Ирина Колтунова - Уосэ Камуи. Часть 1

Аой посмотрела на Акиру, тот смотрел на это, с играющими желваками на лице, его трясло.

Волк перестал выть и подошёл к телу мёртвой девушки.

— Прости меня, Юки… Я спасу его.

Он обнажил свои огромные клыки и выгрыз плод вместе с животом из бездыханного тела.

— Я отнёс её ребёнка знахарю, деду Юки, — Акира, наконец, смог взять себя в руки.

— Ты не убивал её… — поражённо проговорила Аой. — И даже спас её ребёнка… Зачем? Зачем тогда они лгут?..

Аой и Акира наблюдали за тем, как волк принёс и отдал знахарю окровавленного младенца. Из его пасти текла кровь Юки.

— Юки… Я отомщу… Я убью их… — аура божества взметнулась багровым пламенем.

Он развернулся и ушёл в лес. А знахарь направился с младенцем к дому.

— Смотри! Там есть ещё кто-то! — Аой неожиданно дёрнула за рукав Акиру.

В зарослях возле дома прятались те самые четверо подкупленных охранника, убийцы Юки.

— Младенец — девочка. Уходите. Здесь вам больше нечего делать, — сказал знахарь, поравнявшись с ними.

— Нам нужно знать, что передать нашей госпоже, — сказал один из убийц.

— Передайте ей, что мою беременную внучку и вельможу, — он запнулся, — вашего господина, загрызли бешеные волки. Никто не выжил.

Видимо такой ответ устроил наёмников, потому что они сказали:

— Нужно поднять людей. Не можем же мы оставить взбесившуюся стаю бегать на свободе? — и заржали.

— Делайте что хотите! Только убирайтесь отсюда!

— Не надо с нами так разговаривать, старик! Вообще-то, ты замаран в крови своей внучки побольше нашего! Сколько тебе заплатила эта злобная баба, его бывшая супруга? За сколько ты продал свою внучку?

— Господи, ты боже мой! Он во всём этом участвовал! Он продал Юки из-за денег! — ахнула поражённая Аой.

Вот он, страшный секрет семьи Оматцу! Акира не убивал Юки, её кровь была на руках знахаря, её деда.

По деревне прокатился набат деревенского колокола — людей поднимали на истребление волков. С дубинами, мотыгами и вилами, неся горящие факелы, люди шли в лес, чтобы «истребить всех зверей, погубивших их доброго господина и его беременную невесту».

Первым на пути попался новенький храм, построенный ими для Уосэ Камуи, Белого Воющего Бога. И они в ярости подожгли его: получай, раз дозволил своим слугам сотворить подобное!

Храм занялся огнём весело и быстро, словно сухой порох и огонь сразу перекинулся на лес.

— Люди сожгли твой храм…

— Я же говорил, они не постоянны, — безразлично пожал плечами Акира — Селяне убивали волков, жгли лес, выгоняя из него затаившихся хищников. Чтобы никто не мог уйти от их «праведного» гнева, вводя меня в ещё большую ярость. Те четверо… Они совершили ошибку, оставшись. И я нашёл их. Убийц всегда тянет на место преступления, так ведь говорится?

Они решили лично удостовериться, что тела убитых ими возлюбленных и преданных им охранников, дотла сгорят в лесном пожаре, чтобы невозможно было понять, что погибли они отнюдь не от волчьих зубов.

Аой будто заворожённая смотрела, как пылающее огнём божество одного за другим настигает убийц Юки и разрывает их на части.

— Смотри. Знаешь что это? — сказал Акира, отвлекая её от страшного зрелища, и поднял с земли маску белого волка.

По ней густо стекала кровь убитой Юки.

— Маска. Из тех, что продаются в этой деревне, — механически произнесла Аой.

— Маска. Но не та. Эту Юки купила в одном далёком городке и везла её, чтобы подарить мне на празднике. Наверное, она хотела этим сказать мне, что есть и другие места, где меня знали…

— А как удалось знахарю усмирить тебя? — спросила Аой.

— Никак. Я сам пришёл к нему. До самого утра я бродил по бывшему мне домом этому лесу, то здесь, то там натыкаясь на кучи убитых волчьих тел. Боль от смерти Юки огнём сжигала меня изнутри. Да, я уничтожил её убийц, но их кровь не смогла потушить во мне это пламя. И вид людских бесчинств в моём лесу заставлял разгораться это пламя ещё сильнее. Я испугался, что превращаюсь в злобного огненного духа и могу уничтожить всю деревню и её жителей вместе с дедом Юки и её ребёнком.

Утром, истерзанный этой болью, я пришёл к его дому и попросил наложить на меня заклятие, позволяющее мне забыть о её смерти. Я хотел помнить её живой и весёлой, будто она уехала, вышла замуж и счастлива где-то далеко-далеко…

Знахарь согласился. Сказал, что есть у него одно старинное заклинание, но для этого ему моё полное согласие на всё, что он будет делать…

— Он обманул тебя… — произнесла Аой, видя, как старик использует вместо одного заклятия три.

Свет исчез. Лишь бескрайняя пустая тьма окружала их. А посреди этого великого Ничто, свернувшись клубком, снедаемый внутренним пламенем боли и страдания лежит белый волк.

«Старик обманул его и не смог заглушить его страдания. Боль мучила его все эти годы… Как он только не сошёл с ума?» — поразилась Аой.

«Извини… Извини?.. Извини!.. Извини…»

— Что это за голоса? — спросила Аой.

— Это голоса многих поколений членов семьи Оматцу, имевших доступ к сосуду, — ответил Акира.

— То есть, они все об этом знали?!

— Выходит, что да.

Акира взял обеими руками окровавленную маску, поднёс её к своему лицу и посмотрел на Аой через прорези для глаз.

— Но старик не единственный здесь обманщик? Так ведь, лисёнок?

«Когда он…» — Аой взглянула на свою руку, она была так поглощена разгадыванием тайны семьи Оматцу, что не заметила, когда он перестал держать её ладонь.

В какой момент они пересекли преграды в его сознании, и он всё вспомнил? И как ему удалось взять в руки вещь из своих воспоминаний? Как он сделал это?

— Пожалуй, больше ничего интересного мы не увидим. Пора возвращаться, — холодно произнесла Аой, стараясь скрыть своё волнение.

Акира рассмеялся и опустил руки с маской, которая тут же исчезла. Он отступил назад и исчез в темноте.

— Откуда такая уверенность, что мы до сих пор в моём сознании? Присмотрись хорошенько. Что ты видишь, глупый маленький лисёнок? Ты узнаёшь это место? — прозвучал его голос ниоткуда.

Аой стало трудно дышать, сердце бешено заколотилось в груди, узнавая это место, это могло быть только оно…

Продолжение следует.