Лиза Смит - Ярость

— О, не надо, — дико закричала Бонни.

Она бросилась к Алариху, который уже начал отступать от Дамона. Аларих почти потерял равновесие и нащупывал позади себя дверь. Его другая рука что-то искала на поясе.

— Прекратите это! Остановитесь! — сказала Мередит.

Елена увидела очертания внизу пиджака Алариха и поняла, что это было оружие.

И снова, она не смогла уследить за происходящим. Дамон отпустил ее запястье и схватил Алариха. И затем Аларих оказался сидящим на полу, с ошеломленным лицом, а Дамон вытаскивал из оружия один за другим патроны.

— Я говорила вам, что это было глупо, и вы не должны были этого делать, — сказала Мередит.

Елена поняла, что она держала темноволосую девочку руками. Должно быть, она сделала это, чтобы удержать Мередит от столкновения с Дамоном, но она не помнила этого.

— Эти штучки из дерева с заостренными наконечниками опасны; они могли бы сделать кому-нибудь больно, — сказал Дамон с мягким упреком.

Он поместил один из патронов и задвинул обойму назад, задумчиво целясь в Алариха.

— Прекратите это, — напряженно произнесла Мередит.

Она повернулась к Елене.

— Заставь его остановиться, Елена; он делает все только хуже. Аларих не причинит тебе боли; я обещаю. Я провела неделю, убеждая его, что вы тоже не причините ему вред.

— А теперь, я думаю, у меня сломано запястье, — сказал Аларих, довольно спокойно.

Его рыжеватые волосы упали на глаза.

— Вы не можете винить в этом никого, кроме себя, — высказалась резко Мередит.

Бонни, заботливо сжимавшая плечи Алариха, подняла взгляд, узнавая этот тон Мередит, затем, отошла назад на несколько шагов и села.

— Я не могу дождаться, когда услышу объяснения всему этому, — сказала она.

— Пожалуйста, доверься мне, — Мередит обратилась к Елене.

Елена взглянула в темные глаза. Она действительно верила Мередит; так она сказала. И слова разбудили другие воспоминания, ее собственный голос просит о доверии Стефану. Она кивнула.

— Дамон? — сказала она.

Он небрежно отбросил оружие и затем улыбнулся всем, ясно давая понять, что ему не нужно никакое оружие.

— Теперь, если все будут просто слушать, вы все поймете, — произнесла Мередит.

— О, я уверена в этом, — сказала Бонни.

Елена подошла к Алариху Зальцману. Она не боялась его, но, потому, как Аларих смотрел только на нее, медленно, начиная с ног и поднимая взгляд выше, она поняла, что он боялся ее.

Елена остановилась в ярде от того места, где он сидел на полу и встала перед ним на колени, изучая его лицо.

— Привет, — сказала она.

Он все еще держался за запястье.

— Привет, — ответил он, и сглотнул.

Елена взглянула назад на Мередит и затем снова посмотрела на Алариха. Да, он боялся. Когда его волосы вот так лежали на его глазах, он выглядел молодым. Возможно, на четыре года старше Елены, может на пять лет. Не больше.

— Мы не собираемся причинять вам боль, — сказала она.

— Это я ему и говорила, — спокойно произнесла Мередит. — Я объяснила, что чтобы он ни видел до этого, что бы ни слышал, вы другие. Я рассказала ему, что ты говорила мне о Стефане, как он боролся со своей природой все эти годы. Я рассказала ему о том, через что ты прошла, Елена, и что ты никогда не просила об этом.

«Но зачем ты рассказала ему так много?» — подумала Елена.

Она обратилась к Алариху:

— Хорошо, вы узнали о нас. Но все, что мы знаем о вас — это то, что вы не преподаватель истории.

— Он охотник, — тихо с угрозой сказал Дамон. — Охотник на вампиров.

— Нет, — сказал Аларих. — Или, по крайней мере, не в том смысле, в котором вы думаете об этом. — Он, казалось, принял какое-то решение. — Хорошо. Из того, что я знаю о вас троих… — Он прервался, оглядывая темную комнату так, как будто неожиданно осознал что-то. — Где Стефан?

— Он придет. Фактически, он уже должен быть здесь. Он собирался зайти в школу и привезти Кэролайн, — ответила Елена.

Она была не готова к реакции Алариха.

— Кэролайн Форбс? — резко произнес он, приподнимаясь.

Его голос звучал так же, как и тогда, когда она подслушала его разговор с доктором Фейнбергом и директором школы, резкий и решительный.

— Да. Она сегодня послала записку, сказала, что хочет извиниться или еще что-то. Она хотела встретиться с ним в школе перед вечеринкой.

— Он не должен идти туда. Вы должны остановить его. — Аларих вцепился в свои ноги и настойчиво повторил, — Вы должны остановить его.

— Он уже ушел. Почему? Почему он не должен этого делать? — потребовала Елена.

— Потому что я загипнотизировал Кэролайн два дня назад. Я пытался это сделать раньше с Тайлером, ничего не вышло. Но Кэролайн хорошо поддается, и она вспомнила немногое из того, что случилось на складе. И она опознала Стефана Сальваторе как нападавшего.

Абсолютная тишина продолжалась всего долю секунды. Затем Бонни сказала:

— Но что Кэролайн может сделать? Она не сможет ничего ему сделать.

— Разве вы не понимаете? Теперь вы имеете дело не только со студентами средней школы, — сказал Аларих. — Это слишком далеко зашло. Отец Кэролайн знает об этом, так же как и отец Тайлера. Они заинтересованы в безопасности города.

— Тихо! Замолчите! — Елена мысленно обшаривала вокруг, пробуя отыскать хоть какой-то намек на присутствие Стефана.

«Он позволил себе стать слабым», — думала она, той ее частью, которая обладала ледяным спокойствием среди ужасающего страха и паники.

Наконец она что-то почувствовала, только след, но она подумала, что это был Стефан. И он был в беде.

— Что-то не так, — подтвердил Дамон, и она поняла, что он, должно быть, тоже искал, с силами намного более превосходящими ее. — Пошли.

— Подождите, давайте сначала поговорим. Нельзя просто пропустить это. — Но Аларих точно также мог говорить с ветром, пытаясь обуздать его разрушительную силу словами.

Дамон был уже в окне, и в следующее мгновение выпрыгнула Елена, аккуратно приземляясь на снег возле Дамона. Голос Алариха последовал за ними сверху.

— Мы тоже идем. Ждите нас там. Позвольте сначала мне поговорить с ними. Я могу уладить это…

Елена едва слышала его. В ее голове горела только одна цель, одна мысль. Причинить боль тем людям, которые хотели убить Стефана.

«Да, это все зашло слишком далеко, — думала она. — И теперь я пойду так далеко, насколько потребуется. Если они посмели тронуть его…»— картинки вспыхивали в ее голове слишком быстро, чтобы осознать, что она сделала бы с ними.

В другое время, она, возможно, была бы потрясена приливом адреналина, возбуждением, которое было в ее мыслях.

Она ощущала Дамона возле себя, когда они неслись по снегу; это походило на пожар красного света и ярости. Жестокость в Елене желала этого, радовалась тому, что может чувствовать это так близко. Но затем ей еще что-то пришло на ум.