Альма Либрем - Личная ведьма для инквизитора

— Так чего ж ты обращался к самому королю и к правящей династии за вон той паршивой бумажкой, разрешающей тебе здесь жить? Раз уж у тебя титул!

Что ж, мне попалась не только красивая и страстная, а ещё и умная ведьма. Не скажу, что сильно расстроен из-за этого, но всё же…

- У меня нет титула, — возразил я. — У меня есть фамилия. Да, я происхожу из рода фон Ройсс. Но, чтобы стать маркграфом фон Ройссом и заполучить все эти земли, я должен жениться на дочери покойного маркграфа…

— Я незаконнорожденная.

— Это не имеет значения, — отмахнулся я. — Если мы поженимся, я одержу титул по праву крови. Ты же таким образом войдешь в род фон Ройсс по праву закона, а значит, тоже станешь полноправной наследницей всего этого богатства. Наш брак решает все проблемы: вдвоем мы получим в свои владения всё то, что дядюшка — твой папенька, — изволил оставить. Наши же дети даже не будут знать проблем с наследованием, — судя по тому, как перекосило ведьму, пока что она вообще мечтала обеспечить мне отсутствие детей в будущем.

Не стоит, дорогуша. Я тебе ещё пригожусь.

— Я отказываюсь, — твердо заявила ведьма. — Мне и так хорошо здесь живется! Ради твоего счастья я ничем рисковать не намерена!

— Ради общего, моя прелесть, — я повернулся к Гертруде и безо всякого удивления узрел на её раскрытой ладони пылающий колдовской пульсар. — Ради общего.

— У меня и так всё есть!

— Ровно до того момента, — протянул я, наслаждаясь её растерянным взглядом, — пока власти Амьена исследуют восточную часть Видама. Но как только они покончат с нею, перейдут и к нам, к западу. И если ты не сможешь документально доказать свое право наследования — а ты не сможешь, — и если вдруг я не подтвержу свой титул — а без тебя это невозможно, после маркграфа остался только один хотя бы более-менее признанный наследник, а не какой-нибудь бастард, о котором фон Ройсс даже не догадывался, — то все земли маркграфа, этот милый домик, весь поселок и тот маленький заводик, работа которого обеспечивает тебя деньгами, и загоны овец, которые тут пасутся… Всё, что у тебя сейчас есть и чем ты по своей женской невнимательности даже не пытаешься распоряжаться, исчезнет. И ты вернешься под крыло фрау Аденауэр и будешь вместе с нею тянуть лямку бедной ведьмы, ещё и обеспечивать братьев-сестер.

Судя по тому, как перекосило Гертруду, помогать фрау Аденауэр она не собиралась. Или, может быть, перспектива общения с братьями и сестрами так её испугала, что девушку едва не перекосило от раздражения?

В любом случае, выглядела она сейчас не слишком радостной и смотрела на меня так, словно пыталась прожечь взглядом насквозь.

— Потому, — промолвил я, решив удержать инициативу в своих руках, — ты можешь отказаться, и мы больше никогда не увидимся. А можешь стать моей женой… Но решать придется быстро, потому что через три дня сюда приезжает досмотрщик.

Я повернулся к ней спиной и хотел было уйти, даже поднялся на несколько ступенек, когда до меня донесся оклик:

— Женой настоящей или фиктивной?

Я усмехнулся.

Хотелось бы, конечно, настоящей. Ведьма хороша…

И моё колдовское сердце порой принимает решение раньше ума.

Но всё же, я удержался. Девчонка выгонит меня, даже не успев толком узнать.

— Как пожелаешь, — протянул я. — К тому же, фиктивная жена в любую секунду может стать настоящей.

Глава третья. Гертруда

Инквизитор, чтоб ему провалиться, устроился в гостевой спальне. Наглости лезть в мою ему всё же не хватило, хотя те голодные взгляды, которые периодически бросал на меня Людвиг, предупреждали: фиктивная жена ему не нужна. Настоящую хочет.

А больше всего раздражало то, что мне хотелось ответить взаимностью! Улыбнуться ему, перехватить этот испытывающий взгляд, подмигнуть… Возможно, даже подойти поближе и поцеловать. Истинная пара же!

И всю ночь — как же иначе?! — снились поцелуи с этим проклятущим инквизитором. Дети снились. Свадьба. Та отвратительная ведьминская сущность, которой и требовалась истинная пара, наслаждалась перспективой замужества.

И, казалось бы, что может быть легче? Просто сказать ему "да"… И ждать, пока инквизитор оберет меня до нитки и слиняет куда-нибудь…

Я сердито перевернулась на бок и натянула подушку на голову, надеясь, что смогу хотя бы утром забыться спокойным, лишенным сновидений сном.

Как бы ни так! Сверху на подушку тут же устроилось что-то тяжелое, и я невольно завозилась, пытаясь хот бы рукой смахнуть помеху.

— Ай! — вскрикнула тут же, одергивая руку. — Зигфрид! Я сколько раз тебе говорила, чтобы не усаживался с зажженными перьями ко мне на подушку! Ты, гадина проклятая!

— Я не гадина, — ответил немедля Зигфрид. — Между прочим, я — твой фамилиар. Феникс! И я имею полное право принимать участие в твоей личной жизни!

— Отстань.

— А у твоего инквизитора есть ворон!

— Отстань, — повторила я, пытаясь вернуть нагло отобранную у меня подушку.

— Между прочим, это девочка.

— Ворон — девочка? — заинтересовалась я, невольно приподнимаясь.

Кажется, Зиг пришел в восторг уже от того, что ему удалось меня заинтересовать. По крайней мере, он с огромным удовольствием устроился рядом со мной на матрасе и взглянул на меня, чуть склонив голову набок. Вид у фамилиара был довольный.

— Она сегодня прилетела, — сообщил мне феникс.

— Ворона эта?

— Она не ворона! Она — ворон! — запротестовал Зиг. — Ну как ты не понимаешь? Это же совершенно разный вид птиц! И вообще, она такая красивая… Эти лоснящиеся чёрные перья… Она сказала мне, что она служит роду фон Ройсс уже много-много лет. Как я — роду Аденауэр. Ворон-феникс! Просто потрясающе!

Я села на кровати и заинтересованно взглянула на Зига. Выглядел он как-то подозрительно. Такие перья лоснящиеся, как будто…

— Ты сгорел! — заявила я.

— Ну что ты…

— Ты лазил облезлой курицей со мной столько лет, чтобы сгореть ради какой-то там… вороны?! — возмутилась я. — Ты меня столько позорил, чтобы ради родовой птички рода фон Ройсс устроить это представление! Ты! Паршивая пернатая сволочь! И вообще, почему это у Людвига должен быть фамилиар?

— Берта…

— Какая Берта?

— Её зовут Берта, — нехотя пояснил мне Зигфрид. — Так вот, Берта сказала мне, что она прилетела к последнему потомку благородного рода. Она раньше служила верой и правдой твоему отцу, но, поскольку место твоего фамилиара занял я, она выбрала Людвига. Он ей показался самым подходящим кандидатом. И она просто в восторге, что теперь вы поженитесь. Ей не придется сожалеть о том, что она не сможет за тобой присматривать! Теперь мы с ней будем работать сообща и обязательно настоим на том, чтобы вы стали мужем и женой!

Я подозрительно покосилась на Зигфрида. Мужем и женой? Эта птица что, вместе со своими перьями случайно подожгла и мозги? Потому что то, что он сейчас несет, больше похоже на бред сумасшедшего, чем на здравые речи фамилиара! И вообще, все нормальные фамилиары выступают в роли здравомыслящих существ, всегда помогающих своим подопечным, направляющих их на путь истинный. Мой Зигфрид, кажется, не то что направить кого-то куда-то — он даже с собой справиться-то толком не мог!