Филис Каст - Заговор богинь

Одиссей снова наполнил кубок, чтобы не смотреть в глаза богине войны.

– Я думаю, ты знаешь, что произошло, великая богиня. Ахиллес решил, что Патрокл умер. И полностью поддался берсеркеру. Царевна, которая сегодня назвала мне свое настоящее имя, Катрина, попыталась докричаться до Ахиллеса, но тут ее спас, – Одиссей с особым сарказмом подчеркнул последнее слово, – спас Гектор со своими троянцами, а потом Ахиллес убил Гектора. Он и сейчас продолжает осквернять тело царевича.

Афина застыла в полной неподвижности.

– Ты гневаешься на меня.

– Я думал, ты меня любишь.

Одиссей был поражен, как его слова подействовали на богиню войны; она вздрогнула и мгновенно ответила:

– Я действительно люблю тебя!

– Если бы ты меня любила, ты не стала бы мне лгать.

Афина промолчала, но Одиссей прочел правду в ее взгляде. Он был прав. Она все знала.

– Вы все вместе решили сыграть с Ахиллесом эту шутку или это были только ты и Венера?

– Это не было шуткой, – сказала Афина, и ее серые глаза вспыхнули гневом, – Это должно было помочь... это должно было привести к окончанию войны!

– Это могло бы помочь, если бы ты все рассказала мне! – закричал Одиссей, – Если бы я знал, я сумел бы его защитить!

Его долго подавляемые чувства вырвались наконец на свободу.

– Неужели я для тебя так мало значу, что ты мне совсем не доверяешь?

– Так мало?.. – заговорила Афина.

От взрыва ее чувств земля под их ногами задрожала, а стенки шатра угрожающе колыхнулись. Она глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, и начала сначала:

– Ты единственный смертный, кого я когда-либо любила. И каждый день я со страхом думаю о твоей смертности, потому что знаю: я должна со временем сдаться судьбе и потерять тебя!

– Но я ведь полностью твой – всем сердцем, и всей душой, и полным почитания умом... или же я все-таки просто любимая игрушка для тебя? – с горечью произнес Одиссей.

Лицо богини войны вспыхнуло.

– Да как ты можешь так говорить после всего, что мы познали вместе?!

– Я говорю так, потому что всем смертным отлично известна переменчивость богов.

– Это не обо мне. Я не завожу себе смертных возлюбленных из простого каприза. Я думала, тебе это известно... я думала, ты гораздо лучше меня знаешь.

– Мне тоже так казалось, – Одиссей сказал это горестным тоном, его широкие плечи опустились, – Но ты не удостоила меня своим доверием.

И тут Афина, великая богиня войны и мудрости, потрясла его до глубины души. Она посмотрела ему в глаза и сказала:

– Я была неправа. Прости меня. Мне не нужно было лгать тебе.

– Афина, я...

От счастья у него перехватило дыхание.

Сероглазая богиня подошла к нему и опустила голову на его плечо.

– Мой Одиссей... – едва слышно произнесла она.

Одиссей сжал свою богиню в объятиях, мгновенно простив ей все. А потом, лежа рядом с ним, Афина рассказала Одиссею все о Катрине, Ахиллесе, Венере и королеве Олимпа, и впервые за бесконечную жизнь богиня войны обсуждала свои планы с простым смертным, вместо того чтобы просто приказать этому смертному повиноваться ее капризу.

И сердце Одиссея парило в облаках.

Катрина нервничала так сильно, что у нее подгибались ноги. Когда ночная тьма едва начала приобретать легкий сероватый оттенок, она вылила сонное зелье в глиняный кувшин, наполненный красным вином, схватила с прикроватного столика два кубка и вышла из своей комнаты.

Дворец пребывал в трауре – лишь сдавленные рыдания нарушали тяжелую, наводящую уныние тишину. В коридорах было пусто, их освещали только немногочисленные свечи в настенных бра. Катрина беспрепятственно продвигалась вперед, стараясь придерживаться правильного, как ей казалось, направления. Вообще-то у нее всегда было хорошее чувство направления, но ей уже начало казаться, что она никогда не отыщет дорогу к нише. За очередным поворотом она увидела просто одетую женщину средних лет, выходившую из комнаты.

– Моя госпожа, с тобой все в порядке? – спросила служанка, встревоженно кланяясь. – Я могу что-нибудь сделать для тебя?

– Я заблудилась, – брякнула Катрина.

Она много раз прокручивала в голове все возможные варианты ситуаций, в которых могла оказаться этой ночью, и в итоге твердо решила как можно ближе придерживаться правды, потому что это могло помочь ей избежать ошибок, если только она не начнет слишком много болтать от волнения.

– Я понимаю, это глупо, но я что-то совсем запуталась. Я... наверное, я много недосыпала с тех самых пор, как...

Катрина умолкла и без труда приняла вид расстроенный и испуганный и абсолютно растерянный.

– Ох, моя госпожа! Конечно, ты не в себе. Позволь, я провожу тебя обратно в твои покои.

А не могла бы ты отвести меня к воинам, которые следят за городскими воротами?

– К стражам ворот? Я тебя не понимаю, царевна.

– Я слышала, что те два воина, которые... э-э... управляют рычагами, открывающими ворота, – Катрина мысленно скрестила пальцы, надеясь, что не скажет чего-нибудь уж слишком странного или глупого, – что они очень помогли моему спасению.

Лицо служанки превратилось в вопросительную маску, и потому Катрина сделала то, что только и могла сделать в такой момент. Она разразилась слезами.

– Я должна подумать о них! – всхлипывала Кэт. – И Гектор тоже хотел бы этого! Все это было так ужасно!

– Ох, царевна! Умоляю, не плачь! Теперь-то ты дома, моя госпожа! И все будет хорошо.

Служанка робко протянула руку, как будто желая коснуться Катрины, но не зная, может ли она осмелиться на подобное.

– Ты проводишь меня к стражам ворот, а? Прошу тебя!

– Конечно, царевна. Ты устала и слишком много волновалась и поэтому повернула не в ту сторону. Ты ведь уже почти дошла до их ниши. Она совсем недалеко отсюда, тебе нужно было только повернуть в другой коридор, вон туда.

Служанка, продолжая утешительно бормотать, проводила Катрину назад за угол коридора, и через минуту они остановились перед нешироким арочным входом. Дверь была открыта, и за ней обнаружился узкий мостик в нишу, встроенную в стену Трои, а перед нишей на стене была закреплена деревянная платформа. И Катрина увидела то же самое, что видела с балкона своей комнаты: один воин стоял на платформе, а второй – между цепью и рычагами.

Кэт шмыгнула носом и улыбнулась.

– Спасибо, – поблагодарила она служанку.

– Может быть, мне остаться с тобой, моя госпожа, и потом проводить тебя назад в твои покои?

– Нет, спасибо. Не нужно. Ты была права. Я просто растеряна и расстроена. Теперь я уже хорошо знаю, где нахожусь.

– Замечательно, моя госпожа.

Женщина поклонилась, еще раз обеспокоенно посмотрела на Катрину и ушла той же дорогой, какой они пришли сюда, исчезнув за поворотом коридора.