Лора Вайс - Ведьма тебе в помощь [litres]

– Да. – Я машинально выпрямилась, втянула живот.

– Что ж, – поднялся мрачный господин из-за стола, что расположился на деревянных подмостках, – проходите к трибуне, уважаемая. У нас имеются к вам вопросы. А вы, – перевел взгляд на Тайера, – займите свободное место в зале.

– Если позволите, господин судья, я бы остался подле жены. Для нее здесь все в новинку…

Но судья-вурдалак, судя по впалым щекам, бледности кожи и слегка оттопыренной верхней губе, перебил меня:

– Уверен, ваша супруга справится.

– Иди, Тайер, – шепнула ему, – я справлюсь, правда.

И когда все заняли свои места, началось. Меня подключили к полиграфу, а две специально приглашенные ведьмы встали рядом.

– Итак, – судья Сович Дункан Бышич сложил пальцы в замок и положил руки перед собой, – вы владеете даром Снорка. Верно?

– Все верно, – кивнула.

Ведьмы кивнули в знак подтверждения моих слов, ибо полиграф не издал ни звука.

– Хорошо. Скажите, вы встречались когда-либо ранее с обвиняемым Лемисом Беладрианом?

– Нет. Впервые увидела его в резиденции мэра на празднике. Вернее, дотронулась до него во время танца. В общем, случайно наступила ему на ногу.

– Ясно, ясно. А теперь поведайте мне, что именно вы узрели в момент контакта с ним.

– Я увидела его жертв. Услышала их крики, стоны и мольбы. Почувствовала эйфорию убийцы.

– Протестую! – вскочил со своего места Дон Беладриан. – Это все общие слова! Нам не предъявили ни имен жертв, ни улик, не было проведено ни одного следственного мероприятия. Где это видано, чтобы существо судили исходя из домыслов и фантазий?

– Успокойтесь, господин прокурор, – еле заметно усмехнулся Сович, – мы пока еще не судим вашего сына, поэтому нам сейчас не нужны вещественные доказательства. Сейчас нам главное понять, что уважаемая Эльвет Крусовна действительно владеет даром Снорка.

Эльф снова уселся, закинул ногу на ногу и продемонстрировал всем свой утонченный профиль.

– Вы сможете опознать жертв по фотографиям? – Судья повернулся ко мне. – А также тех, кто еще не предан земле.

– Смогу.

– Хорошо. И последнее, продемонстрируйте мне свои умения, – поманил к себе.

На негнущихся ногах я поднялась на подмостки, встала около стола Совича, и он протянул мне жилистую руку с необычайно длинными ногтями или когтями.

– Ответьте мне, Эльвет, что случилось три года назад зимним днем в Гиблом лесу.

Я взяла его за руку, и пространство перед глазами в ту же секунду слилось. Очутилась я в чаще среди голых деревьев.

– Зачем мы здесь, дедушка? – послышалось снизу.

Тогда я опустила взгляд и обнаружила маленького бледного мальчика лет шести, стоящего около моей ноги.

– Сегодня погожий день, Дункан. И я буду учить тебя охотиться.

– А на кого? Здесь же совсем пусто.

– Ну, это только с виду пусто, комарик мой. Тут водятся краснохвостые белки, толстые такие. Тебе точно они понравятся.

Спустя некоторое время все снова слилось, еще через мгновение я уже стояла у кровати, в которой лежал Дункан. Глаза мальчика были открыты, взгляд устремлен в никуда, кожа отдавала синевой.

– Мы обязательно встретимся, комарик, – произнесла будто бы я, – когда придет время.

После видение растаяло.

– Ну? – Сович внимательно смотрел на меня. – Что было в тот день?

– Вы с Дунканом поймали белку… – Слезы застили глаза плотной пеленой.

– И что?

– И он не смог ее съесть. Забрал домой.

– А потом дал ей имя. Шипуха, – кивнул судья. – Я вам верю, госпожа Григер. Можете быть свободны.

Ну вот, я пропустила через себя очередную боль. Боль, с которой никакая физическая не сравнится.

Еще около часа благородные мужи заседали. Беладриан продолжал настаивать на уликах, вернее, их отсутствии, обещал скорую кончину карьеры Герона, а тот обещал засадить сынка эльфа в «Тихий Док» до конца его дней. Тайер делился своими умозаключениями в части улик, которые «вот-вот будут», а я смотрела на них и хотела только одного: оказаться как можно дальше отсюда.

Боюсь даже представить, сколько еще боли и ужаса мне предстоит увидеть и прочувствовать. Как заключил судья, на днях я должна буду явиться в участок в составе особой комиссии, где мне предоставят доступ к вещам погребенных жертв, а также к телам тех, кто еще в морге.

Суд мы покинули лишь к обеду, к этому времени я растеряла всякое желание разговаривать с кем бы то ни было. Тайер попытался затеять беседу, но наткнулся на мое молчание и полнейшую апатию.

– Я понимаю, каково тебе, – заговорил, когда подъехали к моему дому, – но подонка надо отправить за решетку.

– Надо, – кивнула, глядя на пустынную улицу. – Я сделаю то, что должна. Не переживай.

– Элли…

– Не стоит, – помотала головой, – все нормально, Тайер. Скажи, есть какие-нибудь новости об отце?

– Жду звонка из тюрьмы со дня на день.

– Скорей бы.

А когда я уже собиралась покинуть машину, прямо за нами остановилось авто, из которого вышла моя мама. Вот это да!

– Началось, – пробубнил недовольно Тайер, открывая дверь.

Матушка, завидев нас, тотчас расплылась в улыбке, раскинула руки в стороны и мелким шагом поторопилась ко мне.

– Девочка моя! – обняла как никогда крепко. – Я так соскучилась! – и даже в щеку поцеловала.

– Привет, мам…

Честно говоря, я не ощутила радости от встречи. Возможно, из-за тяжести на душе или из-за маминой отчетливой игры на публику.

– Господин Григер, – кивнула ему мама с тенью легкого пренебрежения во взгляде.

– Госпожа, – кивнул он ей в ответ с явным пренебрежением. – Решили навестить дочь?

– Решила. Все-таки я не настолько богата, чтобы проживать в отеле. Помнится, родная, – обратилась ко мне, – на свадьбе ты предлагала перебраться к тебе. Предложение еще в силе?

– Ну да, конечно.

– Чудесно! – Мама щелкнула пальцами водителю такси, чтобы тот выгружал багаж. – Так вот где ты обосновалась, – уставилась на дом. – Неплохо, неплохо.

Я открыла маме дверь, а сама предпочла остаться на улице, чтобы еще немного побыть в тишине.

– Все еще хочешь остаться здесь? – покосился на меня Тайер.

– Не могу не остаться. Во-первых, в доме Сифия, во-вторых, мама не поймет моего неожиданного бегства.

– Ну, ты как-то поняла ее бегство. И потом, не она ли бросалась громкими заявлениями, что ни при каких обстоятельствах не будет делить жилплощадь с твоим отцом?

– Мама сложная натура, – прикрыла глаза, – она вспыльчивая, эксцентричная, но при этом очень одинокая.

– Да уж, скоро этот дом превратится в приют для одиноких и всеми обиженных.

– Ты на что намекаешь?

– На то, что ты слишком добрая, поэтому слабохарактерная по отношению к тем, кто стремится сесть тебе на шею.

– А ты прав, – опять мы вернулись к тому, с чего начинали, к его эгоизму и нетерпимости, – я слабохарактерная и наивная, и добрая. Иначе не связалась бы с тобой. Ты точно так же воспользовался мной, Тайер. Сыграл на моей любви к отцу. Пожалуй, сегодня тебе стоит заночевать у себя дома. У меня все равно собралась не та компания.