К Кроуфорд - Агент хаоса [ЛП]

Этого так и не случилось.

Должно быть, прошёл час, когда я услышала тот хриплый голос, и лицо незнакомца появилось под кроватью.

— Тут девочка! — крикнул он назад, затем обратился ко мне: — Не бойся, выходи. Теперь тебе ничего не грозит.

Я выползла из-под кровати, дрожа, и поднялась на трясущихся ногах.

Он посмотрел на меня поверх оправы очков, и я постаралась сосредоточиться на его голубых глазах.

— Как тебя зовут?

— Кассандра, — пролепетала я. — Я всё слышала. Что случилось? Я не была уверена, что мне стоит выходить… Моя мама в порядке?

— Мы поговорим об этом через минутку. Кассандра, сколько тебе лет?

— Тринадцать.

— Ладно, Кассандра, мы сейчас выйдем, так что я хочу, чтобы ты взяла меня за руку… и я хочу, чтобы ты закрыла глаза, хорошо? Только до тех пор, пока мы не выйдем и не обсудим кое-что.

Из-за всего этого страха, горевшего в моём организме, мои органы чувств чрезмерно обострились, но я послушалась. Похоже, этот мужчина контролировал ситуацию, а мне сейчас нужно, чтобы кто-то был за главного.

Я закрыла глаза, позволяя ему вести меня. Но в коридоре возле моей комнаты странный металлический запах (возможно, медный) донёсся из-за двери в спальню моих родителей. Запах внушал страх, как старое воспоминание, всплывшее на поверхность. Нечто, что когда-то питало меня, наполняло восторгом…

Запах завладел мною, и мне нужно было узнать, что это такое. Я вырвалась из хватки копа и распахнула дверь в комнату родителей. Когда я это сделала, мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, на что я смотрю. Багровое пятно на полу, красное на простынях. Моя мать, её открытые, но отсутствующие глаза. Я готова была поклясться, что она смотрит на меня, винит меня. Это моя вина. Я не маленькая девочка; мне было тринадцать. Я должна была выползти из-под кровати и не дать моему отцу сделать это… И почему страх моей матери так влиял на меня? Со мной что-то не так .

Коп дёрнул меня прочь от комнаты, но когда я повернулась, рядом с копом появились две новые фигуры: Роан и Габриэль. Они втроём возвышались надо мной.

Роан повернулся к копу.

— Это она?

— Это она, — коп скривил губы от отвращения. — Даже не попыталась помочь.

— Трусиха, — сказал Габриэль.

— И извращённая к тому же, — мрачно добавил Роан. — Она лич ужаса. Готов поспорить, она наслаждалась страхом своей матери.

Я пыталась сказать, что не наслаждалась этим. Я хотела закричать, что я сожалею, но звук, который сорвался с моих губ, не был ни словами, ни криком. Это тот ужасный звук, который я никогда не забуду.

Булькающий хрип с присвистом.

Я резко села на кровати, стискивая одеяла, и слёзы катились по моему лицу. Когда глаза привыкли к темноте, я осознала, что нахожусь в гостевой комнате Габриэля. Простыни вокруг меня скомкались, и я сшибла подушку на пол. Облизнув губы, я почувствовала горький привкус.

Дверь распахнулась, и ворвался Габриэль с пистолетом в руке, одетый лишь в боксёры и белую футболку.

Он быстро осмотрел комнату.

— Ты в порядке? Я слышал твой крик.

— Да, прости, — мой голос напоминал карканье. — Просто кошмар приснился.

Опустив оружие, он хмуро посмотрел на меня, затем быстро отвернулся. Я была одета лишь в откровенную маечку, а нижняя часть моего тела оставалась обнажённой, если не считать трусиков. Я натянула на себя одеяло.

Как только я прикрылась, он сказал:

— Ты вся дрожишь.

Я издала тихий натужный смешок.

— Это был особенно плохой сон. Время от времени у меня такое случается.

Он кивнул.

— У меня тоже.

— Да? Что тебе снится? — я не хотела, чтобы он уходил.

— Моя жена, — ответил он. — День, когда она… умерла.

— О, — почему-то я не удивилась. — Когда это случилось?

Он пересёк комнату, поколебался на мгновение, затем присел на край кровати.

— Два года назад.

— Что случилось?

Он посмотрел на меня, и я увидела в его взгляде понимание.

— Мы шли по улице. Она хотела купить мне подарок на день рождения, — его голос звучал пустым. — Рубашку. Я всегда так привередливо выбирал свои рубашки… да и до сих пор привередничаю. Так что это заняло больше времени, чем должно было. А может, я просто не хотел, чтобы то утро заканчивалось. Приятное, простое утро с женой, свободное от работы. День был солнечным.

— А потом в четвёртом магазине к нам подошёл мужчина… и на мгновение в его глазах появилось странное выражение. Он вытащил нож и пырнул её в живот. Так быстро — ты не поверишь, как быстро он это сделал. Он бормотал что-то себе под нос, но это была полная неразбериха, что-то вроде вымышленного языка, — полоса лунного света, падавшего в окно, купала половину его лица в серебристом свете.

У меня в горле встал ком. Так вот почему Габриэль готов был поверить в фейри.

— Он посмотрел на меня, и его глаза сверкнули, — продолжал Габриэль. — На одну секунду они сделались красными и пустыми. А потом снова стали обычными. Он выпустил нож и выбежал из магазина. Я был слишком занят, пытаясь помочь своей жене… я даже не попытался его остановить.

Моё горло сжалось, и я с трудом сглотнула.

— Они его поймали?

— Они нашли его тело в переулке неподалеку. Его голова превратилась в месиво из плоти и костей. Он раз за разом бился головой о стену. По крайней мере, таково официальное заключение.

— Ты в это не веришь?

Он пожал плечами.

— Я не знаю.

— А твоя жена?

— Она умерла прямо там, в магазине. От потери крови. Убийца рассёк её внутренние органы… — его голос сорвался, и он оставил предложение незаконченным.

Тяжёлое молчание повисло в комнате, и я прерывисто выдохнула.

— Когда я вижу сны, они всегда о смерти моей матери. Точнее, о смерти моих родителей. Это было убийство с суицидом. Мой отец убил мою мать, а потом убил себя. Когда это случилось, я находилась в соседней комнате, храбро прячась под кроватью. Я не сделала ничего, чтобы помочь. Я даже не вызвала копов, — слеза скатилась по моей щеке. — В моих кошмарах меня всегда кто-то обвиняет. И знаешь, со страхом…

В этот момент мои мысли сделались невнятными, и я остановилась. Я не могла сказать Габриэлю, что страх был для меня наркотиком — даже когда мою мать убивали. С таким даже Габриэль уже не сможет справиться.

— Сколько тебе было лет? — спросил он тихо.

— Тринадцать.

Он стёр слезу с моей щеки.

— Ты была просто ребёнком.

— Если бы я просто добралась до телефона и подняла трубку или вошла в комнату…

— Тебе было тринадцать, — сказал Габриэль. — Ты была просто девочкой.

Я шмыгнула носом.

— Да, — он не понимал. Я могла это остановить. Я знала, что могла. Мой отец всегда питал ко мне слабость, даже под конец, когда его поведение становилось неадекватным. И всё же я просто пряталась под кроватью и позволила этому случиться.