Лара Ингвар - Императрица

Ведьма, торгующая зельями, жила в неблагополучном районе квартала, куда моряки и солдаты отправлялись в поисках недорогой любви на одну ночь. Утром район был мертв, оживал лишь с приходом темноты, тогда над домами загорались алые огни, возвещающие, что их обитательницы готовы принять посетителей. Потому квартал и получил подобное название.

Роман должен был подъехать через полчаса, мы условились, что он обойдет здание с заднего входа и вызволит меня, если запахнет жареным. Я никого не стала посвящать в свою авантюру с поимкой ведьмы, потому что не хотела лишней мороки с привлечением вооруженного отряда. Войти, расспросить ведьму, используя магию голоса, привести во дворец, если она виновна в покушении. Сомневаюсь, что в таком крохотном домике есть хоть какая-то охрана.

Ненавижу квартал Красных Фонарей. Его было хорошо видно с верхних этажей школы Танцующих леди, и девочки знали, что их ждет, если им не посчастливится стать младшими женами. Каждый день с закатом квартал наполнялся искателями удовольствий. Правда, мы видели только первый ряд домов, где отдыхали состоятельные посетители.

Респектабельные аристократы с тугими кошельками могли позволить себе любой вид наслаждения. Глядя из окон школы на жизнь квартала, я заметила, что старики выбирали себе самых молодых девушек, юнцы без усов часто отправлялись к женщинам за тридцать, чтобы набраться опыта в любви. Приходящие компаниями мужчины подначивали друг друга, безудержно пили и возвращались по домам, где их поджидали жены.

Вторая линия строений в квартале уже не поражала роскошью, которой изобиловала первая. Сюда захаживали торговцы и состоятельные ремесленники, девушки уже не блистали внешностью и часто поджидали клиентов на улице, зазывая в домики.

Третью линию я предпочитала не видеть. Именно сюда отправлялись бедняжки, не сумевшие построить карьеру куртизанки и не выскочившие вовремя замуж. Некрасивые, или не способные преподнести красоту, старые, больные… Они становились объектами желания простых работяг. Также в этой части квартала находились дома, где курился опиум и творились разные извращения.

Я заприметила двухэтажное строение, о котором мне сообщила Лилиан. Здание блекло-желтого цвета с черепичной крышей и двумя подъездами. Над одним из них висел красный фонарь, над дверью другого была нарисована лягушка. Туда мне и предстояло войти. Я старательно изобразила глупое, обеспокоенное выражение лица, с таким директриса в школе Танцующих леди учила слушать мужчин, когда те говорили о работе. «Вы должны внушить им, что они куда умнее вас. Мужчина любит чувство превосходства», — говорила она на занятиях по смене масок. Знала бы я, как часто эти маски пригодятся мне в жизни, не стремилась бы срывать уроки.

Лошадь послушно шла вперед, не реагируя на разбросанный мусор и неприятный запах. Я привязала ее возле поилки с водой, не боясь, что кто-то польстится на клячу, и вошла, отворив скрипящую дверь.

Меня окутала бархатная тьма и странное чувство, будто бы я находилась на грани мира.

— Есть здесь кто? — крикнула в темноту коридора. — Меня зовут Лиссар, я здесь, чтобы увидеть Синюю ведьму. — Так называла себя женщина, продающая зелья.

— Входи, дитя мое, — раздался приятный голос, дверь в комнату, которая возникла из темноты, распахнулась, из нее появилась бледная рука.

Какая театральность! Я изобразила ужас и залепетала, приближаясь к входу:

— Подруга рассказала мне об этом месте. Я влюблена, а он выбрал другую… Помогите мне, умоляю.

С этими словами я переступила порог комнаты, еще острее ощутив это место как иное, и почувствовала себя бессильной. Резко дернулась, словно испуганная лошадь, инстинкты кричали бежать отсюда как можно скорее.

На круглом столе в середине комнаты без окон горела одинокая свеча и стояли два стула. На одном из них восседала ведьма — высокая костлявая женщина, состоящая из одних углов. На ней было великолепное платье, которому позавидовала бы любая аристократка.

Понятно, отчего ведьма назвала себя Синей. Волосы и брови ее были удивительного темно-синего оттенка, по всему телу бежали татуировки, кожа под некоторыми из них покраснела, значит, нанесены они были недавно. Метка на моей руке предостерегающе нагрелась. Я чувствовала, что, несмотря на обманчивую хрупкость, эта женщина представляет опасность. Я присела на стул напротив улыбнувшейся мне хозяйки.

— Здравствуй, Маримар. Я очень рада, что ты сама пришла ко мне.

Эти слова заставили попытаться вскочить и броситься наутек. Безуспешно. Я оказалась прикованной к стулу неизвестно откуда взявшимися кожаными лентами, лишенная возможности пошевелиться.

Ведьма расхохоталась.

Это была ловушка.

Роах

Из головы не выходила вчерашняя ссора с Маримар. Грубости, высказанные друг другу, были лишними. Демоны преисподней!

Я взглянул на серое, покрытое тучами небо, поднялся над землей, чувствуя ласковое дыхание ветра. Среди облаков промелькнула крохотная птица с оперением удивительного синего оттенка. Никогда прежде таких не видел.

Я могу улететь куда угодно, взмыть в бескрайнюю высь, но единственное, чего хочу, — быть рядом с Мари. Пусть даже она любит этого смазливого, насквозь фальшивого… К слову, о принце. Мне нужно с ним поговорить.

Тавра я обнаружил за стопкой бумаг, которые он не глядя подписывал, делая глоток за глотком своего любимого сладкого вина.

— Разоришь ты империю со всеми этими празднованиями, — пробурчал я, заметив бесконечные столбцы о расходах.

— Наша свадьба с Мари должна стать событием века.

Привычно утихомирив стихию, готовую взорваться от слов принца, подошел к окну, из которого открывался вид на сад, вспомнил о цели своего визита.

— Мне необходимо твое разрешение, чтобы отправить Ану на Дальний Восток в храм на Золотых горах.

Тавр кивнул. Горы эти были частью империи лишь формально. В их вышине жили монахи, тренировавшие свои силы по управлению стихиями, и они могли научить парня сдерживать разрушительную мощь своей. Поскольку принц Ану официально был заложником Тавра, именно он имел право решить, дать ли ему разрешение на тренировки по контролю или обречь его на ношение браслетов с бощником на всю жизнь.

— Удивительно, что тебя волнует судьба этого юноши, — бросил Тавр.

— Меня она не сильно волнует, просто Ану — область моей ответственности как ректора академии.

— Кстати об этом. Ты желаешь им остаться? Помнится, отец назначил тебя на эту должность в наказание.

Покойный император решил, что я получил слишком много власти, командуя его войсками. Военные со временем стали вернее мне, чем ему, и это зародило в Теренисе сомнения. Почувствовав, что может не удержать власть, он отправил меня работать ректором в военную академию, посчитав, что этим ослабит и унизит. Но даже сейчас, вспоминая о Теренисе-старшем, я не испытывал к нему ненависти. Собачья верность магам воды течет по крови как яд.