Альма Либрем - Суженый для горной ведьмы

— Хорошо, — согласилась Дара. — Пусть так. А ты помнишь, с какой формулировкой Урсула снимала с тебя неудачливость?

— Это было пятнадцать лет назад. Я помню только про морскую ведьму.

Да что ж такое! Почему мужчины могут помнить какую-то ерунду, а такие важные вещи, как снятие проклятий, в их голове не задерживаются? Между прочим, некоторым, вот Геору, например, это может даже стоить жизни!

Но Дара упоминать о том, насколько важную информацию Геор вышвырнул из своей головы, не стала, вовремя осознав, что все равно ничего не изменит. Для начала ей надо самой во всем разобраться.

- А как у тебя было с женщинами? — поинтересовалась вдруг она.

— Ревнуешь? — ухмыльнулся Каннингем.

— Уточняю, чтобы знать, не подаришь ли ты мне вместо свадебного букета другой, куда менее приятный.

— Эй! — Геор явно был возмущен. — Я не какой-нибудь проходимец, тащащий к себе в койку каждую более-менее симпатичную женщину!

— И как они на тебя реагировали?

— Ну, — адмирал то ли порывался хвастнуть успехами, то ли стеснялся рассказывать о подобном при молодой жене. — Как нормальные женщины реагируют на молодого дворянина с деньгами и высоким положением во дворе?

— Никаких завороженных взглядов, никаких сумасшедших барышень, никаких смертей? — решила детализировать Дара.

— Нет, — отрицательно покачал головой Геор. — Ничего. К чему вообще этот допрос?

Дара вздохнула.

— Просто так. Я пойду… подышу свежим воздухом. А ты посиди здесь.

Она выскочила за дверь, как ошпаренная, захлопнула ее и, не задумываясь, набросила петлю заклинания на дверную ручку.

…За всю свою ведьмину практику Дара уяснила только одно: влияние, которое горные ведьмы оказывают на противоположный пол, ужасное. Свести с ума мужчину вольной колдунье, особенно если она действует подсознательно, очень просто.

А ведьмины дети унаследуют неудачу вместо материнского дара. Должно быть, Урсула просто перерезала все связи между Геором и его матерью, чтобы избавить его от постоянной череды неудач. А спустя пятнадцать лет это колдовство перестало действовать.

Урсула, должно быть, рассчитывала на то, что ее жертве просто вернется неудачливость.

А вместо этого к нему пришла материнская магия.

Глава пятая

Дара никогда не испытывала особенных проблем с сердцем; ее не мучила отдышка, перед глазами не плыло от волнения. Да что там, как любая молодая здоровая девушка, она даже не задумывалась обо всем этом перечне проблем, просто жила, как жилось, и занималась своими делами.

Но сегодня что-то явно изменилось. Сердце сжималось с такой силой, словно собиралось вот-вот перестать биться, и тяжесть в груди стремительно распространялась на все тело. Дара выбралась на палубу уже ради того только, чтобы подышать свежим воздухом и кое-как прийти в норму, но это все равно удавалось ей очень плохо. Чтобы дойти до края палубы и перегнуться через поручни, глядя в синее море, ей пришлось сделать над собой огромное усилие, и только свежий соленый запах моря позволил наконец-то вернуться в норму. Да, перед глазами все еще все плыло, но Дара кое-как взяла себя в руки.

Надо было найти драгоценную свекровушку и поговорить об этом с нею. Ведь она мать! И должна осознавать, к каким последствиям может привести то, что происходит с ее сыном…

Если б у Дары были дети, она бы ради них кому угодно горло перегрызла. А уж что отдала бы свой дар, так это даже не обсуждалось. Это не просто нормальная, это даже невысокая цена за счастье ребенка! Наблюдать за тем, как сын сначала в детстве падает чаще других, потом в юношестве не может и десятка метров спокойно проехать на лошади, потом, начиная становиться мужчиной, не способен станцевать на балу ни один танец, поучаствовать ни в одном соревновании, знать, что совсем скоро станет еще хуже, и он и шагу ступить не сможет, не наткнувшись на новую опасность…

Она заставила себя выпрямиться и отойти от края палубы. Все-таки, опасное место, и солдаты, мимо которых проходила Дара, смотрели на нее с подозрением, пусть ничего такого и не делали. И как раз вовремя — потому что рядом с девушкой уже возвышался грозный и сердитый, как те острые скалы, что ловили случайные корабли на свои спрятанные под водой шпили, полковник. Тиам, как вспомнила Дара, глядя на его погоны с некоторой опаской.

Тиам ей никакого особенного доверия не внушал. Дараэлла внезапно вспомнила, что здесь она была всего лишь преступницей, даже если и чудом женившей на себя адмирала, и никаких положительных эмоций у его подчиненных совершенно точно не вызывала. Не стоит и удивляться потом, если кто-то выдернет кинжал из-за пояса и попытается ее прирезать.

У полковника был примерно такой вид.

— Здравствуйте, — мягко произнесла Дара. — Вы что-то хотели?

Мужчина смерил ее таким взглядом, что какую-нибудь впечатлительную девицу мог бы им довести до полусознательного состояния. Но Дараэлла осталась стоять на своем месте, не свалилась в обморок и даже не выпала за борт в попытке сбежать от грозного полковника. Все ее мысли убегали к Геору.

Просыпается дар? В самом деле? Должно быть, магия, которую при колдовстве отпускает его мать, теперь возвращается не к ней, а к самому адмиралу… Ведь раньше именно неудачливость сына, а потом и защита Урсулы помогали Лисандре оставаться могущественной ведьмой и пользоваться собственным даром. Неужели она действительно родила ребенка только для того, чтобы откупиться от гор? Но это можно было сделать с первым встречным, а дитя оставить где-нибудь в приюте, так, что никто и не узнал бы о его существовании. Необязательно устраивать такие сложные схемы, имея мужа-графа. Больше того, это очень опасно!

Да и судьбой ребенка так легко не распорядишься.

Не может же быть Лисандра одновременно такой глупой и такой жестокой? А не стоит забывать и о коварстве!

— Хотеть? — заговорил тем временем Тиам, перебивая ее размышления. — От пиратки, каким-то чудом соблазнившей адмирала?

— Я никого не соблазняла, — строго ответила Дараэлла. — Не привораживала и уж тем более не женила на себе силой. Но, прошу заметить, когда граф Каннингем оказался за бортом, ни одна живая душа, кроме меня, не подумала прыгнуть следом за ним и постараться спасти.

— Граф Каннингем — опытный мореходец, и он отлично умеет плавать.

— С сиренами? — ядовито уточнила девушка. — Или, может быть, ему известен секрет выпрыгивания из воды на "Джугарт"? Потому что вы не изволили даже бросить веревку, по которой он мог бы подняться наверх.

— Мы были слишком заняты, — скривился Тиам, — вашими пиратами, которые брали наш корабль на абордаж.

— Подумать только! — фыркнула Дараэлла. — Два десятка пиратов, пытающихся атаковать крохотную лодчонку с двумя-тремя солдатами. Должно быть, экипажу "Джугарта" было очень сложно защищаться в соотношении десять к одному? Ах да! Я и забыла! Ведь десять-то было в пользу вашего корабля!