Яна Ясинская - Выбор шатеры (СИ)

О втором «либо» думать не хочется.

- Отдайте её мне, - настырно повторяет Эван, срывая с пояса кожаный кошелёк и бросая его Акрабе. – Считайте, что я выкупил её. Ада, иди сюда.

Альтаирец протягивает мне руку. О! Как бы я дорого отдала, чтобы в эту секунду оказаться рядом с ним, но между нами всё ещё стоит кузнец, который явно обдумывает, что ему сначала сделать: свернуть шею зарвавшемуся мальчишке-альтаирцу или для начала на его глазах оприходовать меня.

Мамуля с азартом высыпает содержимое кошелька на стол. Присвистывает. Похоже, столько дар она не видела за всю свою жизнь! Да… Эван не поскупился.

- Забирай хоть насовсем! Она твоя! – торопливо сгребая деньги, смеётся счастливая Акраба.

У меня из груди невольно вырывается вздох облегчения. Неужели этот кошмар закончится?

Как же! Размечталась!

В планы кузнеца явно не входила делёжка меня с альтаирцем.

- Я первым за неё заплатил! – взрывается мужик. – Девка моя!

- Ой, разбирайтесь сами, - отмахивается мать, старательно сгребая монеты в кошелёк.

Отчётливо понимаю: дело начинает принимать ещё куда более опасный поворот. Появление в доме альтаирца лишь сильнее раззадорило кузнеца.

Мой первый порыв – рвануть к Эвану, но кузнец отбрасывает меня к стене с такой силой, что я не уверена, целы ли мои рёбра. Охаю. Сползаю на кровать. А дальше… Эван пытается прийти мне на помощь, но кузнец отшвыривает моего альтаирца. Мальчишка падает возле камина и ударяется головой о каменный пол. Вижу кровь, стекающую с его разбитого виска. Такую же алую, как и у нас дарийцев.

Комнату наполняет чей-то истошный вопль. Лишь спустя пару секунд понимаю – кричу я сама.

- Эван!

Я, словно одержимая рвусь к нему, но кузнец не даёт мне слезть с кровати. Пытается стянуть с меня штаны.

До смерти перепуганная за Эвана, за себя, я продолжаю истерично орать и брыкаться. И плевать, что никто из соседей не слышит мои вопли, а даже если бы и слышали, то вряд ли бы кто пришел на помощь. Этот крик сейчас единственное, что я могу сделать. Я не могу бездействовать. Не могу! Всё происходящее сводит меня с ума. Я должна… Я просто обязана сопротивляться! Не только этому вонючему уроду кузнецу, который пытается навалиться на меня, но и всей этой долбанной жизни в целом! О! Как же я ненавижу свою жизнь!

- Твою мать! – заторможенный, не то изумлённый, не то испуганный восклик Акрабы на пару секунд заставляет кузнеца переключить своё внимание на неё.

- Что ещё?

Кузнец осекается.

- Эван! – испуганно выдыхаю я…

- Какого…?! – это единственное, что успевает сказать кузнец, когда обнаруживает, что мальчишка-альтаирец стоит рядом с ним.

С окровавленной головой.

И с неестественно горящими синими глазами.

А дальше начинает происходить нечто совсем невообразимое. Кажется, я начинаю понимать, почему стражи Дэбэра предпочитают как можно быстрее избавляться от альтаирских военнопленных.

Уже в следующее мгновение громила-кузнец, описав дугу в воздухе, отлетает на другой конец комнаты, где вписывается в старый кухонный шкаф. Грохот падающего тела, звон битой посуды, стон кузнеца, вопли моей не на шутку перепуганной (и в связи с этим резко протрезвевшей) мамаши… И не то крик, не то рык альтаирца.

- Ада, беги отсюда! Беги!

Я бы и рада, но не могу. Моё тело словно парализовано от страха. Никогда раньше я не видела мальчишку-альтаирца в гневе. Пожалуй, сейчас он сам пострашнее кузнеца.

Я и раньше слышала, что сила мужчины-альтаирца, особенно, когда он в ярости, в разы превышает силу любого дарийца или землянина. Говорят, если альтаирца довести, то у них «сносит крышу». Они сами не знают, что творят. Могут в запале поубивать всех, кто попадётся под руку. Всем хорошо известно: безопасный альтаирец – мёртвый альтаирец. К разъярённому альтаирцу под руку лучше не подлезать. Но я никогда… Никогда не думала, что мой Эван тоже может превратиться в такое чудовище. Для меня он всегда был всего лишь худеньким болезненным мальчишкой. Но этот худенький и болезненный только что умудрился впечатать в шкаф громилу-кузнеца.

Эван начинает тяжело дышать. Закашливается. Как же я ненавижу этот его кашель! Огонь в синих глазах постепенно затухает, а значит, сила идёт на убыль – догадываюсь я.

Тем временем, ругаясь матом, злой как стая драгов, кузнец поднимается на ноги, направляясь к обессилившему мальчишке-альтаирцу, который, видимо, и сам не ожидал от себя такой прыти.

И тут я, наконец-то, выходу из ступора. До меня отчётливо доходит: нельзя терять ни секунды!

Нет. Я не бегу на помощь Эвану. Напротив, соскакиваю с кровати и несусь в противоположном направлении - в подсобку. Подспудно замечаю, что мой альтаирец даже не пытается оказать сопротивление кузнецу, когда тот поднимает его за грудки.

Разъярённый кузнец хватает Эвана, а я - кристалл.

Счёт идёт на секунды.

Кузнец размахивает своим огромным кулачищем, чтобы размозжить мальчишке-альтаирцу голову. Эван со смирением закрывает глаза.

- Ада! Беги!

Ну уж нет! Если я и уйду из дома, то только со своим альтаирцем!

Подлетаю к кузнецу, подпрыгиваю и… бросаю кристалл ему за пазуху.

Акраба с недоумением взирает на меня, не понимая, что происходит. А происходит то, что не проходит и пары секунд, как комната наполняется истошным воплем кузнеца и запахом горелого мяса.

Хотел свеженины, гад? Ну так получай!

***

Не могу отдышаться и, в то же время, не могу дышать. Вонь в доме стоит такая, что ещё немного и вырвет. Пахнет жжёным человеческим мясом, палёными волосами. Кристалл за считанные секунды прожёг брюхо кузнеца насквозь, и теперь его громоздкое тело со страшно выпученными глазами валяется прямо у нас посреди дома.

- Что ты наделала?! – как резанная визжит мать, которая, похоже, от шока даже умудряется слегка протрезветь. – Он же свободный! Его нельзя убивать! Теперь нам прямая дорога в Дэбэр?! Тебе же нет пятнадцати! Значит, отвечать за тебя придётся мне!

Наконец-то, мамуля вспомнила, что я ещё ребёнок. Жаль, что она запамятовала об этом, когда пыталась подложить меня под этого жаренного урода.

- Что делать?! Что делать?! Что делать?! – Акраба, словно заведённая, начинает метаться из угла в угол. - Куда эту тушу девать?! Мы же его из дома даже вытащить не сможем! Здоровый боров!

- Пусть здесь тухнет, - мрачно огрызаюсь я.

Мамулину паника и нервное мельтешение раздражают меня не меньше, чем валяющийся в стороне от нам зажаренный труп.

Сижу без сил, прислонившись к стене, положив голову на плечо заторможенного Эвана, который неуклюже обнимает меня. Вообще-то, я не люблю, чтобы ко мне кто-то прикасался, но Эван исключение. Только рядом с ним я чувствую себя спокойно, в безопасности. С ним, ну ещё и с Анигаем.