Дорофея Ларичева - Чернокнижник [litres]

– Не хнычь, – как можно спокойнее ответил я. – Уверен, ты грезила о приключениях, магах, эльфах, орках. Распишись в книге прибывших, милочка. Мы на месте.

– Как? – Она испуганно отступила назад, огляделась. – Не заливаешь?

Поверила. Хорошо, ей легче будет. Экс-канцлер стоял в стороне, давая нам возможность освоиться.

– Когда совет поймет, что я вернулся, Карло? – стоило прояснить для себя основной вопрос.

– О том, что тебя не казнили, знали пятеро. Трое мертвы. Я перед тобой. Остался Миарис. Тому в ближайшие пару месяцев будет не до слежки. – Стервятник нехорошо усмехнулся. – Эльфийский князь написал петицию о его недостойном поведении во время приема.

Ясно. Уж не ты ли, мой любезный враг, приложил руку к тому инциденту? Чтобы Миарис просчитался? Не припомню.

– Завтра прибудет мастер пламени, попробует извлечь иглы. А пока…

Карло громко хлопнул в ладоши, призывая… нет, не людей. Огнешкуров – лишенных плоти порождений Запредельного. Похожие на крупных мартышек существа, сотканные из багрового необжигающего огня, протекли сквозь двери и замерли, безмолвно ожидая приказа. Лина негромко взвизгнула, попятилась за мою спину.

– Отведите гостей в их покои, – приказал старый пройдоха. – Я приглашу портного снять мерки и повара уточнить меню на ужин. Позже обсудим вашу историю.

– Нашу? – Я приподнял бровь.

Даже Лина оторвала взгляд от необычных слуг, обернулась к Карло.

– Ты же не собираешься сразу объявлять о своем возвращении, черный герцог? Тобой по сей день детей пугают, пусть поколения сменились. А на заезжего провинциального чародейчика с верной женушкой внимания никто не обратит.

Ангелина

«А-а-а-а! Я в другом мире!» – все во мне кричало от смеси ужаса и восторга. Ужаса было больше. Как я тут выживать стану? Я же ничего не умею! Даже огонь развести без спичек не смогу, первую помощь оказать, пищу не из полуфабрикатов приготовить! И вообще, как там дома? Родители, брат, друзья? Верните меня обратно! А-а-а!

Хотелось бегать по комнате и кричать, запаниковать, закатить истерику. А я стояла и тупо смотрела на свою первую любовь – Гвардейца.

Виртуоза шпаги и меча из местного спортклуба иначе не звали. Нет, все знали его имя – Александр Яковлев, но это слишком обыденно и скучно. Во-первых, у нас уже был д’Артаньян. Во-вторых, на мушкетера Саша не походил, скорее на классического учителя фехтования. Он казался ровесником большинства ребят из клуба исторической реконструкции, куда изредка забредали ролевики. Года двадцать два, от силы двадцать четыре. Мой брат был очарован парнем, досконально разбирающимся в вооружении и амуниции, знающим историю так, словно сам участвовал в важнейших событиях двадцатого века. Максим рассказывал, будто Гвардеец не раз выручал его и друзей в сложных ситуациях, а двух идиотов вообще от смерти спас. Максимку отговорил бросать университет после зимней сессии. Разве я могла пройти мимо такого героя?

Впервые я попала в клуб вместе с Казаком, бывшим преподавателем, а теперь приятелем (должен же братишка начерталку сдать). И поняла, что смотрю только на Гвардейца. Стань он актером, играл бы исключительно роли благородных героев-любовников: красивое лицо, завораживающая пластика движений, обходительное поведение. Короткие черные волосы, зачесанные назад, усиливали впечатление, как и любовь к белым нарядам. Короче, этакий Андрей Болконский современной эпохи. Зато по объему информации, хранящейся в его голове, Гвардеец мог потягаться с суперкомпьютером.

Казалось, он осведомлен обо всем: как воевали в древности, чем вооружены современные армии разных государств, как тестировать скалолазное снаряжение, как приготовить блюда, скажем, китайской кухни, как устроен самолет и как рассчитать прочность любой конструкции. А теперь выясняется, что наш супермен и вовсе из неведомых земель!

Забавненько. А вдруг он маньяк, садист и еще незнамо какой придурок? Посмотрим. Деваться-то все равно некуда.

– Лина, пойдем.

Как во сне я шла за ним по коридорам и залам. Доставшиеся нам хоромы выглядели мрачно, уныло и громоздко. Только гробика с Дракулой не хватало для полноты впечатлений. Тяжелые коричневые шторы на огромных окнах с решетками частого плетения, массивные шкафы из темного дерева, стол, за которым комфортно было бы разве что великану. В довершение картины под многослойным балдахином стояла кровать. Нет, не кровать, полигон для выгула слонов.

Мой спутник не удивился обстановке, пробежался вдоль стен, прослушивая и простукивая их, заглянул в шкафы, под стол, даже под кровать, изучил вид из окна, да так и замер между штор, заложив руки за спину. Мне казалось, я ощущаю его напряжение. Подойти, что ли, посмотреть в окошко вместе с ним? Нет, неинтересно, как выглядит двор феодального замка.

– За что тебя изгнали? – поинтересовалась я осторожно. – За власть боролся или…

– Или. – Он не спешил откровенничать.

– Слушай, мы вдвоем сюда угодили! Мне, в конце концов, твою супругу придется изображать! – Я разозлилась.

Он резко повернулся, в два шага оказался рядом, склонил бледное лицо к моему:

– Вот и изображай! Неужели не поняла: канцлеру терять нечего. Мой вызов сюда – его последний шанс выжить. Ради собственной шкуры эта крыса совершит невозможное и еще немного сверх того.

– Я подумала, вы друзья, – что же ты так разнервничался-то?

– Угадала, милая. – Он присел, смяв край балдахина. – Если только друзья тебя пытают до смерти, выворачивают руки из суставов, вырывают ногти, жгут раскаленным железом. Только им духа не хватает тебя прибить. Боятся до мокрых штанов, что ты восстанешь личем. Потому лишают сил, загоняя под сердце огненные иглы, отнимают память и выкидывают изувеченного, едва дышащего, в незнакомый мир. Применять магию нельзя. Вернуться или убраться подальше – тоже. Приходится выживать. Врать, изворачиваться, придумывать себе легенды, подделывать документы, менять страну за страной, ложиться под нож пластического хирурга, не позволять себе привязываться к кому бы то ни было. Ибо одна из игл обязывает тебя быть скрытным, хранить секрет твоего происхождения. Другая делает бесплодным. Третья… Да и названого достаточно. Нравится?

Страсти-то какие!

– Ты не похож на запытанного до смерти, – фыркнула я. Мужчины порой слишком драматизируют.

– Хорошая регенерация. – Он обернулся к двери. – Сюда идут двое.

Первым был повар – вполне по-земному одетый парень, только… Кожа цвета майской травы, красные радужки крупных глаз, желтые прожилки вен на висках, нос от середины лба, черные кудри густых волос, растущих только на макушке. Еще одна диковинка местного зоопарка? Я, конечно, против расизма, но на моем месте любой бы поостерегся пробовать пищу, приготовленную таким чудом.