Любовь Свадьбина - Попаданка в академии драконов 3

Вечером Арендар возвращается в алом расшитом золотом плаще, но волосы его пахнут дымом, а тени под глазами кричат об усталости. Он отставляет корзинку с ужином.

— Что случилось? — поглаживаю Арендара по щеке, провожу по волнистым прядям. — Пат Турин?

— Они теперь совсем не отвечают. Раньше хотя бы предупреждали, что у них режим изоляции, а теперь ничего.

— Видар? — Холод пробирает нервы.

— Его метка на мне, а моя на нём.

— Но… ты видел его тело?

— Да.

— Оно же механическое, как у големов, которых поработили…

— Да, понимаю. Но разум у него не механический, и очень надеюсь, что управлять живыми существами таким способом Бездна не может, потому что если разумных существ станут подчинять, как големов, мы точно проиграем.

Я видела, как силён враг, но никогда даже мысли не допускала о возможном проигрыше Арендара и драконов.

— Вы справитесь, — с улыбкой уверяю его и поглаживаю заострившиеся скулы. — У вас всё обязательно получится.

Перехватив мои ладони, Арендар целует их, улыбается в ответ:

— Спасибо. Кажется, мне очень нужно было это услышать.

— Я готова повторять это снова и снова. — Приподнявшись на цыпочках, целую его в губы, и Арендар, как истинный драконище, тут же сгребает меня в объятия.

Утром я просыпаюсь раньше Арендара. Сразу вскидываю руки: символы проклятия выцвели до блекло-серого. Приподнявшись на локте, разглядываю безмятежное лицо Арендара, не омрачённое складочкой между бровями.

Вечером толком поговорить не удалось. Точнее, Арендар неохотно обмолвился, что Пат Турин они с отцом штурмовали, но город ответил пушками и устоял. К счастью, никто не пострадал, но сил попытка прорваться отняла столько, что в итоге решили Пат Турин не трогать, лишь окружить кордоном.

Разгорается за окном солнце, разливается по лицу Арендара, стирая муар сумрака. Так и тянет коснуться гладкой кожи, провести по сомкнутым губам, очертить волевой подбородок. Но я слишком боюсь разбудить, нарушить так необходимый Арендару сон.

— Неожиданно, — произносит он, не открывая глаз.

— Что?

— То, что ты смотришь на меня, пока я сплю.

— Ты уже не спишь.

— И то верно, — Арендар распахивает золотые глаза и поглаживает меня по щеке. — С добрым утром.

— И тебя. — Внезапное смущение накатывает на меня, и я утыкаюсь ему в плечо.

— Оно определённо доброе, если начинается так, — Арендар обнимает меня. — Что с проклятием?

— Знаки ещё побледнели. Похоже, проклятие спадает.

— Определённо очень доброе утро.

За завтраком Арендар сообщает то, о чём вчера не заговорил из-за усталости: Огнада отпустили, Геринх передаёт привет. И занятия менталистикой возобновляются! А Дарион, чтобы я не расслаблялась, задал написать контрольную по призывному оружию. Письменное пояснение к заданию и учебники ждут внизу. Незначительное, но всё же волнующее известие: аристократы со дня отбора присылают мне подарки, их проверяет дворцовая стража, и первые партии точно безопасных даров ожидают в нижней спальне, я могу посмотреть.

В общем, взаперти скучать не придётся.

Санаду заявляется с самого утра, критическим взглядом окидывает библиотеку.

— Арендар все книги свои сюда перетащил? — Он хмыкает. — Дракон он и в кантоне дракон.

— Спасибо, что пришли, — я поднимаюсь с дивана, на котором только что пролистывала «Трактат об оружии, призванном из других миров служить воинам Эёрана».

— Как же иначе? — разводит руками Санаду. — Не мог же я рисковать кабинетом, вдруг следом за тобой вломилась бы толпа зомби и всё там разрушила? Нет, я слишком люблю своё рабочее место. — Он вытаскивает из кармана песочные часики со скелетами. — Готова?

— Да.

Первое растворение заполоняет меня памятью непривычных, ещё неизведанных предметов: они почти не знают страстей, переполняющих кабинет Санаду, в них больше томности, кругом воспоминания о том, как на диванах сидели и лежали драконы, погружаясь в мир науки и фантазий. А вот полки живее, они рады пошептаться о том, сколько книг им приходилось на себе держать, какие они разные, и что были драконы, которые — фи-фи! — совсем с собой книг не привозили. Это шебуршание оглушает, я вырываюсь из состояния рассредоточения по библиотеке.

— Не бойся вещей. Они, — Санаду потирает кончиками пальцев подлокотник кресла, — только хранилища воспоминаний, от них вполне защитит твоё спокойствие, и лишь твой страх настоящий враг.

Со второго раза преодолеть тридцатиминутный барьер растворения в окружающем пространстве получается неожиданно легко. Не прерывая меня, Санаду отставляет песочные часики на подлокотник, сцепляет пальцы и внимательно смотрит на моё неподвижное тело. Он — концентрат внимательности.

— А теперь, Валерия, выслушай инструкцию. Внутри тела ты должна оставаться такой же растворённой. А всё то, что снаружи, втягивай в себя, но не в само тело — равномерно уплотняй на поверхности кожи. Медленно, мы не торопимся. Прочувствуй всё, каждый нюанс ощущения, это пригодится в дальнейшем.

Я пытаюсь сделать то, что он просит, но почти сразу возвращаюсь в тело и расстроено смотрю на Санаду.

— Не переживай, — отмахивается он. — Теперь ты можешь держать состояние тридцать минут, это значит, ты обладаешь достаточным ментальным резервом для манипуляций. Именно столько надо для полноценной тренировки уплотнения ментальной силы на поверхности тела. Просто поверь: ты можешь. А я пока буду ставить маяки для будущего щита. Продолжаем.

Санаду возится со мной до обеда. Мне результат кажется удручающим: уплотнить рассредоточенное сознание (именно уплотнить, а не как обычно вернуться в тело) удаётся лишь на половину максимального объёма рассредоточения, причём не уверена, что внутри я осталась столь же растворённой, как просил Санаду.

— Не переживай, — отмахивается Санаду (от менталиста свои расстройства не скроешь).

— Я устала от недоговорок, от того, что меня постоянно держат в стороне. Хочу наконец защитить разум.

Санаду вздёргивает бровь.

— На свадьбу выдадут амулет, чтобы никто в твою головушку не пробрался, а потом тебе будет не до этого. Да и дракон некоторое время никого подпускать не будет, так что торопиться бессмысленно… Хотя, кто знает, как всё обернётся.

— Вы можете сегодня ещё раз со мной позаниматься? Пожалуйста.

По-прежнему держа бровь приподнятой, Санаду закидывает ногу за ногу, загибает и разгибает пальцы, будто подсчитывает что-то. От нетерпения я сдвигаюсь на краешек кресла.

— Я могу выделить час, — роняет Санаду. — Вечером, в шесть. Если Арендара здесь не будет.

— Думаю, даже если он будет здесь, занятиям это не помешает.