Марина Снежная - На демонов надейся, а сама не плошай

— Витгор гордый, никогда не покажет, что у него есть слабости. Раньше, когда мы были еще маленькими, часто втроем гуляли везде. Три волчонка. Он еще тогда на нее поглядывал все время.

— А она? — заинтересовалась я.

— Поначалу тоже он ей нравился. Потом увидела с одной из девиц его деревни и как отрубило.

— Значит, Витгор ей изменил?

— Да что парню нельзя и взглянуть в сторону другой девицы?

— Думаю, он не только смотрел, — с сарказмом отозвалась я. — Интересно, как бы Витгор отреагировал, если бы Олету с другим увидел.

— Это другое дело. Она девушка, — выпятил грудь Огрис.

— И ты еще не говоришь, что не узколобый? — я пожала плечами. — В общем, Витгор твой сам виноват во всем.

— Слушай, а за ней и правда архидемон увивается?

— Было дело, — улыбнулась я, лукаво глядя на него. — Сын Небироса, о котором вы с таким трепетом говорили.

— Серьезно, что ли? Не врешь?! — глаза у Огриса теперь напоминали блюдца.

— Не — а, не вру. Так что твоему Витгору стоит понять, что он не такой уж незаменимый. Олета и получше себе найти может!

— Он расстроится, — с сочувствием глядя в сторону друга, сказал оборотень.

— Слушай, — поколебавшись, проговорила я, — шанс у него все‑таки есть. Просто пусть не ведет себя, как полный идиот.

— В смысле?

— Ну, не нужно демонстрировать свое мужское «я», вести себя грубо. Пусть ей цветы подарит, в конце концов, комплимент скажет. И вместо того, чтобы критиковать на каждом шагу, наоборот, поддержит.

— Глупости все это, — поморщился Огрис.

— Ну, тогда не слушай их, — обиделась я и пошла к костру.

— Ладно, не обижайся, — он догнал и схватил за руку. — Я передам ему все. А ты потанцевать не хочешь?

— Можно, — улыбнулась я, и Огрис просиял в ответной улыбке.

Вскоре мы уже тоже влились в толпу смеющегося и веселящегося народа. Я заставила себя забыть обо всех тревожных мыслях и просто наслаждаться моментом. Огрис оказался не таким уж заносчивым засранцем, как я о нем думала. Шутил, приносил мне выпивку, снова и снова увлекал танцевать. Я заметила, что и подруга расслабилась и уже не так неприязненно смотрит на Витгора. Мелькнула мысль — а может, и правда, ей стоит обратить на него внимания. По крайней мере, если выбирать между Дайреном и Витгором, то второй однозначно выигрывает. Хоть любит ее на самом деле. А с характером можно поработать…

Если бы Олета знала, какие мысли у меня в голове возникли, убила бы, наверное, в порыве гнева. Но идея свести ее с Витгором получила свое развитие, когда после разговора с другом оборотень сам пришел ко мне и попросил помочь. Вот так началась операция по завоеванию Олеты, в которую включились не только мы с Огрисом, но и мать подруги. Витгор стал вести себя просто безукоризненно. Когда его снова несло не в ту степь, я делала ему условные знаки, и он тут же прекращал. Вскоре я с удовольствием заметила, что Олета поглядывает на Витгора с задумчивым интересом. Если бы еще Огрис не решил, что ко мне тоже можно применить такие же способы завоевания сердца, ничто бы не омрачало радости. Обижать парня не хотелось, но он упорно не желал понимать намеков, и я уже думала о том, чтобы прямо ему сказать, что ничего не получится. Но пока медлила, решив, что когда мы уедем, интерес ко мне пройдет у него сам. А до отъезда оставалось три дня. Я ловила себя на том, что мне будет жаль покидать неспешную, почти идиллическую жизнь в поселении. И в то же время что‑то рвалось к переменам, вызывая в душе двойственные чувства.

Я взяла себе за правило и тут бегать по вечерам, чтобы не потерять форму, приобретенную в Академии. Конечно, поселяне смотрели на это с недоумением, но никто ничего не говорил. Олета же на эту неделю позволила себе расслабиться и вообще в последнее время словно вспомнила о том, что она в первую очередь девушка. Одевалась в женское платье, мудрила над прической, как‑то даже смягчилась. Подозреваю, что на это оказало влияние внимание Витгора. Мне в спутники во время пробежки не раз набивался Огрис, но я неизменно отшивала его. Говорила, что дорожу возможностью побыть наедине с собственными мыслями, да и когда бегаешь, присутствие других людей отвлекает. На самом деле я часто во время бега останавливалась где‑нибудь в укромном уголке и связывалась с Астартом. Мы подолгу говорили с ним, пока другие дела его не забирали от меня. Только это позволяло как‑то справляться с разлукой — возможность ежедневно слышать его голос.

Вот и сейчас, договорив с Астартом, я отключила бротер и, продолжая улыбаться, побежала по дороге к поселению. Прохладный ветерок трепал волосы и охлаждал щеки, я же подставляла ему лицо и чувствовала невообразимый покой и мир в душе. Редкое и потому особенно дорогое ощущение. Это чувство исчезло так резко и неожиданно, что я не сразу поняла, что произошло. Просто в какой‑то момент запнулась на месте, ощущая нечто странное. Восстановив равновесие, попыталась выровнять дыхание после бега и понять, что вызвало такую странную реакцию. Это тревожное чувство, накатывающее волнами — откуда оно взялось? Озиралась по сторонам, а по спине пробегал холодок. Возникло ощущение чьего‑то злобного взгляда, наблюдающего за мной. Умом понимала, что, скорее всего, это лишь плод разыгравшегося воображения. Но ощущение не проходило. Я не видела ничего опасного — с холма, на котором стояла, было видно все вокруг на несколько километров. Ни одной живой души. И все же тревога не исчезала, более того, усиливалась.

— Здесь есть кто‑нибудь? — нервно воскликнула я, крутясь на одном месте.

Разумеется, в ответ не донеслось ничего, кроме шуршания травы на ветру и отдаленных звуков леса и поселения. И все же я сорвалась с места так, словно за мной адские твари гнались. Хотелось поскорее оказаться среди людей, где точно не нужно будет ничего бояться. Когда до ближайших домов оставалось не больше пятисот метров, показалось, что моих волос кто‑то коснулся. Вскрикнув, я стремительно развернулась, но снова ничего не увидела. Показалось. Всего лишь показалось. Скорее всего, порыв ветра. Не зря говорят, что у страха глаза велики. И все же я не могла унять дрожь, а сердце с трудом поддавалось доводам рассудка.

Вернулись те ощущения, какие я надеялась никогда больше не испытывать. Страх, который раньше вызывал лишь Андрей. Тревога ухватилась за него, вызывая мучительные подозрения. Ведь моего бывшего мужа так и не поймали! Засаду у заведения Анаранты Байлен держали около двух недель, но он так и не явился. То ли передумал заключать с ней сделку, то ли его невероятное звериное чутье подсказало о грозящей опасности. Астарт успокаивал, что по последним сведениям Андрея видели во втором демонском мире. Он, скорее всего, опять залег на дно. И о том, что я здесь, знать не мог. Мой отъезд из Академии и место, где провожу свободную неделю, скрывали. Астарт лично позаботился об этом.