Лара Ингвар - Императрица

Я встала, почувствовав очередную волну головной боли. Приступы учащались, оставалось надеяться, что они вызваны переутомлением. Не хотелось бы свалиться от неизвестной болезни.

— Ты устала, хочешь, сниму боль? — участливо предложил друг.

Я упрямо мотнула головой. Не все проблемы можно решать магией.

— Потерплю. А как только вернутся принц с графом, я как следует высплюсь, и все пройдет само, — уверила Романа. — Пойдем скорее, хочу успеть к трем часам. Горана как раз в это время готовит чай с печеньем.

Я и не заметила, как семья принца стала мне роднее собственной. Тетя Тавра не только учила меня магии, но и проявляла заботу, какой я никогда не получала от родной матери.

Мятный чай успокаивал и придавал сил. Племянница Тавра, во время праздника произведшая фурор своей красотой, привычно помогала Горане. На вопрос, понравился ли ей вечер, со смущенным румянцем ответила, что безмерно мне благодарна, однако добавила, что все равно ждет не дождется, когда сможет вернуться в Черный лес. Он снился ей ночами, а днем она перелистывала потрепанные книги со сказками о ведьмах и их родине. Вернуться туда мечтали и остальные девочки. Впору было гадать, было ли их страстное желание вызвано рассказами тети или их притягивала возвращающаяся магия леса.

— Ты уверена, что довериться одному из представителей клана Ледяного Ветра — хорошая идея? — с подозрением хмыкнула Горана.

Привыкшая к постоянному преследованию, она абсолютно никому не доверяла. Роман снискал ее расположение только после того, как поучаствовал в восстановлении Черного леса и едва не погиб там. А еще ей нравилось… как он ел. Сын одного из самых богатых людей в империи, которому были доступны любые лакомства и изысканные блюда, искренне считал, что нет ничего не свете вкуснее ее мясного рагу.

— Мне нужен защитник, маг. А Раух показал свои способности.

— Если только он сам не стоял за этим покушением… — задумчиво произнесла Горана.

Я криво усмехнулась. Интуиция подсказывала, что отцу Роаха я довериться могу. Клану Ледяного Ветра была присуща собачья верность магам воды. Горана поняла меня правильно и устало добавила:

— Я создам амулет, оберегающий от зла. Но он не сравнится с тем, что подарила тебе малышка. — Куколка, что когда-то дала младшая из ведьм, приняла на себя предназначавшийся мне удар и тем самым спасла жизнь.

Потом Тавр объяснил, что такая сложная магия доступна только детям, подарок должен быть от чистого сердца, лишь тогда она работает.

— Как поживает мой племянник? От него давно нет вестей.

Горана не знала точно, где сейчас принц. После того, как он стал наследником престола, их связь ослабла. Женщина не винила Тавра, но было видно, ей горько от того, что он отдаляется. Их с Тавром связывали сложные отношения. Они любили друг друга, Горана заменила ему мать, но и он в некотором роде стал отцом девочек. А еще магии ведьм нельзя было обучать мужчин. Ведьмы хранили секреты силы для девочек, считая, что у мужчин и так слишком много власти. Тавр стал единственным исключением из правила.

— Он должен вернуться дня через два. Я тоже не получала весточек от него, но, если учесть, как много у нас врагов, лучше, если он не будет пока писать. Сейчас все зависит от Терениса-младшего. Если он захочет вернуться, коронацию придется отложить.

— И ты готова отказаться от трона? — с улыбкой спросила Горана, наливая Роману чай.

Я поморщилась от очередного приступа головной боли.

— Если бы увидела, что Теренис достоин престола, уступила бы его, ни на миг не сомневаясь. В конце концов, младшего готовили к роли будущего императора. Но в последнюю нашу встречу он показал себя трусом и сбежал от ответственности. Может ли такой человек управлять судьбами миллионов?

— Ты мудрее, чем мой племянник, Маримар, — улыбнулась Горана.

Я откинулась на спинку кресла, устланного овечьими шкурами, и потерла виски. Роман, до того молчавший, фыркнул:

— Нет сил смотреть, как ты терпишь боль.

Он подвинулся ближе и без спроса положил ладонь мне на лоб. Вместо чувства облегчения голова взорвалась всполохами боли, перед глазами заплясали алые пятна. Я истошно заорала, уже не видя перед собой исказившееся лицо друга, не слыша криков Гораны. Сознание, не способное бороться с болью, нашло единственный выход, и я отключилась.

На лбу лежал холодный компресс, с него на веки и щеки стекала какая-то жидкость, пахшая лесными травами. Кто-то держал меня за руку. Открыв глаза, увидела, что мои ладони сжимала Горана.

— Это наша сила… Кто-то использовал боевую магию ведьм, чтобы убить тебя.

Женщина поправила повязку на лбу и пойманной птицей заметалась по подвалу, куда меня перенесли, разыскивая что-то среди многочисленных стеллажей с настойками и висящими пучками трав.

— Как именно? — произнесла я хриплым от криков голосом. — О таком волшебстве я не читала.

Ответ последовал незамедлительно.

— Заклинание должно было вызвать чувство недомогания, чтобы ты обратилась к лекарю, магу земли. Его магия должна была наполнить заклинание силой, и это убило бы тебя, а все следы указывали бы на лекаря, и его бы признали виновным. Синяя птица удачи явно недалеко пролетала, раз ты оказалась в моем доме. — Женщина выглядела воодушевленной.

Она принесла черный флакон, попросила открыть рот. Масляная капля растеклась по языку. Жидкость была горькой на вкус и вонючей, будто ее сварили из протухшей лягушатины, но сняла последние следы боли.

— Из чего она? — спросила, прикрывая рот рукой.

— Тебе лучше не знать, — усмехнулась Горана и убрала пузырек в шкаф, дверь которого украшали размещенные в причудливом порядке самоцветы. — Не думала, что помимо моего клана у кого-то из ведьм еще сохранились подобные умения и знания. Если бы они не были твоими врагами, многое отдала бы за встречу.

— Вы встретитесь, — пообещала я, мысленно ставя новую фигуру на шахматную доску со своими врагами. Маг воздуха, маг огня и ведьма — это трио мне предстоит отыскать и наказать. Если они думают, что могли меня напугать, то сильно ошибаются. На удар отвечают ударом, так меня учили, таков мой характер. — Когда закончу с допросом, заставлю ее выдать тебе все тайны и знания своего клана, а потом казню гадину.

Мысль об убийстве вызвала чувство удовлетворения, интонация напоминала речь графа, и мне это не слишком нравилось. Но я сделаю то, что должно, в конце концов, правители всегда были вынуждены подавлять мятежи. Я поднялась с жесткой кушетки, на которую меня уложили. Роман, до этого не проронивший ни слова, обнял меня.

— Прости, Маримар! Я такой дурак, что попытался тебя лечить. — Ладони парня вопреки обыкновению были холодны, он сильно переживал.