Марина Кистяева - Я всё снесу, милый

Мрасс пожал плечами.

— У нас с тобой один и тот же набор хромосом.

Зоя в растерянности моргнула. Она ожидала каких‑то роковых тайн, чего‑то необыкновенного, а слова прозвучали обыденно.

И она не сразу поняла их смысл.

— То есть как один и тот же набор? — в недоумении переспросила Зоя. Вся злость, обида и агрессия куда‑то исчезли. Канули в небытие. Возникло другое чувство — осознание ошибки. Она сделала что‑то неправильное, что‑то, после чего нет возврата.

— Объясняю доступнее. Если бы тебя не погрузили в криосон, то твои дети или правнуки родились бы мрассами.

Зою точно ударили.

Под дых.

Изо всех сил.

Ноги задрожали и перестали держать.

Пришлось снова вцепиться в край стола.

Теперь, чтобы устоять.

— О чем… О чем ты говоришь? — она смотрела в его лицо, на котором застыло высокомерное выражение. Он тоже надел броню. Причем непробиваемую. — Как… как такое может быть? Я из простой семьи и…

— Ты хорошо знала своих родителей? — четкий вопрос и колкий взгляд.

У Зои перед глазами пронеслась последняя встреча с загадочным военным по имени Игорь.

— Думала, что да. Но…

— Они были сотрудниками исследовательского института. И подписали контракт, позволив проводить над собой опыты.

Мир рухнул. Поплыл.

— Опыты? — она чувствовала себя ужасно глупо, нелепо. Переспрашивала его, точно туго соображала. Хотя кого обманывает? Она на самом деле с трудом сопоставляла факты.

— Да.

Больше он, видимо, объяснять ничего не собирался.

Теперь Зое стало жарко. Капелька пота медленно потекла по спине.

— Юлиан…

— Зоя.

— Я…

— Ты услышала, что хотела?

— Я…

— Спрошу еще раз: ты услышала, что хотела? Узнала?

— Да, но…

Она не знала, что сказать.

Когда «пантера» заявила, что ее используют, обманывают, что она — наивная дурочка, размечтавшаяся о семье, что на ее лице так и написана влюбленность, Зоя разозлилась. Семена сомнений оказались брошены в благодатную почву. «Пантера», продолжая глумиться, сообщила, что дело не в самой Зое. А в ее генах.

Все очень просто.

А что теперь?

«Пантера» права? Или…

— Зоя, всегда будет существовать «но». Мы могли бы поговорить и без добрых людей. Но ты предпочла отдалиться от меня. Оскорбилась. Твой выбор. Твое решение. Меня оно не устраивает. Ты поверила «доброму человеку» и усомнилась во мне. Почему? Ответь теперь, пожалуйста, ты.

Зоя, собравшись с духом, ответила:

— Твое поведение.

— А что не так с моим поведением?

— Ты относился ко мне, как к ширас, угрожал вернуть в центр. Потом… Потом все резко изменилось.

— Изменилось, — не отрицал Юлиан.

— Из‑за того, что узнал об идентичности наших генов?

Его ответ еще больше шокировал Зою.

— Не знаю.

— Как так?

— Просто. Сейчас я не собираюсь откровенничать с тобой. Ты уж извини.

И его губы растянулись в холодной усмешке.

Он снова стал чужим.

Тем мрассом, который пришел за ней в «Рассвет».

— Еще один вопрос, и я уйду, — поникшим, сиплым голосом сказала Зоя.

— Задавай.

— То, что у меня гены, как у тебя, что‑то меняет?..

— Сформулируй вопрос конкретнее.

— Черт, Юлиан! Мне сложно…

— Зоя, ты сама хотела этого разговора. И именно ты задала ему тон.

Девушка облизнула пересохшие губы.

— Я по — прежнему твоя ширас?

— Да. Юридически все без изменений.

Мужчина, одетый в дорогой светлый костюм, откинулся на кожаное кресло и изучающе посмотрел на сидящую напротив девушку.

— Значит, тебя зовут Яна?

Яна улыбнулась натренированной улыбкой, хотя в душе все взбунтовалось. Только мрассы могут позволить себе говорить снисходительно, пренебрегая правилами этикета.

Этим ублюдкам можно все!

— Так точно. Яна, — и девушка закинула ногу на ногу, обнажив соблазнительное бедро. Трусиков на ней не было.

Мрасс увидел. Оценил. Подался вперед.

В душе Яны распустился цветок тщеславия. Все вы, сволочи, одним миром мазаны!

— И у тебя есть ко мне предложение?

— Угу, — промурлыкала она.

— Давай, я слушаю.

Глаза мужчины довольно блеснули.

Яна как бы невзначай откинула длинные шелковистые волосы назад и положила клатч на стол.

— Информация.

Мрасс нахмурился.

— Информация?

— Угу, — промурлыкала Яна, хотя самой так и хотелось выплюнуть: «Думал, ноги пришла раздвигать перед тобой, скотина?!»

— Внятнее, пожалуйста.

— Как скажешь, милый. Внятнее, так внятнее. До недавнего времени я была любовницей многоуважаемого господина Галански. Он решил, что я ему наскучила, и выгнал меня. Выгнал в одном платьице. Сами понимаете, такой девушке, как я, необходимо достойное содержание. Совершенно случайно у меня оказался носитель информации с его деловой перепиской. Знаете, счета там всякие, переговоры, контракты, какие‑то разработки… Не понимаю я в этом ничего. Да и зачем мне понимать? Не правда ли?

Лицо мужчины в сером изменилось мгновенно.

Он оценил сидящую перед ним девушку.

За внешностью содержанки скрывалась натура прожженного дельца.

Правильно. Так и должно быть. Иначе потаскается и пропадет.

— Сумма? — он привык к лаконичному разговору.

Яна назвала сумму.

По меркам людей, астрономическую.

Но мрасс кивнул.

— Носитель. Даешь мне минуту — я смотрю его. Если там содержится хотя бы половина того, что я рассчитываю узнать, ты получишь названную сумму.

Яна достала носитель и положила перед мрассом. Маленькая коробочка, не больше запонки.

Мрассу хватило минуты.

— Я покупаю у тебя информацию.

Одним росчерком пера выписал чек.

— Где обналичить, знаешь?

Яна взяла протянутый листок.

Листок бумаги, сделавший ее свободной. От них. От мрассов.

— Конечно, дорогой.

Мрасс снова откинулся на спинку кресла.

— А я решил, что ты пришла предлагать себя.

В этот раз ее улыбка больше напоминала оскал.

— Нет. Я завязала с подобными предложениями. Спасибо за это, — она помахала чеком. — Чмоки!

И, покачивая бедрами, направилась к двери.

У стеклянного офиса ее ждал гланж. Новенький. Дорогущий. Приобретенный ее львом.

Да — да, именно львом. И неважно, что член у него маленький. И не имеет большого значения, что сексом он заниматься не умеет. Она научит.

Главное, другое. Он боготворит ее за то, что она у него есть.

И еще…

Он поможет отомстить.

Галански вскоре будет разорен.

На очереди Варшавский.

— Молчи!

Зоя влетела в комнату и рухнула на кровать, как была в вечернем платье.

Хотелось закричать. Но вместо крика из горла вырвался болезненный стон.

— Долго мне молчать? — дан, как всегда, проявил тактичность.

Зоя перевернулась на спину и уставилась в потолок.

— Ты все знаешь? — голос дрогнул. Слезы — предательские, противные, непрошенные — навернулись на глаза.