Нэм Иртэк - Замуж по распределению [litres]

– Но вы отложили…

– Мне нужно время, еще не все готово. Да, кстати… Что с человеком, который на нашу удачу не стал мужем моей дочери? Он уже подал заявку на посещение Зиндаррии?

– Сегодня днем запрос получен. Поручителем выступает сама госпожа советник. Удивительно, зачем он понадобился Аллаэ здесь. И самое неприятное, что любой отказ она будет оспаривать. Прикажете присвоить Лаэру статус персоны, которой пожизненно запрещено посещение Зиндаррии? Он все же кинетик, пусть и ставший гражданином Кориана.

– Ни в коем случае! Слышите? Ни в коем! Корианцы не считаются кинетиками, эти способности являются врожденной чертой всех представителей расы. Дайте разрешение, пусть Илиодор Лаэр получит статус личного гостя госпожи советника со всеми вытекающими последствиями. Она будет нести всю полноту ответственности за его действия. Даже удивлена тем, насколько беспечна Аллаэ. Настолько уверена в успехе своей затеи? Что ж, она еще глупее, чем казалась ранее.

– Будет сделано. – Приложив руку к груди и склонив голову, Меделлинэ показала, что приказ принят к исполнению.

– Можете идти. И еще одно… Как наши дети ладят?

– Хорошо. Выглядят счастливыми, – после паузы все-таки ответила начальник службы безопасности. – Оба, насколько я успела заметить.

– Это чудесно. Самое прекрасное время – молодость, когда любишь без памяти и вопреки всему, бросаешься в любое безумство с головой, не просчитывая последствий, отдаешься жизни со всеми ее перипетиями без остатка. Тонешь в этом бурном океане, барахтаешься, чтобы выбраться, и в итоге вновь ныряешь, будто не было негативного опыта. Так, говорят, происходит у многих, но мы с вами, кажется, и в годы юности были не такими, верно?

– Теперь мне думается, что именно так, но муж помнит меня другой, госпожа президент. Да и вы говорите так, будто точно знаете, каково это переживать. Когда еще давать волю чувствам, если не в момент их возникновения? В молодости мы полны надежд и веры, с легкостью отдаваясь влечению сердца, но с каждым годом поверить в чудо становится труднее. Может, именно в этом причина нашей осторожности.

– Вероятно. Или некоторым просто недоступно подобное отношение к жизни, к чувствам и глупостям, которые можно позволить себе совершить. Ступайте, Меделлинэ, всем нужен отдых.

Зиндаррианка действительно устала, день был долгим, но беспокойство за сына не могло позволить ей отправиться домой сразу же. И Меделлинэ вновь вернулась к комнатам, которые были выделены для постоянного проживания землянке с супругом. Убедилась, что датчики, определяющие использование телепорта, функционируют исправно, а видеонаблюдение дублируется несколькими парами зорких глаз. Меделлинэ собиралась отправить сообщение Дэвиду с просьбой выйти, но в последний момент передумала, поставив лишь отсроченное уведомление о том, что отец в ближайшие дни будет дома безотлучно. Все то, что мать не написала, сын поймет и без деталей, она знала это и потому, проведя еще одну инспекцию по личному составу, который будет ненавязчиво охранять пару, вылетела на шаттле на семейную ферму.

Уже забрезжил рассвет, когда с тревогой на душе Дэвид уговорил Алиру лечь спать. Его обычно быстро отдающаяся власти сна жена теперь отчего-то была полна бурлящей энергии, будто напиталась ею от старых гор, величественно наблюдающих, как у их подножия рождается и проходит жизнь.

– Тебя настолько сильно взволновал разговор с матерью? Вы не поссорились, я надеюсь?

– Для ссоры нужно два заинтересованных участника, а я в основном молчала. Правда, не могу сказать, что не провоцировала, когда говорила. Осадочек остался, конечно. Нет, все дело в напитке, после него я ощутила прилив сил. Не отравили же меня, в самом деле! Как плохо, что ничего не знаю о Зиндаррии, даже название этого растения, из которого был сок, не запомнила. Зеленый со свежим вкусом, будто мякоть огурца вместе с яблоком и тархуном. Правда, на Земле используют, как правило, искусственные аналоги, но по аромату и вкусу они почти идентичны натуральным.

– Из того, что ты назвала, я пробовал только яблоко. Не на Земле, на одной станции кто-то вырастил. Но действие, которое ты описала, похоже на горлозу. Если так, то быстро пройдет, еще минут пять-десять и отпустит, все зависит от количества выпитого и реакции твоего организма. Бодрящий эффект этой ягоды мы используем, когда тренируемся, полезно и вкусно, может заменить полноценный обед.

– Да, есть совсем не хочется. Тебя что-то смущает? – Алира любила даже эту морщинку, что уже не впервые залегала между бровей Дэвида, но не могла смириться с причиной расстройства мужа.

– Горлоза не только бодрит, но еще и ускоряет раскрытие потенциала. Именно поэтому мы предпочитаем использовать именно ее на тренировках для юношей. Речь о телепортации, другие возможности кинетиков нам не доступны.

– Вот даже как… И почему же Конмира забыла меня предупредить, нужно ли это? Вот это я и не люблю: не ложь, но и не правда, а по сути обман, злоупотребление доверием. Ладно, пусть я ей не верила, но своим поступком Конмира поставила крест на такой возможности.

– Не утрируй. Ты на взводе, поэтому воспринимаешь не особо важный факт слишком остро. Вы вроде бы планировали именно тренировку на вечер, чтобы научиться контролировать новую силу, не так ли? Чтобы понимать твои возможности, их прежде требуется раскрыть. Да и всего, чего ты можешь не знать о Зиндаррии, за столь короткий срок не расскажешь. У госпожи президента много дел, не забывай. Не отпустило еще? Надо хоть немного поспать.

– Ты как всегда прав, но я упрямая и обидчивая, хотя ты действуешь на меня лучше любого успокоительного. Дел много, времени мало. Для единственной дочери, которую не видела десять лет, не нашлось его достаточно. Не очень-то и хотелось! Расскажи мне что-нибудь о твоей планете, надо все-таки просвещаться. Может, и усну. – Укладываясь на плечо мужа, Алира впервые за ночь зевнула.

– Я расскажу тебе легенду о богине Зиндаррии, прекрасной и вечно юной, дарящей жизнь и способной создавать ее, одаривая даже то, что изначально не имело плоти.

– Как интересно. Местный фольклор. Сказка?

– Быль. Так считается. Спи, мое счастье, а я попытаюсь открыть тебе то, что каждый зиндаррианец передает своим детям, храня память о нашей богине.

– Ты всегда так красиво рассказываешь, слушала и слушала бы. – Потянувшись, Алира поцеловала мужа в щеку и удобно устроилась на прежнем месте. Она слушала, как мерно бьется сердце смелого и очень нежного зиндаррианца, которому она каким-то чудом оказалась нужна и который стал для нее всем, чего, как выяснилось, раньше не было и очень не хватало.

– Планета, на которой мы раньше жили, была прекрасна и чиста, она дышала и цвела, даря своим детям истинный рай. Мы не знали болезней и войн, существуя в мире, в котором процветали искусства и науки. И все благодаря богине, что покровительствовала словно мать, лелея свой народ. Ничто не длится вечно, эта истина дорого обошлась нашим предкам. Постепенно они привыкли к тому, что все случается только к лучшему и беды обходят стороной даже тех, кто улетает к другим планетам. Защита богини Зиндаррии оберегала их и вдали от дома. Стали раздаваться голоса, высмеивающие веру в божественную силу, и со временем таковых становилось все больше. Путешественники возвращались с других планет, рассказывая, как там хорошо без всяких богов, смертные все делают своими руками, работая на благо планет и стран. И высшие существа не нужны, это лишь выдумка, благодаря которой жрецы воздействуют на непросвещенные умы, влияя на ход вещей так, как им выгодно. И даже провоцируют войны между последователями разных религий, которых у нас не было только потому, что богиня одна. Впрочем, у Зиндаррии почти не имелось служителей и раньше, лишь те, кто отрекался от потребностей тела во имя души. Храм, стоящий в долине цветов, посещали все реже, даров приносили все меньше, а город, что был выстроен вокруг святилища, пустел, становясь призраком. Не один год длилось это, но неумолимо настал момент, когда зиндаррианцы, не знающие веры, поселились в том городе, оскверняя храм руганью и непристойным поведением. Долина увядала, а богиня больше не являла свой лик, не получая любви от своих детей. Зиндаррия не бросала нас, но ее сила угасала по мере того, как разочарование занимало все более места в ее огромной душе, которой хватало на всех. И однажды богиня все-таки спустилась к зиндаррианцам, чтобы спросить их, почему любовь ушла. Она обрела тело обычной смертной и в облике юной девы вышла на ступени храма, обратившись к тем, кто был рядом.