Яна Ясинская - Выбор шатеры (СИ)

Но я увы, не на его.

Подхожу к нашей старой заснеженной хижине. Зеваю. Как же я устала за сегодняшний денёк! Всё, чего я сейчас хочу, это завалиться в свою подсобку на боковую. Мы с братом спим в крошечной комнатушке (если этот «шкаф» так можно вообще назвать), на сколоченных Анигаем нарах. Правда, у нас есть два одеяла, матрацы, подушки. Спасибо отцу Марку – снабдил ими тайком от нашей мамули, которая считает, что нельзя брать ничего от того, что поклоняется земному Богу, а не Дарийскому божеству Отару. Да если бы не отец Марк, мы бы с братом ещё в младенчестве от голода и холода сдохли. Что уж греха таить, Акрабе всегда было плевать на нас – своих детей. Сосед-священник, считай, в одиночку нас и вырастил. Сколько себя помню, мы с Анигаем больше времени проводили в церкви землян, чем у себя в промерзлом доме. Чего теперь удивляться тому, что я хорошо знаю Священное писание (отец Марк учил нас по нему читать) и в одном весьма конкретном месте вижу дарийского Отара, который, в отличие от Господа, не оставляющего нас даже в этом захолустье, никогда ничего хорошего лично для меня не сделал!

Однако мечте о том, чтобы выспаться, быстро приходит конец, когда я замечаю в окне хижине тусклый огонёк от свечи. Прекрасно! Только этого мне и не хватало! Похоже, у нашей мамаши очередной гость.

Меня передёргивает от злобы и раздражения. Сколько раз ей говорить, чтобы она не таскала «работу» на дом. Цепляешь мужиков в кабаке, ну и кувыркайся там же! Лично у меня сейчас нет никакого желания ещё с час блуждать в ночи по морозу возле хижины, в ожидании, когда они там закончат развлекаться.

С психа без стука открываю дверь. Захожу в дом, однако высказать мамуле всё, что думаю, не успеваю. К горлу почти сразу подкатывает неприятная тревога. Оглядываюсь: брата до сих пор нет, зато заметно поддатая Акраба распивает за столом эль на пару с кузнецом – громоздким пренеприятным типом (её постоянным клиентом). Кузнец бросает на меня оценивающий взгляд.

- Ничего так. Хотя ни спереди, ни сзади…

Ох, не нравится мне всё это. Совсем не нравится!

- Ну да ладно… Чистенькая вроде. Сойдёт, - выносит вердикт кузнец, после чего кидает на стол перед довольной Акрабой сразу десять дар. Заметно, что мать таких больших денег давно в своей единственной руке не держала. Суетно пересчитывает дары, мамуля тут же по ходу сообщает мне «радостную» новость.

- Я тебе первого клиента привела. С Днём рождения, Ада! Хорошо, когда смена растёт!

И только сейчас до меня доходит весь ужас ситуации! Мой День рожденье, будь он трижды проклят!

Твою мать! Я так забегалась с этим кристаллом, что и забыла: завтра нам с Анигаем исполняется тринадцать лет, а это значит, что я могу отправляться работать в кабак с моей беспутной мамашей. И Акраба, конечно же, не упустит свой шанс. Ещё бы! Мамуля пойдёт на всё, чтобы достать побольше дар себе на выпивку и на покупку обожаемого порошка забвения - тандурима. И не важно, что для этого придётся подложить под клиентов родную дочь. Вот послал же Отар мне мамочку! Ну и за что мне благодарить это дарийское божество?

4. "СВЕЖЕНИНА"

Я хорошо знаю этого кузнеца. Премерзкий тип с вечно беременной женой, которая каждый год по весне приносит мертворожденного. Правда, повитуха как-то обмолвилась, что дети все как один рождаются живыми да крепкими. Кузнец сам потом топит их в бочке с талой водой. В целях экономии: лишний рот ему не нужен, да и зачем повитухе доплачивать за относ ребёнка на обрыв, когда и сам прекрасно может справиться с этой грязной работёнкой. После каждых родов, кузнец пристраивает свою жену кормилицей в семью побогаче, чтобы молоко без дела не пропадало. А на заработанные ею деньги потаскушек, типа моей мамаши, покупает. Сейчас вот на меня позарился. Хоть с меня и взять-то ещё толком нечего. Плоская как доска. На пацана похожу. Но нет… Этому старому козлу «свеженины» подавай.

Медленно отступаю к двери. Увы, кузнец предугадывает моё желание сбежать. Для такого громилы у него слишком быстрая реакция. Не успеваю сообразить, как оказываюсь в его лапах. Не кричу и не плачу, так как понимаю – бесполезно. Мать на помощь не придёт, а силы заведомо не равны. Но и сдаваться без боя я не собираюсь.

Изловчившись, со всей дури тыкаю пальцами в глаза кузнецу. Мужик орёт, хватается за лицо, а я несусь в подсобку. Там под полом спрятан топливный кристалл. Он моё единственное оружие в этом доме.

- А ну стой су…

Сволочь Акраба даже не пытается мне помочь. Сидит за столом и, как ни в чём не бывало, пересчитывает дары. Кузнец хватает меня как раз в тот момент, когда я успеваю оторвать от пола нужную доску. До кристалла, увы, дотянуться не успеваю.

А дальше всё происходит, как в кошмарном сне.

Разъярённый кузнец тащит меня к кровати, бросает на грязное вонючее покрывало Акрабы. Испуганно отползаю к стенке, наблюдая, как этот самодовольный жлоб расстегивает ремень. Бросаю взгляд на мать, но та лишь отворачивается, будто меня здесь и нет. Как же я ненавижу её в этот момент! Гораздо сильнее, чем этого урода кузнеца.

Мужик хватает меня за ногу. И только в этот момент до меня доходит весь ужас ситуации. Паника перемешивается с удушающим отчаянием. И я начинаю истошно орать. Мужик пьяно смеётся. Мои вопли и сопротивление только сильнее заводят его. Кузнец хочет раздеть меня, но…

- Отпусти её, - тон человека, который привык отдавать приказы, и уж точно не подчиняться сам.

Я не сразу понимаю, чей это голос. Но точно не Анигая. А когда до меня всё же доходит, я просто отказываюсь в это верить.

- Я сказал, отпусти, - тихий голос юноши, заставляет кузнеца нехотя отстраняется от перепуганной меня, обернутся. Смотрю за спину этого вонючего урода и пугаюсь ещё больше. Моя абсурдная догадка подтверждается. В нескольких шагах от нас стоит бледный как мел разъярённый Эван.

Ну зачем он пришёл?! Ему же нельзя попадаться на глаза дарийцам!

И тут меня накрывает вторая волна паники. Но на этот раз уже не за себя, а за своего друга-альтаирца.

Самоубийца! Неужели Эван не понимает, что дарииц-кузнец с превеликим удовольствием отправит его к своему долбанному Отару, и никто в Катаре и слово против не скажет! Потому что за убийство альтаирца на Дарии любому честь и хвала.

- Уходи! – кричу я, пытаясь заставить Эвана убраться из хижины и тем самым спасти ему жизнь, которая, судя по разъярённой морде кузнеца, уже висит на волоске. – Я тебя не звала! Проваливай! Не смей вмешиваться в мою жизнь! Ты не моя семья!

Но Эван не двигается с места. Впрочем, чему удивляться? Мальчишка не дурак. Знает меня, как облупленную. Вряд ли он поверил хотя бы одному моему слову. А это значит, что из этой злополучной хижины Эван уйдёт либо со мной. Либо…