Дорофея Ларичева - Чернокнижник [litres]

– Многовато их, – неуверенно сообщил некромант, перебирая в памяти заклинания. Как назло ничего по-настоящему сильного не вспоминалось.

Радесса подпрыгнула, ухватилась за потолочную балку, подтянулась, выглянула в широкую щель под потолком.

– Штук двенадцать. Промедлим, подойдет подкрепление.

Доски под напором зомби затрещали. Пара ударов – и стена рухнет.

– Прорываемся, – решил Тарес, выставив вперед руки для заклинания.

Некромант тоже определился с атакующим арсеналом. Пальцы затанцевали в воздухе, складываясь в упокаивающее заклинание.

– Я поведу, – решила эльфийка. – Чую текущую воду.

Парни согласно кивнули.

– Бьем! – скомандовал принц.

Кисти его рук охватило пламя, загудело и рванулось вперед, снося стену на своем пути и раскидывая мертвяков. Вслед огненному тарану полетело заклинание упокоения. Ни один из двенадцати зомби не поднялся с земли, все остались догорать.

– Бежим!

Радесса первой рванула наружу. Парни бросились следом. Позади кто-то завыл, горестно и обреченно замычали коровы. Звуки подстегнули Радессу. Она почти полетела над землей, ускоряя себя магией, перепрыгивая через высокие плетни и заборчики мертвой деревни.

К ней кинулось нечто темное, невнятное. Не сбавляя темпа, девушка рубанула нападавшего кривой саблей и помчалась дальше. Когда только клинок достать успела?

Парням повезло меньше. Четверо когтистых тварей, некогда бывших людьми, выскочили из травы им наперерез. Тарес окатил врагов волной пламени. Лиорсар, выкрикивая заклинания против нежити, кинулся на них с мечом. Рубанул самого шустрого, едва не обжегся и кинулся вслед за принцем. Не время устраивать поединки с мертвяками. Судя по шевелению в траве, к тем спешила подмога.

На холме юный некромант притормозил, обернулся, чтобы замереть от ужаса и омерзения. Теперь от недавно казавшихся живыми домов веяло смертью и разложением. Но от домика на отшибе у самого леса несло запредельной, леденящей жутью. Впрочем, он уже не был домиком в привычном смысле этого слова. Доски посветлели, вспучились, выпустили узловатые корни, которые слепо рыскали по земле, натужившись, старались оторвать деревянный сруб от прочного каменного фундамента. Коровник рядом просел, одна из стен рассыпалась в щепу, выпуская на волю коров. Вернее то, что от них осталось. Давно неживой скот сбивался в кучу, жался друг к дружке, чтобы срастись боками, спинами, превращаясь в неповоротливого многоногого монстра – стража просыпающейся в доме куколки.

Травы и кустарники вокруг чахли, сморщивались, деревья теряли чернеющую листву, а через окна жуткого дома на замершего на холме парня глянула смерть – изучая, запоминая, примеряясь, как нанести удар.

Уже на бегу не на шутку струхнувший Лиорсар вспомнил урок в магической академии. Сам глава Светлого совета Ири, знаменитый маг Лиц Анверо, приводил примеры губительных смертельных заклинаний. Он лично в составе экспедиции в другой мир наткнулся на опустевшие земли, отыскал усохшие останки куколки тысячи бедствий.

«Рождалась» такая гадость в результате жестокого обряда. Целый лунный цикл она вызревала, двигаясь за назначенной жертвой. Потом обретала разум и вместе с жертвой могла уничтожить целый континент, выкосить все живое и погибнуть от бескормицы. Анверо рассказывал, что найденная им куколка даже пыталась соорудить мост до ближайшего острова, сгоняя на отмель своих неживых слуг. Но ей, к счастью, не хватило строительного материала.

Увиденное Лиорсаром чудище было именно тем, о чем рассказывал мудрый эльф, – симптомы налицо. И ощущения те же – боль в суставах, жжение в глазах, страх, сковывающий горло, мешающий дышать. И темная аура с алыми и грязно-желтыми всполохами над проклятым местом. И гибель всего живого поблизости. Команда Анверо дотошно собирала материал, беседовала с выжившими, благополучно сбежавшими на иные континенты от прожорливой заразы. А маги-сновидцы подробно изучили историю развития куколки и записали для библиотеки Светлого совета Ири.

Лиорсар перепрыгнул последний хилый заборчик и выбежал на дорогу, спиной ощущая, как приближается гибельное порождение злой магии. Друзья махали ему с другого берега реки. Если обрушить мост, уничтожить коровью многоножку, удастся выиграть время. Куколка слаба, в воду не полезет. Ее дом пока не зарастил окна, не обзавелся броней.

«Лишь бы река ее остановила!» – мысленно попросил высшие силы юноша.

Мост он преодолел в три прыжка. Едва некромант оказался на другом берегу, деревянные опоры рухнули в воду. Лиорсар не стал мешкать, заговоренным кинжалом торопливо начертил на земле и в воздухе знаки изгнания, щедро напоил их силой. И ударил в мертвое стадо. То успело срастись в клубок размером с приличную хату зажиточного крестьянина.

Под чарами восемнадцатилетнего мага неживые коровы на том берегу превращались в неспособные более ожить кости. Съеживались и лопались шкуры, рвались мышцы, отваливалась полуистлевшая плоть. Мертвяки рыскали по берегу, скребли когтями землю, надрывно завывали. Под действием заклинания с них слезали остатки плоти, крошились кости. Воняло так, что Радессе сделалось дурно.

– Только одна гадина была? – хрипло спросила эльфийка, отплевываясь и шаря в сумке в поисках фляги.

– Пока да, – прислушался к своим чувствам некромант. – Жителей деревни куколка выпила, пока созревала. Возможно, за одну ночь. Материала для новых уродцев не нашла.

Он посмотрел из-под руки, щурясь от яркого солнца. Обретший корни-лапки дом утюжил сельские улочки, сминая заборы и грядки, но к реке не спешил.

– Почему мы очутились именно здесь? – не могла успокоиться эльфийка.

– Место сильной магии сбивает портал. Помнишь, что Салье рассказывал? Если в момент перемещения недалеко от места наведения творятся сильные чары, есть вероятность, что они притянут к себе путешественника, – напомнил Тарес.

– Нужно в столицу, оповестить магов, – вздохнул Лиорсар. – Они что-нибудь придумают.

– Лес ближе, – закрыв нос платком, ответила Радесса. – Вы как хотите, а я домой – предупредить родню. Спорим на мою косу, эта тварюга первым делом в их сторону поползет.

Никто не спорил – коса у Радессы Фае из клана Алавиль опускалась ниже колен и была в мужскую руку толщиной. Сейчас цвета закатного солнечного золота, она меняла цвет по настроению хозяйки – от платины до пламени – чем приводила мужчин в восторженное оцепенение.

– Одну не отпущу! – испугался за любимую Тарес и умоляюще обернулся к товарищу.

Лиорсар плотно сжал губы. Хватит заглядываться на чужую невесту. Выбрала она не его, безземельного чародея, так что теперь собачонкой бегать? Но сердце болело и за нее, и за друга: от зависти к чужому счастью (что таить, от эльфийки глаз не отвести) и от желания, чтобы у этих двоих все сложилось, раз ему не повезло.