Константин Аврилов - Я, ангел

– Стой! Мне надо узнать про Викторию.

Мрачный ангел повернул обратно, задумался и спросил:

– Что хочешь знать?

– Вы же понимаете, я не вижу ее досье. Что она за ове... женщина?

– Редкая умница. Исключительный талант. К сожалению, Иван Дмитриевич вовремя не разглядел. Может быть, пожил бы подольше.

– В каком смысле?

– Помогла ему умереть. Утром зашла в спальню и обнаружила Ивана Дмитриевича в постели с сердечным приступом. Но тревогу не подняла, а спокойно ждала, пока старичок подохнет. Гладила и приговаривала: «Потерпи, недолго осталось мучиться». Для гарантии выждала десять минут, после того как он затих. Думала получить все, но Иван Дмитриевич оказался хитрее. Такая вот сильная женщина.

– Сильная, – печально согласился Тиль.

– Даже слишком. До этого убила еще двоих, – сообщил ангел.

– Как?!

– Одного при помощи Ивана Дмитриевича, другого – сама. Это я здесь узнал. Сам знаешь, куда отправляется молодой ангел. Тину она не любила никогда. Наверное, потому, что не выкормила молоком. У них ведь разница восемнадцать лет, могли быть подружками. Дочь ей была не нужна. Она хотела иметь любовников, но боялась Ивана Дмитриевича.

– Почему же закрыла Тину от пули?

– Не знаю. Значит, было выгодно. Она не будет рисковать понапрасну. Вика – страшная женщина, – уверенно сказал ангел и вдруг виновато спросил: – Как там Тина?

– Нормально. – Обсуждать овечку совсем не хотелось, надо было спешить. – Вся в тебя, то есть в Ивана Дмитриевича. Большая умница. Железный характер. Всеми командует. Настоящая наследница.

На мерзком лице прояснилось что-то вроде улыбки:

– Береги ее... Пожалуйста.

Ангел Тиль обещал наверняка.

Паутинка между сном и явью крепла. Овечка никак не могла отключиться, ворочалась с боку на бок, болтаясь в густом сиропе видений и мыслей пережитого. Она представляла, как бросается на грабителя, мутузит его страшно жестоко, так что кровь и кости разлетаются брызгами, потом возвращалась к началу, чтобы опять ринуться в бой, и уже ловким приемом бросить на землю, скрутить шею и душить, душить, пока зверь не обмякнет. Потом в ход пошли мачете и рыцарские мечи, взявшиеся неизвестно откуда, за ними автоматы и огнемет. Тина зверствовала с наивной жесткостью ребенка, объевшегося компьютерными играми, что-то шептала яростно и не заметила, как пустила слюни.

Кровавой бойни ангел не видел, не дано ему, зато напряженно изучал внутренности. Вроде бы органы работали в норме, сердечко билось чуть учащенно, да легкие перемалывали больше кислорода. Но появилось нечто новое, чего не успел обнаружить. Надо попробовать еще раз, тщательно. Просканировав тело от макушки до пяток, Тиль не выяснил причины беспокойства. Может, у ангела начались глюки. Доработался, называется. Отвернулся и потряс головой, вернее тем, что вместо нее было, словно мог отделаться от овечки. На всякий случай бросил свежий взгляд.

Чуть ниже пупка, в тайной глубине, вспыхнул рубиновый огонек, словно зажглась капелька раскаленного стекла или звездочка бордового алмаза сверкнула из угля. Не больше пылинки. Невероятно, невозможно, неправильно. Но это было.

Бескрайняя грусть с бездонной радостью, смешавшись бурлящим потоком, поглотили маленького ангела. Утонул навсегда. Даже крылья не помогли. Когда Тиля выбросило назад, он стал немножко другим. Теперь любой ценой надо узнать, что замышляет Вика. Даже если придется нарушить Второй закон. Залезть в досье, может, ее ангел не узнает, все равно пропадает где-то. Вдруг пронесет и сойдет с рук. То есть крыльев.

К спальне Тиль проникал через стены и был рядом, когда наткнулся на невидимую преграду. Вперед не пройти, как ни старался. Попробовав так и эдак, убедился, что не в состоянии оказаться там, где хочет. Что-то преграждает, стена невидимая, но прочная.

– Далеко собрался?

Замерев «смирно», из глубины коридора наблюдал, как часовой, ангел в камуфляже. Приятель хмурился.

– Витька... Извини – Ибли! Ты как тут оказался?

– А ты, старик?

– Да понимаешь... Такое дело, – Тиль замялся, но решил открыться другу, хоть и бывшему. – Надо заглянуть в досье одной овечки. Кое-что выяснить.

– Чужой овечки, старик. Чужой.

– Дело срочное и важное...

– Не забыл Второй закон? – спросил Ибли. Недобро как-то спросил.

– Нет, конечно. Не выдашь?

– Я – нет. Но закон нарушать нельзя, молодой ангел.

– Да? – Тилю показалось, что Витьку подменили, и очень сильно. – А не ты ли предлагал нарушить правила игры?

Ибли состроил непроницаемое выражение лица:

– Ты не правильно понял, старик. Мы, ангелы, должны блюсти законы.

– Ладно. – Тиль демонстративно повернул назад. – А что это ты печешься о чужой овечке?

– Почему чужой? – Он улыбнулся сдержанно, но торжествуя, расправил руки, будто затекли. – Удивлен, малыш?

– Нет, – упрямо держался Тиль. – Где же ты пропадал?

– Всегда и везде был рядом. Всегда. Невнимательно изучаешь обстановку, боец. Очень невнимательно.

Прежнего Витьки больше нет. Этот – чужой и опасный ангел. С ним надо осторожно. Мало ли что замышляет.

Тиль постарался казаться радушным:

– Ибли, можно тебя спросить?

– Конечно, старик. Мы же друзья.

– Ты – опытный ангел. Объясни мне задачку: я подозреваю, что некая овечка замышляет что-то плохое, что грозит моей овечке большой бедой, а может, гибелью. Как быть, чтобы выяснить это и не нарушить Второй закон?

– Никак, – отрезал Ибли.

– Скажу прямо: мне кажется, нет – я уверен, Виктория собирается убить свою дочь. Я не понимаю – почему. Можешь помочь?

– Мне дела нет до твоей овечки, старик. А тебе – до моей.

– Но ведь...

– Служба ангела – не сахар. Возвращайся на свой пост, рядовой.

Ибли был непреклонен.

И Тиль вернулся.

Овечка дремала. Тревожно вздрагивала и тихонько стонала. Наверное, бьется с бандитом, защищает мать. Как объяснить ей, что надо бежать без оглядки? Как объяснить, что Вика, с которой только что помирилась, затаила угрозу? Никакого сердечка не хватит, да и нельзя его трогать теперь.

Ангела захлестнул приступ отчаянной беспомощности.

На мониторе ноутбука, который забыли выключить, бегало разноцветное оконце. Тиль приблизился и заглянул в него. Под матовым куполом текла нескончаемая река электрических искр, наполняясь волнами, отступая приливами и вбирая бесконечную паутину ручейков и притоков. Тиль вошел и осмотрелся. Он внутри Сети. Интернет – всего лишь сон электричества. Ангелу любые сны открыты.

Не разжимая глаз, Тина схватила стакан молока, выпила и отправилась дальше в сон.

За нею шагнул Тиль.

Зрачок крутился на вершине белесого купола, разбегались красные прожилки. Песчаные барханы покрыли руины. Малиновые тучи висели над горизонтом. Мертвые драконы и монстры, сваленные кучками, догнивали, плодя рой мух. Дул и дул бесконечный ветер, поднимая волны песка и вытягивая полумесяцем. Над барханами стоял черный дым. Плотный гриб поднимался до зрачка и там расстилался пологом.