Кристина Юраш - Искушение из правил

Я не понимала, что происходит. Мне не нравился его тон. Я гладила Нюшу по голове, не чувствуя вымученной радости, которую я себе придумала.

- Ты собираешься жениться! Дай нам уйти, пока не прибыла твоя невеста, – попросила я, глядя на него и судорожно прижимая к себе ребенка. – Зачем тебе Нюша? Оставь ее мне! Это все, что у меня есть!

- А если ты подумаешь? Хорошо подумаешь? – в странных глазах нечисти сверкнуло что-то, что меня смутило. – Подумай! Подумай сама. Кого я ждал? Ради кого я менял этот мир? Кого я протащил сюда вопреки правилам! Кого я оберегал? Кого проверял в каждую свободную минуту под любым предлогом?

Я смотрела на гостей, понимая, что горький жизненный опыт тут бессилен. Я чувствовала себя растерянной и такой дурой. «Не дурой, а женщиной, которая несколько лет придумывала сказку про счастливый брак, сказку про то, что если любят меня, то любят и ребенка!» – подсказывал жизненный опыт.

- Я уже не маленькая девочка, чтобы верить в сказки, – произнесла я глухим голосом. – Все сказки, которые я придумывала, чтобы становилось слегка полегче. Все намеки, которые превращались в мечты. Все чудеса, в которые верила, читая придуманные себе тайные знаки. Все это разрушалось о правду жизни. И если бы я продолжала верить в собственные сказки, в намеки, а не факты, то мы бы просто не выжили! И теперь ты говоришь, что тебе нужна Нюша…

- Не только она, – отрезал Кэльпи. – Если бы была нужна только она, то мы бы с тобой не разговаривали! И прекрати меня мерять мерками других! Я видел все, происходило в твоей жизни!

- Нет, – я отрицательно качнула головой. – Не может быть… Такое бывает только в сказках! Это раз! А второе – я тебе ничего не дарила! А я четко слышала, что королева сделала тебе подарок! Который ты хранишь в шкатулке! И что, по-твоему, я должна думать?

В руках Кэльпи появилась черная шкатулка. Он открыл ее, не сводя с меня взгляда. На бархате лежала замусоленная детская варежка. С оторванной резинкой. Точно такая же, вторая, лежит у меня дома. Я из нее сделала подушечку для иголок, когда случайно нашла. Все те же ромбики, крестики…

- Мама! Не клиси на папу! – послышался голос Нюши. – А то папа снова уйдет! Бабуська сказала, что ты много клисяла на папу. И поэтому он уфол! А так бы зили как фсе!

Нюша взяла меня за руку и потащила к трону. Мне было ужасно стыдно за свое сердце, разучившееся верить в чудеса под тяготами жизненных трудностей.

Но я шла молча, глядя на то, как мою руку сжимает маленькая ручка дочери. Опусти глаза, я тихо плакала, стараясь не подавать виду.

- Я не хосю, стобы папа снова уфол! – строго сказала Нюша. Она схватила за руку Кэльпи и соединила наши руки. В этот момент у меня слезы брызнули из глаз. А я почувствовала, как меня обнимают. Крепко- крепко.

- Ты навсегда осталась той маленькой девочкой, которая верит в чудеса. Иначе бы сейчас так не плакала, – послышался шепот, пока меня прижимали к себе, как самое дорогое, что есть в мире. – А еще я сказал ей, что я – ее отец. И всегда им был…

Я почувствовала, как меня отстраняют от себя, достают чистый платок и сморкают меня в него, как ребенка. Нас обнимали маленькие ручки. А потом нас сгребли в охапку, заставив меня прерывисто вздохнуть. Видимо, напоследок.

Время действительно остановилось. Стрелка часов, как стояла перед полночью, так и застыла в шаге до ударов часов.

Не нужно было признаний, пафосных роз, широких жестов, чтобы знать то, во что отказывалось верить сердце. Тот, кто изменил ради тебя мир, остановил ход времени, согревал твои руки в лютый холод, просто не может не любить…

Мне казалось, что сердце оттаивало, когда я прижималась к чужой груди. Мои лохмотья превращались в роскошное платье, а я все еще не верила в эту сказку. Сверкая бриллиантами, искрясь стразами, красивое белоснежное платье вызывало даже у меня усталый вздох удивления.

- Ну все, успокойся, – утешали меня, пока Нюша рядом шмыгала носом. – Все… Тебе сейчас предстоит предстать перед ними, как королева ужаса и кошмара.

Королева ужаса и кошмара всхлипывала, и все не могла успокоиться.

- Я кому сказал! – послышался голос, пока я судорожно вжималась и пряталась на чужой груди, давая волю мечтам, сказкам, которые придумала себе и любви. Хотя давно забыл о ее существовании.

Я подняла заплаканное лицо, чувствуя, как меня придерживают за подбородок и с упоением целуют. Слезы высыхали, пока я понимала, что это – не сон. И рядом визжит от восторга Нюша. Потом слышится глухой грохот. Я хотела посмотреть, что произошло, но мне не дали отвлечься, скользя рукой по расшитому корсету. И вжимая меня в себя очень многообещающе.

- А потом пинц полюбил пинцессу. И они стали кололем и кололевой, – шмыгала носом Нюша, делая нас ближайшими родственниками «пинцета». – А потом у них лодилась пинцесса! И зили они долго и сясливо! И не лугали пинцессу за то, сто она улонила скатулку с маминым подалком! И лазбила ее! Сусяйно. Езыки косясьи!

- Ты прощена, – произнесла я, когда стояла возле дерева с ленточкой. Его искали по моему приказу почти три дня. Весь лес прочесали, чтобы найти дерево, однажды давшее мне приют. И вот, наконец-то, нашли!

- Неужели? – проскрипело дерево, пока я смотрела на его жуткие дупла. – Тебя вернут в человеческий облик. А твоему сыну вернут память о тебе…

Я чувствовала, как начинала улыбаться, притрагиваясь к сухой коре.

Дерево засветилось, а передо мной появилась взъерошенная женщина в странной одежде. Я бы даже сказала очень старинной. Она рассматривала свои руки, а потом меня со слезами на глазах. Бедняжка все еще не верила в чудеса. Оно и понятно. Мир чудес не любит тех, кто не способен верить в чудеса. Это его главное правило. И как только это понимаешь, начинаешь смотреть на него по-другому. Сейчас он кажется мне достаточно милым.

- Мама! – послышался бас, а к бедняжку ломанулся огромный знакомый волк. Он сгреб обескураженную мать в охапку и потащил домой. Еще бы! Теперь у нее есть пять внуков. Которых я мало того, что никак не запомнила по именам, так еще и в человеческом обличье видела только сегодня утром.

То, что после бала трупик невесты всю ночь целовался с всадником без головы, вызвало у меня больше вопросов, чем ответов. Но я деликатно решила отключить воображение. Тем более, что место нахождения его головы до сих пор не выяснено.

Одна призрачная мать с гордостью заявляет, что ее призрачный сын чуть не женился на самой королеве. И теперь размениваться на всех остальных, семейство, оккупирующее замок, не желает. Будут ждать королеву. И точка.

Вампиры то ссорятся, то мирятся. Но я в их личную нежизнь больше не лезу. Неживут себе в своем замке? Вот и отлично. Пусть сосут кровь друг у друга идальше.