Анна Дашевская - Приключения архивариуса

– Ужасно не люблю слышать об утраченных или погибших книгах, – поморщился я. – А когда думаю о сгоревшей библиотеке Аль-Искандарии, просто убить кого-нибудь хочется! Ладно, а вот это что?

В очередной витрине сияло странное зеркало, бронзовое в золотой оправе. Его спинка была украшена причудливым рельефом с давно забытыми богами. Поскольку витрина была стеклянной со всех сторон, этакая прозрачная насквозь башенка, я стал обходить её, чтобы посмотреть на отражающую поверхность, но Гранкор окликнул меня:

– Эй, вот этого делать не стоит!

– Почему?

– Потому что я не знаю, что это за артефакт, но зеркала чаще всего бывают очень коварны. Посмотришь – и превратишься… в тыкву.

– Зачем же тогда хозяин коллекции его выставил здесь?

– Ну, вообще-то это не общедоступный музей! Скорее всего, граф не планировал, что по этому залу будут бродить посторонние.

Тут меня окликнула госпожа Редфилд:

– Дюпон, каталог собрания вы нашли?

– Ой… – ну вот, опять я покраснел так, что даже спине стало жарко. – Сейчас найду.

– Посмотрите, кто вносил туда изменения и дополнения, и когда это было, – не заметив моего смущения, она отвернулась и вполголоса заговорила с Реверди.

Я осмотрелся ещё раз: шкафы, витрины, два больших стола с папками…

С компьютерами граф не очень дружил, судя по тому, что этой техники не было ни в кабинете, ни здесь. И вообще, я вдруг сообразил, что не заметил в замке чего-нибудь сложнее электрической лампочки, да и те были совсем не везде. В подвале были, в спальнях тоже, а в кухне вроде бы и нет…

Ладно, это сейчас неважно. Где же может быть каталог?

Лавиния осматривала экспонаты, иной раз хмыкала, когда попадался совсем уж замшелый предмет. Краем глаза она посматривала на Дюпона – тот уже отошёл от смущения и методично обыскивал круглый зал. Обыскивал не вполне обычным методом – вместо того, чтобы открывать шкафы и витрины, нарушая тем самым ауру места обитания экспонатов, он прикладывал ладонь к дверце и что-то шептал, закрыв глаза. Потом кивал, ставил какой-то значок на листе бумаги и шёл дальше.

«Интересная методика, – думала она. – Получается, он может таким манером не только книги атрибутировать? А ведь не говорил… С другой стороны, и надобности не возникало пока. И всё же, что мне с ним делать? Ведь вернётся в архив, и снова заплесневеет, как кусок старой колбасы. В боевики он не годится, не с его резервом. Кстати, а резерв-то у мальчика должен был подрасти, надо будет проверить. Но это уже в Лютеции, когда вернёмся… Может, к аналитикам? Нет, не то, он не аналитик, он практик. В библиотеку Коллежа Сорбоны, к Хранителю? Сработаются ли они…»

– Нашёл! – раздался голос предмета её размышлений.

Дюпон держал в руках толстенькую тетрадь на пружине.

– И где же? – спросила Лавиния.

– А вон там, на полке с рецептурными справочниками. Был замаскирован под анатомический атлас.

– Отлично. Тогда я предлагаю закругляться здесь и идти ужинать. Ясно уже, что коллекция эта не настолько интересна или полна, чтобы послужить поводом к убийству. А каталог, Дюпон, возьмите с собой, я его полистаю вечером.

– Да, госпожа коммандер, – смиренно ответил архивариус.

Поставив на стол отварной картофель, запечённую рыбу и кувшин с белым вином, Пьер сказал, что он уже поел, и ушёл к себе. Бриван и Реверди затеяли спор о достоинствах и недостатках тех или иных амулетов. Аргументы каждой стороны становились всё сложнее и наукообразнее, а Гранкор подзуживал то одного, то другого, дабы дискуссия не потеряла остроты.

Впрочем, как я успел заметить, эти двое никогда не упускали возможности поспорить…

Наконец от судака остались одни косточки, а кувшин показал дно. Бриван споро собрал грязные тарелки и перенёс их в мойку.

– Давайте вымою, – предложил я.

В ответ он только фыркнул иронически:

– Заклинание уборки знаешь?

– Знаю, – ответил я, покосившись на госпожу Редфилд.

Оказывается, она вовсе нас и не слушала, а листала найденный мною каталог!

Ну вот, – продолжал Бриван. – Просто надо поменять вектор и добавить цифровое значение температуры, чтобы вода была погорячее. Хоть магией, хоть нет, а посуду лучше мыть горячей водой.

– И это может быть отличным заголовком к философскому труду, – резюмировала наша начальница, вставая. – Жду вас в малой гостиной. Только не увлекайтесь.

Мытьё посуды вихревыми потоками оказалось занятием увлекательным, хотя и небезопасным. По крайней мере, вымокли мы с Бриваном оба.

– Вот я балбес, – сказал он философски, получив водяную плюху в живот. – Надо было щит поставить. Расслабился.

– Да уже всё равно, – утешил его я. – Зато на пол почти не попало… И посуда уже чистая. Погоди, так можно ведь и не вытирать, а высушить воздушным потоком?

– Само собой. Ты ж воздушник? Вот и давай, суши.

– А нас?

– А нас не надо… Я ж сказал, не надо!

Ну да, мало того, что мокрые, так ещё и холодным ветерком по этому всему получить… Бррр!

– Подогреть воздух? – спросил я.

– И этого не надо. Рискуешь в дополнение обвариться. Давай-ка мы переоденемся, а ребят попросим посуду на место убрать.

Реверди, предусмотрительно державшийся в стороне от нас двоих, махнул рукой.

– Переодевайтесь, и идите в малую гостиную. Закуски я прихвачу.

– А я загляну, пожалуй, в винный погреб, – предложил Гранкор. – Коммандер любит аква-виту, а лично я предпочитаю вино.

– Итак, геральдическая Палата его королевского величества, – начала госпожа Редфилд. – Как вы помните, приглашение было срочным, чего за маркизом Лавуа вообще-то не водится. Оказывается, в его ведомство практически одновременно поступили два письма о претензии на Буа-Жибо. Причём в одном из них речь идёт о наследовании имущества, а во втором – о домене.

– Домене? Не о замке или ценностях? – тут же зацепился за слово Реверди.

– Именно так и было сформулировано.

– То есть, земли, деревни и виноградники их интересуют, а картины или коллекция артефактов – нет?

– Получается, что да.

– Одно из двух: или земли ценны чем-то ещё, кроме плодородия, или юрист этого претендента просто наивен до невозможности, – сделал вывод Гранкор.

– Наивного юриста я видела в последний раз лет триста назад, и то потом оказалось, что это местный пономарь, – госпожа Редфилд поставила на столик знакомую бутылку с аква-витой. – Кто будет?

Вспомнив вкус этого жидкого золота, я мысленно содрогнулся и сказал поспешно:

– Я, пожалуй, воздержусь.

– А кто претенденты-то? Они и в самом деле имеют отношение к роду? – поинтересовался Гранкор.

Поймав кивок начальницы, я стал отвечать:

– Один из них – шевалье из Окситании, точнее, из окрестностей Клермон-Феррана. По его утверждениям, в 1825 году некая дама, приходящаяся ему двоюродной прабабушкой, вошла в род Буа-Жибо и родила ребёнка. Дитя это росло, росло и стало девятым графом.