Даниэль Зеа Рэй - Палач

– Да.

– Что «да»? Нет! Если там круглосуточная охрана, то мы даже на территорию не попадем.

– Думаешь, дроном так легко управлять?

– Не сложнее, чем манипулятором роботизированной станции нейроскопа.

– Не знала, что в вашей больнице есть такой нейроскоп.

– У нас его нет.

Я засмеялась.

– То есть, управлять дроном буду я?

– Ну, не я же?

Работа… Я скучала по своей работе. По операционной. По ее запахам, по адреналину, из-за которого можно было стоять на ногах по шесть часов и не замечать этого, по шуткам коллег, по моментам, когда я стягивала с себя перчатки и понимала, что все кончено, что осталось только дождаться пробуждения и узнать результат своей работы: придет в сознание пациент или нет, сможет говорить или нет, будет понимать меня или нет, останется он человеком или от человека не останется ничего… «Элита» – так называли нейрохирургов в моем центре коллеги-специалисты других специализаций. Даже была древняя шутка: «Вопрос: чем отличается нейрохирург от Бога? Ответ: Бог не считает себя нейрохирургом». Тем, кто не работал в нашей специализации, этого не понять. Мы не лучшие, и мы не «элита», и уж тем более, мы не Боги. Просто в нашей специализации ты либо выиграл, либо проиграл. Другого не дано.

– О чем задумалась? – Айени уже выезжал на автомагистраль.

– О работе.

– Скучаешь?

– Есть немного.

– Хочешь работать со мной?

– Я не вернусь в операционную, – вздохнула и прижалась виском к стеклу.

– Ты можешь работать консультантом и не ходить в операционную.

– Я буду завидовать тем, кто в нее ходит.

– У тебя талант, Мэйю. Это не мои слова, а слова коллег, которые с тобой работали. И ты не имеешь права отказываться от этого дара только потому, что какой-то обиженный на жизнь псих напал на тебя и едва не убил.

– А может, он был прав? Если это был сын пьяного водителя, то я заслуживаю мести.

– За то, что спасла ребенка, приговорив виновного к высшей мере?

– У меня не было права никого приговаривать, – вздохнула я.

– Знаешь, чем врачи отличаются от всех остальных? – Айени мельком на меня взглянул.

– Чем?

– В экстремальной ситуации мы принимаем решение и действуем. Правильное это решение или нет – мы узнаем потом. Действие – вот, что главное. Потому что, если мы будем бездействовать в экстремальной ситуации, пациент умрет. Ты спасла ребенка. И поступила правильно. Точка. Сын пьяного водителя вырос и решил, что вправе поквитаться с тобой. Он убил ребенка, которого ты оперировала. Точка. Ты детский нейрохирург. Ты можешь спасти, можешь покалечить, а можешь убить. И идя в операционную ты на самом деле не знаешь, что из трех вариантов ждет тебя. Ты просто делаешь свое дело. Мое мнение: тебе надо вернуться на работу, пойти в операционную и делать свое дело дальше. Точка.

– Вдохновляющая речь, – ответила я. – Давай лучше о фистинге поговорим.

– Тебе не удаться сменить тему, – он показал мне свою саркастическую хищную ухмылку.

– Тогда сделай музыку громче. Хорошая песня звучит, – я закрыла глаза.

– Мэйю?

– М-м-м…

– Я тебя люблю.

Я улыбнулась его словам.

– И я тебя.

– Мэйю?

– А! – я проснулась.

Мы въезжали в Т. Я поморгала немного и потянулась.

– Прости, я отключилась.

– Ты так мило посапываешь, когда спишь, – он улыбнулся.

– Не знала, что соплю, и что можно посапывать мило. Айени, это точно любовь, – я кивнула.

– Женщина, ты язвительна и остра на язык.

– Ты знал, на что подписался.

– Смотри, магазин электроники. Паркуемся!

Мы купили дрон, камеру с функцией ночной видеосъемки, все собрали и подключили на месте, опробовали управление (в соревновании с консультантом магазина я победила), а потом нам напомнили, что лишь бы где дрон запускать нельзя, и людей снимать без разрешения нельзя, и чужую собственность и так далее и тому подобное, пока Айени грубо не прервал консультанта и не сообщил ему, что мы будем использовать игрушку исключительно дома и исключительно во время сексуальных игр. На этом инструктаж был окончен, и нам пожелали приятного вечера.

Сев в машину, мы поехали дальше.

– Полдевятого. Может, кофе где попьем? – предложила я.

– Потом попьем.

– Куда ты едешь?

– Потом поймешь.

Я все поняла спустя десять минут, когда Айени остановил машину на парковке напротив крупного торгового центра.

– Шоппинга в планах не было! – напомнила строго.

– Пойдем со мной, – он открыл дверь с моей стороны и взял меня за руку.

В холле центра Айени быстро изучил расположение магазинов и снова повел меня куда-то.

– Что ты хочешь купить? – я начинала злиться.

– Кольцо, – ответил так, как будто за хлебушком зашли.

– Я за десять минут кольцо не выберу, – призналась честно. – Да и за двадцать тоже.

– С тебя только примерка. Выбирать буду я.

Конечно, это все меняло! Ночью мне сделали предложение, которое я в спешке приняла, а сейчас мне быстренько прикупят колечко в ближайшей лавочке, чтобы обозначить серьезные намерения. Я почувствовала себя дешевкой. Я помнила, какое кольцо носила Роуз. Крупный бриллиант трудно было не заметить на ее изящном пальце. Такое кольцо в ювелирных магазинах обычных торговых центров не купишь. Его нужно заказывать и приезжать на примерку.

Я вырвала ладонь из хвата Айени и остановилась.

– Нет, – ответила громко и четко.

– Что «нет»? – он подошел ко мне.

– Сейчас ты не будешь выбирать мне кольцо. Я не хочу никакого кольца. Не здесь.

– Пожалуйста, сделай как я прошу, – он попытался взять меня за руки, но я не позволила.

– Я не дешевка, Айени. Я не дешевка! – я развернулась и пошла назад.

– Твою мать! – услышала за спиной.

Я вернулась к машине и поняла, что ключи остались у Айени. Пнула со злости колесо и подперла спиной багажник. Айени подошел ко мне спустя несколько минут.

– Прости меня, – встал рядом и тоже подпер спиной багажник. – Я не думал, что выбор кольца настолько важен для тебя.

– А для тебя нет?

– Для меня это – атрибут. Мишура. Можно носить дорогое кольцо, изменять, беременеть от любовника и шантажировать сестру, чтобы решить свои проблемы. А можно не носить кольца, но быть гораздо ближе, чем кто-либо другой на этом свете.

– Ты прав, – я кивнула. – Это мишура. И кольца никакого не нужно. Давай, ты сходишь мне за кофе, а потом мы поедем на встречу. Я подожду тебя в машине.

– Мэйю? – он взял меня за руку. – Прости меня, – повторил сдавленно.

– Все в порядке, – я даже состроила гримасу безразличия на лице. – Мне капучино с шоколадом. Большой.

Я вернулась в машину, а Айени пошел за кофе. Я не хотела плакать, но слезы сами собой на глаза навернулись. Я быстро вытерла их и помахала перед лицом руками, чтобы прогнать наваждение. Я не Роуз. Я не заняла ее место. Я Мэйю. Это моя жизнь, не ее.