окна с истошным мявом спрыгивает черная тварь, прямо перед лошадью Марины;

Они несутся прочь из города, а кот по имени Морж мурлычет из сумки, что висит за ее спиной…

В сумке с провизией болталась одинокая лепешка, у Марины от усталости кружилась голова, и чужие штаны не по размеру натирали в самых нежных местах. Хотелось есть, спать и не оглядываться каждые две минуты, проверяя, нет ли уже погони.

Перед ними расстилался Кардифф. Двухэтажные деревянные дома, крашеные суриком. Мачты вдали, над крышами. Улица к ратуше — но они свернули в переулок, ведущий к порту.

Надо спешить.

— Поедим здесь, Генри, — Нед указал на обшарпанную вывеску таверны.

У Марины вырвался облегченный вздох. Она уже не представляла себе, как искать судно и говорить с капитаном, когда невозможно думать ни о чем, кроме твердой земли и куска мяса. Или хлеба. Чего-нибудь, только бы живот перестало подводить от голода.

Она неуклюже сползла с седла, едва удержалась, чтобы не потереть отбитое и натертое, и принялась выпутывать из сумки Моржа. Не то, чтобы кот упирался, просто после двух суток сумасшедшей скачки руки дрожали так, что завязки было проще оборвать, чем распутать.

Нед целую минуту смотрел, как Марина путается в тесемках, потом подошел, дернул их в разные стороны и вытащил за шкирку присмиревшего и несколько охрипшего Моржа. Сунул Марине в руки.