Райчел Мид - Тень суккуба

Однако Люка, похоже, не сильно расстраивали финансовые затруднения. Он всегда был таким жизнерадостным и полным надежд. Столетия греха и тьмы не прошли для меня бесследно, да и пребывание в Париже бодрости духа не добавляло, но Люк казался мне просто чудом. Он смотрел на мир с таким оптимизмом, так твердо верил в победу добра над злом… хотя ладно, неизвестно, кто кого победит, это просто еще одна концепция. Ему удалось заинтриговать меня.

— Люк — это другое дело, — признала я. — Он — вне всего этого.

Он фыркнул и прислонился к стене.

— Невозможно быть вне «всего этого», Флёр.

Флёр — мой псевдоним, под которым я работала долгие годы, независимо от того, какое принимала обличье.

— Ты ведь с ним еще не спала? — продолжал Бастьен.

Я промолчала и снова отвернулась к окну. Нет, я не спала с Люком. Но мне очень хотелось. Инстинкт женщины, влюбившейся в мужчину, в сочетании с потребностью суккуба поглощать энергию и пробовать на вкус чистую душу. Раньше я бы сделала это без колебаний, ведь именно этого я всегда хотела. Тем более у меня работа такая. Может, на меня так влияла царившая вокруг мрачная атмосфера, но каждый раз, когда я смотрела на Люка и видела чистоту, которую он излучал, видела его растущую с каждым днем любовь ко мне, его доверие… Я просто не могла так поступить с ним.

— Он зайдет за мной вечером. Мы пойдем гулять.

Отличный способ проигнорировать заданный вопрос.

— Ах вот оно что! Гулять пойдете, значит. Феодосия наверняка останется довольна.

Феодосией звали нашу архидемонессу.

Сердито посмотрев на Бастьена, я воскликнула:

— Не твое дело, чем мы собираемся заниматься! К тому же если мы «на каникулах», как ты говоришь, то я не обязана совращать чистые души!

— Да, здесь души отправляются в ад одна за другой, — согласился он, — но время от времени тебе все-таки нужно совращать хоть какую-нибудь чистую душу. Ты все равно не сможешь провести вечность, соблазняя только плохих парней.

Остаток дня я с ним не разговаривала; к счастью, к вечеру в магазине появились покупатели и мы оба были заняты. А я считала минуты до прихода Люка. Он вежливо поприветствовал моего «брата», и я быстро увела его из магазина, чтобы оказаться подальше от многозначительного взгляда Бастьена.

У Люка были такие роскошные золотистые локоны, он и сам мог бы с легкостью сойти за моего брата. Глядя на меня, он всегда улыбался, и вокруг его голубых глаз, которые я про себя сравнивала с сапфирами, появлялись лучики морщинок. Мы пробирались сквозь толпу людей, спешивших после работы домой или искавших, как бы развлечься вечером, Люк все время держал меня за руку. Он сказал, что я прекрасно выгляжу, и мы стали болтать о всяких пустяках типа погоды, последних сплетен о соседях, повседневных мелочах…

Наконец мы добрались до маленького городского парка, популярного места прогулок до комендантского часа. Мы нашли относительно уединенный уголок и присели на траву в тени деревьев. У Люка была с собой корзинка для пикника, он достал оттуда пирожки и бутылку вина. Я прекрасно знала, что он не может позволить себе так сорить деньгами, но сочла за лучшее промолчать. Люку наверняка пришлось чем-то пожертвовать ради этого, но для меня он был готов на все.

Однако меня ждал еще один сюрприз: книга — мы с ним все время обменивались романами. Я улеглась на траву, стала перелистывать страницы и вдруг почувствовала непривычное умиротворение, согревающее изнутри.

— В следующий раз возьми с собой скрипку, — попросила я, отложив книжку, — хочу еще послушать, как ты играешь.

Он растянулся на траве рядом со мной и взял меня за руку, наши пальцы переплелись, мы лежали и смотрели, как небо окрашивается в багровые закатные тона.

— Нет, только не здесь. Не хочу давать концерт на публику.

— Они будут просто в восторге. Весь город придет и будет танцевать под твою скрипку, словно ты гаммельнский крысолов.

Он звонко рассмеялся, вечернее солнце играло в золотистых локонах.

— И что же я буду с ними делать?

— Построишь их в шеренгу и станешь играть до тех пор, пока они не упляшут подальше и не оставят нас наедине.

— А мы и так наедине, — снова засмеялся он, — ну, почти.

Я перекатилась на бок и склонилась над ним. В тени деревьев нас не было видно.

— Да, наедине…

И тут, к нашему общему удивлению, я поцеловала его. Я не собиралась делать это. Мы раньше никогда не целовались. Я старалась держать дистанцию; как ни издевался надо мной Бастьен, я не могла заставить себя украсть у Люка энергию и укоротить ему жизнь. Но сегодня на меня нашло: то ли сказалось подавленное настроение, то ли я все-таки попалась в ловушку чувства, подозрительно напоминающего любовь. Как бы то ни было, в тот момент я совершенно не думала, что я суккуб.

Но тут в меня начал вливаться поток его энергии. Поцелуи становились глубже, наши губы требовательно искали друг друга. Его душа сияла так ярко, достаточно было одного поцелуя, чтобы ощутить его энергию на вкус. Она была великолепна. Каждой клеточкой тела я жаждала этой энергии и его прикосновений.

Он обнял меня за талию, и я, совершенно не раздумывая, начала расстегивать его рубашку. Он перекатился так, что теперь я оказалась на спине, и стал целовать меня в шею. В то время в моду вошли юбки по колено, поэтому ему не составило особого труда ласкать мои бедра, и я прижалась к нему еще крепче, срывая с него одежду, а его жадные губы опускались все ниже и ниже. Я купалась в потоке чудесной жизненной энергии, наслаждаясь каждым мгновением.

Его губы уже добрались до нежной кожи моей груди, и тут он вдруг опомнился, отодвинулся, погладил меня по волосам и внимательно посмотрел в глаза.

— О боже. Мы не можем. Не сейчас.

Любимая мантра высокоморальных мужчин всего мира.

— Можем, — возразила я, удивляясь, почему в моем голосе зазвучали умоляющие нотки.

Наверное, я просто влюбилась, а не стараюсь выполнить адскую работу. Я хотела близости с ним, я нуждалась в этом.

— Сюзетт, Сюзетт… Я тоже хочу этого, — вздохнул он. — Но я хочу, чтобы мы поженились. Я не могу сделать это, не могу так поступить с тобой, пока не уверен, что ты станешь моей женой. Иначе это неправильно.

Я ошарашенно посмотрела на него, и желание сменилось неуверенностью.

— Ты… делаешь мне предложение?

Люк на секунду задумался, а потом снова улыбнулся лучезарной улыбкой, от которой мое сердце бешено заколотилось.

— Да, похоже, что да. Нам придется немного подождать — мне надо заработать побольше денег. Но когда война закончится, все наладится.

Эта война никогда не закончится, мрачно подумала я. Но сейчас меня это мало волновало по сравнению с тем, что он хочет жениться на мне. Об этом не может быть и речи. Теоретически я могла бы менять обличье и как будто бы стареть вместе с ним, занимаясь работой суккуба на стороне. Некоторые суккубы так и поступали, меняя мужей одного за другим на протяжении столетий. Некоторые даже не считали нужным находиться рядом с мужем и в какой-то момент просто исчезали. Для них брачные обеты не значили ровным счетом ничего.