Анна Соломахина - Замороженный король. Убить или влюбить? [СИ]

С одной стороны, они могли выкинуть какой-нибудь фортель, с другой – являлись своего рода заложницами. То, что никого теперь нельзя выпускать из дворца, было как никогда очевидно.

— Думаю, стоит продолжить отбор, пусть завтра, в крайнем случае, послезавтра зачтут свои стихи – через них точно не получится воздействовать, — выдал сакраментальную мысль Раттард. — Магинь среди претенденток нет.

Эх, счастливый житель Марэлла, который не знает о технике нейролингвистического программирования! Правда, враги короны тоже об этом не в курсе, так что пусть их.

— Кулинарный этап точно проводить не будем, — тут же отреагировал Коннарт.

— Тогда потом можно сразу благословение Тарра объявить, — рубанул министр.

Это было неожиданно. Вообще, предполагалось, что, помимо испытания на кулинарное мастерство, будет закрытый бал, на котором королю предстояло танцевать с каждой из оставшихся претенденток, но в свете последних новостей подпускать их столь близко было попросту опасно. Как и есть что-либо ими приготовленное.

И дело вовсе не в том, что кто-то из невест не умеет готовить. Здесь им было бы разрешено пользоваться помощью одной из кухарок.

— Боюсь, мы не успеем к тому времени собрать информацию. — Покачал головой Коннарт. — Нет, бал надо провести, можно будет потянуть время с пошивом платьев, но танцевать я ни с кем не буду, пусть показывают свои умения с другими кавалерами. А вот потом можно уже и благословение.

Король предвкушающе вздохнул.

— А ты не боишься, что Тарр щедрее всех одарит… — Раттард замолк, вдруг осознав, что исходя из ситуации, кандидатура Жардетты далеко не самая плохая.

По крайней мере, она точно не представляет ничьих интересов, кроме собственно Тарра и то опосредованно. Тут уж скорее речь о медицине. Ещё бы как-то вернуть ей истинный облик – было бы вообще отлично.

— Я думаю, что именно так и будет, — Коннарт откровенно ухмылялся, глядя на главного мага.

Не то, чтобы он был готов вот так вслух признать, что готов на такую авантюру, как брак с неродовитой и чересчур независимой девицей… Но мысль о том, что Елена оценит его не как короля, а просто как мужчину, будоражила.

— Значит, следующие этапы будут без отсева, — постановил король. — Разве только если кто из простолюдинок не справится.

— В крайнем случае, запрём, как Коппоту и Ламбарскую, — пожал плечами Раттард.

На том и порешили. Король немного успокоился, ведь план вышел очень даже ничего.

В конце концов, что может случиться плохого на поэтическом конкурсе?

Так думал Коннарт Ван Хоннар, идя по коридору в сторону малой залы, где его спустя пару дней после того совещания ждали претендентки. Работы было перелопачено уйма, информация от ищеек поступала постоянно, но пока выяснить, кто же бастард и где он обитает, не получалось. Нити вели сразу в нескольких направлениях, что свидетельствовало о глобальном заговоре.

До недавнего времени вялотекущем.

Единственное, что говорили буквально все, в том числе и те, с кем общался Коннарт лично, что катализатором стал отбор. Причём сначала все взбодрились, принялись снаряжать дочерей, чтобы те не посрамили честь рода и обязательно заполучили в мужья короля, вот только условия оказались более чем неприятные. И дело не столько в факте участия простолюдинок (любой здравомыслящий человек понимал, что это чушь), сколько в том, что никаких преференций высокородные участницы не получили.

Что уж говорить о позоре, который испытали те, чьи дочери уже вкусили плотских утех! Им было одновременно стыдно и обидно. И часть тех, кто до отбора к заговорщикам не относился, примкнула к тем, кто жаждал свержения чересчур правильного короля с престола. Нейтрально настроенных осталось считанные единицы.

— Налоги они хотят себе уменьшить, а простолюдинам повысить, — бурчал себе под нос король, пока шёл по коридору. — А купцы и вовсе обнаглели – просят уравнять налог для всех, независимо от размера предприятия. Где это видано, чтобы простой ремесленник платил такой же процент, что и крупное производство?

Коннарт замолчал, когда приблизился к дверям, за которыми его ждали девушки. Вдохнул, выдохнул, настроился на вселенское спокойствие и отдал приказ:

— Открыть.

От разноцветья платьев у него зарябило в глазах, пришлось проморгаться, прежде чем он смог найти взглядом ту, которая снилась ему по ночам. К сожалению, видеться днём не получалось, только за ужином и то недолго. Потом снова шли дела, которые нужно было решать, в том числе и заказ тех инструментов, схемы и чертежи которых дала ему Елена.

Сегодня она была в голубом. Он в синем с голубой отделкой. Мелочь, но приятно.

Поприветствовав девушек, Коннарт сел в кресло и задумчиво уставился на Жреца. Тот выглядел особенно сиятельно, чему король искренне позавидовал. Не виду, конечно, а тому факту, что мужчина явно выспался.

— Сегодня у нас поэтический конкурс, на высокий суд девушки представят стихотворения, написанные ими специально для Вашего Величества! — торжественно проговорила Паталла, вызвав лёгкую усмешку у Елены.

Коннарту стало особенно любопытно, что же преподнесёт ему дерзкая иномирянка. Наверняка что-то неординарное, как и в прошлые разы. К слову, снуд, несмотря на жару, король всё-таки примерил. И ему понравилось!

Пока Коннарт углублялся в размышления, вышла первая девушка и, томно закатив глаза, принялась читать оду самому прекрасному в мире королю. Вполне складно, местами была очень даже годная рифма, но столь откровенная лесть…

Раньше он бы отнёсся к ней, как к чему-то само собой разумеющемуся, ведь он действительно – сиятельный мудрый король, который много сделал для благополучия Моривии, вот только после общения с Еленой что-то в нём изменилось.

Самокритичность? Она и раньше была, особенно когда дело касалось важных государственных решений, разве что в плане церемониала он действительно относился к высокопарным речам, как к норме. До недавнего времени.

Так как это назвать? Простота общения? Нет, что-то более сложное.

Так, погрузившись в самокопание, Коннарт лишь краем сознания вникал в то, что сочинили девушки. В какой-то момент ухо уловило более простые рифмы – это пошли купеческие дочки и простолюдинки, которых осталось совсем немного. Кто-то отсеялся на музыкальном конкурсе, а из купчих – на рукоделии. Оказывается, не всех родители заставляли трудиться, балуя и пестуя.

Когда раздался негромкий, но очень проникновенный голос Елены, Коннарт вздрогнул. А уж когда расслышал, о чём она читает, его охватила самая настоящая нега. Странный, непривычный ритм, красивые образы, удивительная мелодичность – всё это буквально завораживало.