Александр Верт - Пекло 2

− Уже пора вставать? – очень тихо спросила она, отрывая нос от его груди.

− Тише, − попросил Шеф и снова прислушался.

В тоннеле все же гулял ветер.

− Бля, ну какого хуя?! – взвыл Кастер где-то снаружи. – Я же просил не таскать сюда слишком много оружия! Склад должен быть там внутри, тут − только необходимое.

− Это и есть необходимое, − отвечал Кирк.

− Пять автоматов? Пять автоматов − это необходимо? Кому, блять! – орал Кастер, а Шеф выдыхал почти с облегчением. Если Кастер так орет, значит все в порядке.

Он вместе с Карин опять уснул там, где не положено: не в пещере со всеми, не в своем закутке, а на заднем сидении машины, что стояла в тоннеле, готовая если что быстро уезжать в глубь вулкана. Они уходили сюда вот уже третью ночевку подряд, потому что тут никто бы их не искал средь дня. Шеф устал уже бороться с желанием, устал повторять, что это не правильно, думать о будущем тоже устал. Прямо сейчас у него была женщина, которая его хотела, женщина, на руках которой он проснулся уже в лагере, все еще не одетый, и даже от такого него она не отвернулась.

У них обоих было здесь и сейчас, и больше ничего. Что бы ни говорил Берг, а Карин тоже это понимала и ничего не загадывала, искренне поддавалась страсти, уводя его в тоннель. Он опрокидывал ее на капот машины и трахал, зло и жадно, а потом целовал, почти не дыша. Пока не включалась голова, все было так, как им хотелось, а уж когда она затаскивала его в машину и садилась сверху, распуская волосы, он забывал обо всем.

В последний раз тоже забылся, наблюдая, как в такт ее бедрам покачивается загорелая грудь. Она была так хороша, что он прикасался к ней только губами, позволяя скользить по члену и кусать губы.

«После нее и умирать не страшно», − думал он в порыве страсти, зато, проснувшись в тишине, находил, что умирать-то, в сущности, не хочется.

«Хуйня какая-то со мной творится», − думал Шеф в итоге и качал головой.

− Да, надо вставать, ребята уже шумят, − говорил он Карин и осторожно убирал ее взмокшие волосы со своей груди и ее плеча, касался женского носа, а она морщилась и улыбалась, неохотно поднимаясь и надевая майку.

Штаны ее валялись где-то вне машины, и она не удержалась, перегнулась через бортик, отставляя зад, просто подсовывая его под нос Шефу, а тот с улыбкой целовал ее в одну из ягодиц, проводил по коже шершавой от мозолей рукой, дразня ее, и неожиданно спрашивал:

− Ты уверена, что Берг в порядке?

Карин встрепенулась, села на сидение со штанами в руках, еще и торчащие под майкой соски прикрыла ими, словно ее в постели застали врасплох, словно был смысл хоть чего-то стесняться рядом с Оливером, который даже клеймо на собственной заднице не прятал и не скрывал, что оно значит. Это было глупо, но она могла только вздыхать, прикрывая глаза и сильнее прижимая штаны к груди.

− Я не знаю, − признавалась она устало.

За Берга она и сама беспокоилась. Он ходил ни живой, ни мертвый, рассеянно кивал и вроде не избегал ее, но и не говорил по-настоящему, еще и хромал как-то странно, будто не нога у него потеряла силу, а мир под этой ногой пошатнулся. Обычно раненые хромали совсем не так, они щадили ногу, а Берг на своей припадал, проваливаясь в пустоту. Все это пугало, но на все вопросы он говорил лишь одно:

− Все будет хорошо.

С кем «хорошо»? Как «хорошо»? Это он, конечно же, не пояснял, а Карин боялась за него, и с Шефом говорить об этом тоже опасалась. Сейчас эти двое не бросались друг на друга, и она не хотела стать причиной новых ссор, боялась спровоцировать их разговорами и поражалась, что Шеф сам говорил о ее капитане.

− Он часть команды, − пояснил Шеф, − и он не в порядке.

− Не в порядке, − повторяла Карин вслед за ним и все же рассказала ему все, что думает, понимая, что Шефу можно доверять: − Он говорит, что все нормально, но это явно не так и дело вряд ли в ноге.

− Точно не в ноге, − хмуро сказал Шеф.

− Ему тяжело, − вздохнула Карин. – Он – человек дела, у него всегда была цель, были приказы, а теперь даже я его предала.

− Значит, до него дошло, наконец, в каком мы дерьме, − хмыкнул Шеф. – Ладно, не боись, мы за ним присмотрим. Тут все через это проходят.

− Через что? – не поняла Карин.

− Через смерть прошлого, − ответил Шеф, выбираясь из машины и подбирая собственные штаны. – Пекло убивает всех, − спокойно пояснил он, − а ты или воскресаешь во что-то новое, или пускаешь себе пулю в лоб, никак иначе.

Майку он надевать не стал, просто подхватил ее и закинул на плечо. На его правой руке все еще виднелись почти зажившие полукруглые рубцы от ожогов. Они остались там, где корку от пузырей содрали Ястребы вместе с пленкой, но Шефа совершенно не волновали.

Карин его не понимала. С ней ничего такого не происходило. Ей казалось, что она просто живет дальше, как есть, но живет, и ничего в ней не умирало. Она ждала, считала секунды, чтобы подняться и пойти к выходу. Шеф обычно отвлекал парней, обсуждал план дня, а она выходила к другим, и никто не замечал, что из тоннеля, а не из пещеры, но сегодня все отвлеклись не на Шефа.

− Ты где был? – спросил Кирк у кого-то. – Это перебор, знаешь ли, столько отсутствовать.

− Ну, простите, − весело ответил Берг, и Карин не стала изучать ситуацию, выскочила наружу и глазам своим не поверила. Берг улыбался, быстро подходя к парням в полумраке сумерек, и совсем не хромал.

− Правда, где ты был? – спросил Шеф скорее взволнованно, чем недовольно.

− Надо было пройтись, взбодриться, − пожимал плечами Берг и поднимал две большие птичьи туши. – Это в качестве извинений за мою кислую рожу.

− О! – одобрительно протянул Вильхар.

− Сам ты «о», − хохотнул Берг. – Я еще и гнездо их нашел, а там такие яйца!

− О-о-о-о, – повторил Вильхар уже вкрадчиво и подскочил, собираясь срочно найти что-то вроде сковороды.

Все сразу засуетились, забирая часть работы. Никому даже приказывать не надо было, просто парни вызывались кто огонь разводить, кто потрошить птиц, а Берг с улыбкой подходил к Карин и, убирая ее растрепанные волосы за ухо, шептал:

− Теперь точно все будет хорошо.

И вот это был уже тот Берг, к которому она привыкла, и в груди что-то замирало, потому что Берг точно видел, откуда она вышла; а Шеф смотрел на них сейчас; Карин же с растерянной улыбкой бежала помогать Виту разобраться в сухих травах, которые она без подписи расфасовала по ржавым бидончикам. Уж лучше это, чем взгляды Шефа и Берга на нее одну.

Настроение у Дориана пошло на лад. С парнями он засиделся так, что вышел из пещеры уже ночью, когда над горами клубился сумрак. Мысленно ругая себя, он поспешил к торчащему из песка бункеру, где обитали Черепахи. Он походил на настоящий передвижной лагерь с соединенными отсеками. Отсеки были из светлого металла, но какого-то странного грязного трепаного, имеющего неровный тон прожженной серости (это даже металлом трудно было назвать, но говорили, что это он, а не бетон), и соединяли их не аккуратные ребристые переходы-гармошки, а очень грубые бугристые швы, с толстыми вспухшими пузырями.