Ирина Колтунова - Уосэ Камуи. Часть 1

Почувствовав неимоверную жалость к страдающему животному, девочка погладила волка по голове. На её глаза навернулись слёзы, и она шмыгнула носом, стараясь удержать их.

Зверь посмотрел на неё большими синими глазами, жалобно засвистел носом, вильнул хвостом, как это делают собаки, и снова устало прикрыл веки. От этого она снова зашмыгала носом.

И повинуясь внезапному порыву, девочка прокралась обратно к очагу и плеснула в чашку немного похлёбки, прихватила с собой ложку и нож, используемый матерью при готовке пищи, и вернулась к волку обратно. Он не пошевелился даже когда она осторожно поставила чашку рядом с его мордой. Взяв в руки нож, и секунду поколебавшись, девочка осторожно перерезала верёвку, стягивающую его пасть.

Зверь вздохнул, приоткрыл глаза и посмотрел на неё. Она перерезала оставшиеся путы, стягивающие его передние лапы, и пододвинула похлёбку ближе к нему.

Волк покосился на неё, втянул запах носом и снова посмотрел на девочку. Она зачерпнула из чашки ложкой и поднесла её к самому рту зверя. Тот поморщился и отвернулся, устало прикрыв глаза, и еле заметно вильнув хвостом в знак благодарности.

Окончательно расхрабрившись, девочка попыталась приоткрыть зверю пасть, чтобы влить в неё похлёбку. Но это оказалось для неё непосильной задачей, и ложка просто ударилась о плотно сомкнутые зубы, жидкость расплескалась и по чёрным губам вытекла наружу.

— Маленькая, — задумчиво произнесла Аой. — Маленькая и глупая. Почему ты её не съел?

— Не знаю. Возможно, я уже чувствовал приближение своего конца — к утру я уже буду окоченевшим трупом. А может, её забота просто тронула меня? Не знаю… — Акира задумчиво наблюдал, как ребёнок упорно не оставлял своих попыток накормить его, отчего на полу уже образовалась целая лужа от похлёбки.

— Знаешь, — он иронично усмехнулся, — ну и мерзкий же вкус был у этого варева! Так что, можешь порадоваться, мои последние часы были наполнены не только болью, но и страданием.

Аой не удержалась и рассмеялась.

— Да. Эта девочка тронула меня, — неожиданно сказал Акира, снова став серьёзным. — Она так горько плакала, когда я умер… Этот мужчина, его жена и остальные дети — все они испытали облегчение от моей смерти. Все, кроме неё. Она искренне горевала по мне… Почему? Ведь я был опасен для них… Так почему же?

— Не знаю. Люди порой бывают очень загадочными существами, их очень сложно понять… — произнесла Аой, невольно касаясь своей груди, там, где сейчас огоньком теплилась душа Василисы.

— Как бы там не было, именно из-за неё я спустился в самые пучины Тёмного мира, чтобы достигнуть корней Древа Жизни. Был впитан ими и вместе с его огненными соками сумел подняться до самых Божественных Чертогов, чтобы вернуться обратно сюда, на землю. Туда, где на могиле простого дикого зверя так горько плакала маленькая девочка…

— Так вот как ты стал богом… — произнесла Аой, поражённая тем, что ему удалось проникнуть в Древо Жизни и при этом не только сохранить своё сознание, но и осознание себя, сохранить свою память о предыдущей жизни.

— Верно. — Акира потянул её за собой. — Идём дальше. А то мы так и за сто лет не управимся.

Мир вокруг них снова менялся. Это была всё та же гористая местность, но снежные покровы исчезли, а вместо одиноко стоящей лачуги у подножия горы раскинулась небольшая деревушка.

— Но я слишком долго проходил через Древо Жизни. Та девочка состарилась и умерла. А так же её дети. И дети её детей. Но она никогда не забывала меня. Построила домик духов на моей могиле, приходила туда сама, а потом приводила своих детей.

Постепенно люди забыли о том, что там похоронен обыкновенный волк, и стали приходить с молитвами и пожеланиями. Так я стал местным богом земли, урожая и плодородия. Люди возвели в мою честь небольшой храм и раз в год, в день окончания сбора урожая, стали устраивать в мою честь праздник с обильным алкогольным возлиянием и щедрыми подношениями.

— Я так понимаю, особенно «щедры» были селянки? — язвительно хмыкнула Аой.

Акира добродушно рассмеялся:

— Не без этого, признаю! Новые неизведанные божественные силы переполняли меня, и я частенько принимал человеческую форму. И вполне себе симпатичную, прошу заметить. Поэтому, ничего удивительного в том не было, что некоторые крестьянки пытались «отблагодарить» таким образом меня за хороший урожай. К тому же, я не был связан узами брака, в отличие от многих других богов, принимающих подобную «благодарность». И я был очень молод!

Повторюсь, силы переполняли меня. Я с жадностью осваивал свои возможности и жаждал всё больше новых знаний. Поэтому я стал часто и надолго покидать это место, уходя в Божественные Чертоги.

Но жизнь человеческая слишком коротка, и натура у них изменчивая. В моё отсутствие храм стал приходить в запустение, пока однажды полностью не разрушился. Люди забыли меня. Разочарованный их непостоянством, я перестал принимать человеческую форму, а всё чаще гулял в своём невидимом человеческому глазу волчьем виде. И лишь изредка выходил к селению, чтобы полюбоваться на бескрайние рисовые поля. Единственным напоминанием обо мне стал маленький каменный домик для духов, расположенный на границе между лесом и полями селения.

И однажды, я увидел её, маленькую девочку, что пришла со своим дедушкой к этому алтарю помолиться. Она была очень похожа на ту, что пыталась накормить умирающего волка похлёбкой.

Аой увидела темноволосую девчушку лет пяти-шести в простой крестьянской одежде. Иссиня-чёрные волосы у неё были подвязаны красными шнурками с бубенцами у висков. Девочка старательно складывала руки, повторяя за дедом, хлопала в ладоши, отсчитывая хлопки вслух и кланяясь, шёпотом вознося божеству молитву.

— Раз-два! Поклон.

«Дзынь-дзынь!» — позвякивали бубенцы у неё в волосах.

— Мне стало любопытно, о чём может так истово молиться такая маленькая девочка, поэтому я подошёл очень близко. Ведь волчья форма была не видима человеческому глазу.

— Всем, кроме неё? — догадалась Аой.

Девочка удивлённо замерла и в изумлении громко заговорила, дёргая деда за рукав и тыча пальцем в лес:

— Волк! Волк! Дедушка, смотри! Какой огромный!

— Тише, Юки! Это господин Уосэ Камуи явился нам. Прояви к нему должное почтение. — И они оба опустились на колени, почтительно дотронувшись лбами до земли — О, Великий Воющий Бог! Прими наши скромные подношения и не гневайся на нас!

— Так и дед тоже тебя видел? — спросила Аой.

— Да, они оба обладали магическими способностями. Старик этот, — Акира кивнул на деда, — сильный колдун и местный знахарь. А Юки была ему родной внучкой.

— Так о чём она молилась?

— А ты как думаешь, о чём может молиться ребёнок, потерявший родителей?